Совсем не по Шекспиру, или Институт Сверхъестественного (СИ)

Рома сидел на диване, лишь краем глаза заметив меня, но его разговор по видеосвязи был слишком важен, чтобы прерывать.

— Давай, ты уже скажешь, где она? Я устал. Ты лишь убеждаешь, что с ней все в порядке, и не то чтобы я тебе не верил, но… переживания меня не покидают.

— Может, это тоска? — язвительно спросила сестра, и Рома поморщился.

— Раз такая умная, то как додумалась, помочь ей сбежать? Я похож на монстра? Насколько же я ей противен, что она проще обречет себя на жизнь в лишениях, чем проведет её со мной?

В голосе Ромы я, действительно, почувствовала боль, и это только подтвердило утренние слова Джона. Сердце возликовало.

Он любит меня! Лю — бит!

Рома тем временем посмотрел на меня, и мотнул головой в сторону кухни, явно давая понять, чтобы я перестал подслушивать его разговор. Я, конечно, направилась в соседнее помещение, но тут же припала к стене, чтобы лучше слышать сестру и жениха.

— Ром, знаешь, вам лучше объясняться с ней, а не задавать вопросы мне, — раздраженно ответила Маша, что было в её манере.

— Тогда скажи мне, где она, и я лично с ней поговорю. Обещаю, что давить не буду, но…

— А если она захочет свободу, отпустишь её?

— Нет, — был моментальный ответ, не оставлявший мне никакой надежды на свободу.

С одной стороны, свобода от Романова мне была не так нужна, но с другой — он же не оставлял мне выбора! Получается, что ему было наплевать на мои чувства и моё мнение? Тогда как можно любить человека, если удерживать против его воли? Предположим, что «против его воли» ко мне не относится, но сам факт остается неприятным.

— Тогда ищи её сам, — послышался щелчок, означавший окончание разговора.

Сама себя понять не могу, чего хочу. Хочу быть с Ромой определенно, но я хочу быть с любящим меня Ромой. А любит ли он меня, не составляя мне выбора?

— Ты подслушивал? — устало спросил жених, и я подскочила.

Голос раздался неожиданно близко, а я задумалась и забыла отойти от двери.

— Прости, — единственное, что могла сказать я, ведь отпираться бессмысленно. — А кто пропал? Твоя невеста?

— Она, — недовольно поморщился Рома, присаживаясь за стол на кухне, даже не включая свет, так что помещение освещала блеклая подсветка кухонного гарнитура.

— Она не любит тебя?

— Она… это сложно объяснить. Я никогда не открывал ей своих чувств, поэтому не уверен, что она продолжает ко мне что‑то чувствовать, — вздохнул парень.

— Может, в этом и проблема? Стоило сказать ей о своих чувствах? — даже обиженно произнесла я.

Как мы комично смотримся! Я разговариваю о себе в третьем лице! Дожила!

— Чтобы она ждала меня на Земле десять лет? Ты знаешь, что многие девушки своих парней из армии не дожидаются, а там всего лишь пять лет, — горько усмехнулся Романов, и я в чем‑то согласилась с ним. — Понимаешь, чтобы понять мои причины, нужно хорошо знать мою невесту. Она свободолюбива. Если бы я ограничил её свободу, она бы злилась на меня. Ей нужно получить образование, а она такая импульсивная, что уехала бы за мной, и я просто не мог бы не насладиться такой возможностью. Но потом она бы возненавидела меня на подсознательном уровне за то, что я ограничил её в общении, образовании, даже в себе. Ведь и из ИнСверха выходить дано не каждый день. В общем, я решил подождать, а теперь уже жалею о своем решении.

— Она настолько… прекрасна? — здесь уже в дело взялось моё чисто женское.

Рома посмотрел на меня обескуражено, казалось, такого вопроса ему никогда не задавали.

— Она… Ты никогда не влюблялся? — нахмурившись, спросил Рома.

— Я люблю, — решила ответить я, используя глагол, соотносимый и к мужскому и женскому роду.

— Тогда для влюбленного ты задаешь слишком странные вопросы. Моя невеста лучшая, потому что моя.

Мои губы растянулись в улыбке, и Рома как‑то подозрительно на меня посмотрел, нахмурившись. Я тут же стерла со своего лица улыбку, подумав о том, что он заочно меня считает своей. Нахал!

— И что Маша сказала по поводу твоей невесты? — решила уйти в другую степь я, и брови Ромы взлетели вверх.

— А откуда ты узнал её имя?

Я открыла от удивления рот, не зная, что ответить на эту реплику. И как теперь выкручиваться?! Ой дура!

— Я слышал это имя, когда вы с Джоном разговаривали, — нашлась я, и парень, бросив на меня еще один подозрительный взгляд, расслабился.

— Знаешь, я и так разговорился. Идем‑ка спать, — он встал из‑за стола, и я постаралась спрятать смущенную улыбку.

Мысли при простых словах приобрели неправильное ускорение, помчавшись в интимную сторону. О чем думаю?! Не о том!

Всю неделю я жила с ощущением нереальности. Могла внезапно улыбнуться, могла неожиданно задуматься. Из головы не выходили мысли о Романове, я словно дышала его любовью, по крайней мере, знанием о ней. Мне было сложно в это поверить, но еще сложнее принять. И что мне делать дальше? Повернуть назад и раскрыть, кто я? Мне было попросту страшно это сделать, да и какое наказание придумает ректорат за обман? Что скажут о нас с Ромкой? О Джоне? Даже боюсь подумать о слухах, которые поползут по ИнСверху, особенно со скоростью, с которой они здесь разлетаются.

В общем, я решила оставить накатанный сценарий. Поэтому по вечерам допоздна занималась аэробордингом, совершенно не жалея себя. Это стало моей навязчивой идеей. И еще я поняла, что хочу хорошо научиться играть не только из‑за обещания Эмилит Лоял, но и из‑за Романова. Хочу доказать ему, что смогу стать хорошим союзником.

— Может, уже попробуем перемещения на большие расстояния? — жалостливо спросила я Александра Николаевича, который лишь вздохнул.

— Никаких больших расстояний. Где я потом тебя искать буду? Только по территории ИнСверха.

Оказывается, вокруг учебного заведения был некий купол, с помощью которого можно было блокировать способности студентов внутри, и защитить от внешних нападений таких же мутантов, как я.

— Но я уже научилась…

— Научилась? Ты сейчас серьезно? — усмехнулся Симонов, и я потупила взор.

Было несколько раз, когда я не рассчитывала вертикальное расстояние и падала с большой высоты, поэтому приходилось в экстренном порядке перемещаться вниз. Но зато как я быстро перемещалась!

— Я работаю над этим, — вздохнула я, и мужчина усмехнулся, тут же вернув себе серьезность. — С меня просят подробный отчет о работе. Я очень боюсь, что из тебя могут сделать подопытного кролика. Надеюсь, что мы с этим как‑то справимся.

— Подопытный кролик? — ужаснулась я, присев на стул.

— Все мы хотим открыть телепорт, а с твоей способностью цель становится ближе. Но не будем паниковать раньше времени, я представлю им подробные отчеты с результатами анализа твоей крови, — немного успокоил меня врач, и причин не доверять ему у меня не было.

— Спасибо.

— Не время расслабляться. У нас сегодня по курсу перемещение предметов. Только вот в этом тебе поможет преподаватель, который умеет перемещать неживую материю. Но у тебя все должно получиться, ведь ты же переносишься в одежде.

Я кивнула, в ожидании посмотрев на часы. Нужный нам человек явился спустя пять минут. Его я не знала, но на меня он смотрел восхищенно, даже немного с завистью.

— Весь рад знакомству, Юрий. Наслышан, — по — доброму улыбнулся он, и я ответила тем же. — Что ж, теперь приступим к переносу веществ. Для начала тебе необходимо иметь полное визуальное представление о предмете, желательно знать, из чего он сделан, иначе тоже может произойти ошибочка. Думаю, с твоей способностью проблем не возникнет.

Я кивнула, даже не подозревая, на какие два часа мытарств подписываюсь. Я перемещала предметы вокруг себя, сначала, у меня не получалось вычислить конечную координату, поэтому я чуть два раза не убила статуэткой Симонова. Один раз он увернулся от столкновения, второй раз железное сооружение упало на голову, задев её, к счастью, только частично. Так что теперь Александр Николаевич сидел недовольный и злой даже после моих извинений, хотя простыми извинениями тут вину не загладишь.