Пусть грянет гром (ЛП)

- Что значит "связаны"?

- Это означает, что теперь мы связаны друг с другом, - объясняет Одри, когда я не отвечаю. - Поцелуй - это другое для сильфид, чем для людей. Он формирует связь между нами. Физическую связь.

- И она постоянная?

Я закрываю глаза, когда киваю, жалея, что я не могу перемотать эпический ужас того, что, я знаю, грядет... но как ни печально я могу только управлять ветром, что прямо сейчас чувствуется довольно бесполезной силой.

- Как ты мог сделать это? - спрашивает моя мама, ее голос такой высокий, что я удивлен, что он не бьет стекла.

Моя ладонь становится потной, и я чувствую, что дрожу... но тогда я понимаю, что это дрожит Одри, а не я. Я смотрю на нее, ненавидя ту боль, которую вижу в ее глазах.

- Как я мог сделать что? - резко говорю я.

- Вейн, - говорит моя мама, сжимая пакет со льдом, настолько сильно, что лед потрескивает. - Я знаю, что ты думаешь, что любите ее... и, возможно, так и есть. Но тебе семнадцать лет. Ты действительно думаешь, что то, что ты хочешь сейчас, является тем, что ты будешь хотеть всегда?

- Да.

Моя мама качает головой.

- Она - твоя первая девушка, Вейн. Ты даже не рассмотрел...

Она не заканчивает предложение, но ее глаза сосредотачиваются на Солане.

Я смотрю на Солану, она выглядит почти столь же неловко от инсинуаций моей мамы, как я чувствую. Но она также смотрит немного обнадеживающе, как будто часть ее задается вопросом, понимаю ли я, что сделал ошибку.

Я сжимаю руку Одри.

- Я знаю, что в это может быть трудно поверить, мама, но я знаю, что буду всегда любить Одри.

- Ты говоришь так сейчас…

- Нет... ты не понимаешь. Я любил Одри столько, сколько я могу помнить. Я никогда не говорил тебе, потому что, ну, в общем, это будет странно. Тем более, что я не знал, была ли она настоящей. Но да, Одри, всегда одна... и она всегда будет. Ты знаешь меня... ты знаешь, что я никогда не говорил бы это, если бы не был уверен. Я уверен.

- Я… не знаю, что сказать.

- Скажи, что доверяешь мне. Я выбрал правильную девушку... я обещаю.

- Прошу прощения, - говорит Солана, проталкиваясь мимо нас и практически выбегая из комнаты.

- Ну, я предполагаю, что это улажено, - говорит моя мама, наблюдая, как она исчезает в холле.

Я не могу сказать, сожаление ли в ее тоне, потому что Солане причинили боль, или потому что Солана ушла. Так или иначе, я не могу это больше выносить.

- Смотри, - говорю я и тру лоб, пытаясь запихнуть назад мою головную боль. - У меня всего много происходит прямо сейчас, и я просто... Мне нужно, чтобы ты просто доверяла мне... пожалуйста? Я нуждаюсь в ком-то на своей стороне или...

Мой голос раскалывается, и я отвожу взгляд.

Я не должен расстраиваться, но мне нужно, чтобы у родителей с этим все было в порядке. Я не могу разбираться с ними, Бурями, Соланой, Райденом и...

- Эй, - говорит моя мама, выходя вперед и обнимая меня. Так или иначе ей удается избежать всех моих ушибов и не тронуть меня пакетом льда, когда она шепчет, - Хорошо, Вейн. Я буду доверять тебе.

- Спасибо, - шепчу я в ответ.

Я впитываю объятие достаточно долго для нас обоих и глубоко вздыхаю. Потом она позволяет мне отойти и поворачивается к Одри.

- Я... думаю, я должна сказать, Добро пожаловать в семью!

Я улыбаюсь, когда она дает Одри самое неловкое объятие из всех неловких объятий... вместе с неудобным задним кусочком.

- Мы не женаты, мама. Нет... - я останавливаюсь, не решаясь сказать "пока нет". Это должно быть решением Одри.

Моя мама отпускает Одри и поворачивается ко мне.

- Хорошо тогда пока она не твоя жена, я собираюсь придерживаться своей политики сна на диване. Я позволю вам, ребята, решить, кто получает кровать.

- Перестань... мы не собираемся ничего делать с тобой и папой внизу. И я думал, что ты сказала, что доверяешь мне.

Моя мама вздыхает... один из вздохов драматического вида, который встряхивает ее плечи.

- Прекрасно. Но вы будете держать дверь открытой, и я буду проверять вас, ребята, всю ночь.

Я не могу поверить, что она прогнулась. И я не могу удержаться от смеха, смотря, когда говорю ей:

- Кажется удивительным… и не жутким.

Слабая улыбка появляется у нее на губах, когда она смотрит на Одри.

- Посмотри, во что ты влезла?

- Я знаю, - говорит Одри спокойно. - Я предполагаю, что это хорошо, я люблю его.

Это первый раз, когда она использовала слово на букву Л, с тех пор как она вернулась, и я клянусь, что мое сердце пропускает удар. Глаза моей мамы становятся немного водянистыми, и ее голос кажется толще, когда она напоминает нам, что мы действительно не одни. Потом она бросает пакет льда на мою кровать, открывает мою дверь очень широко и говорит нам поспать.

- Так... это было интересно, - говорю я после нескольких секунд молчания.

- Да, - бормочет Одри.

Я вижу десятки вопросов в ее глазах… и я целую ее, прежде чем она может задать любой из них.

Я хотел медленный поцелуй, только чтобы ее успокоить, что все будет в порядке. Но когда она прижимается ближе, и я чувствую ее голые ноги, поцелуй углубляется до тех пор, пока я не задыхаюсь, и ее пальцы держатся за мою спину, а мои руки скользят…

- Я сказала, идите спать, - резко произносит моя мама, и мы отрываемся друг от друга, краснея, но ни один из нас не выглядит сильно сожалеющим.

Моя мама топает ногами, уходя, и я не могу удержаться от смеха, глядя, когда я сажусь на кровать, чувствуя себя немного слабым в коленях. Одри медлит секунду, прежде чем она ложится рядом со мной, автоматически принимая сторону, где я не сплю.

- Хочешь быть сверху или снизу? – спрашиваю я, и она поднимает брови. – Я имел в виду, одеяла.

- О. Сверху.

Я надеялся, что она скажет это. Теперь я могу смотреть на ее ноги.

Я скольжу под простыни, и Одри покрывает мои ушибы льдом, я ненавижу меня за то, что хихикаю, но чертовски холодно, и я выключаю свет.

- Тебе удобно? – шепчу я, когда она поворачивается несколько раз.

- Не очень. - Она придвигается ближе, кладя свою голову в пространство между моей шеей и незамороженным плечом. - Лучше.

Я усмехаюсь. Кто бы подумал, что Одри свернется калачиком?

Ее жар мчится по мне, и я понимаю, что это может быть недостаток плана делить кровать с Одри. Как я вообще смогу заснуть?

Я даже не уверен, должен ли я спать, в случае, если Райден пошлет жуткие ветры. Но затем Одри зовет несколько ближайших Восточных и ткет их в водоворот мягких колыбельных, как она раньше посылала меня каждую ночь. Мирное спокойствие их песни всегда охраняло меня, и я опускаюсь в чувство расслабления, все наконец вернулось так, как было раньше.

Лицо Одри врывается в мои мечты, позволяя мне смотреть ей в глаза. Ее дикие удары темных волос, щекочут мою кожу, когда она наклоняется и шепчет, что все будет хорошо. Она поет песню любви и мира, но слова становятся более печальными, исчезая в извинениях. Обещание, что она никогда не оставит меня снова.

Я хочу сказать ей, что я ей верю, но потом темная форма идет по ней, крадя ее песни и ее улыбку. Она отворачивается от меня и кричит... ужасный, леденящий крик, который заставляет мое тело вздрогнуть, когда я сажусь.

Для моих горящих глаз слишком расплывчато, чтобы сказать мне, реально ли это, но я вижу красный и черный, кровь и тень, смешанные с отчаянными криками Одри.

И ветер. Так много ветра.

Буря темных проектов бушует и ревет и глотает все, чего они касаются, нет ничего кроме шторма и хаоса, разрывающих мою кожу, пытаясь вытянуть меня. Я борюсь, чтобы держаться, когда преследующий смех заглушает ветры, вгрызаясь в мой мозг и заставляя мою голову пульсировать с каждым острым ударом.