Связанные судьбой (ЛП)

Конечно, я знала, о чем они думали. Что их двое, и что это добавит им шансов, неважно, насколько большой их противник. Они думали, что скорость и ловкость на их стороне. Они думали, что вместе смогут победить Алекса. Я не должна позволить этому случиться.

— Джэйс, прекрати сейчас же!

Зверь, который был моим братом, фыркнул на меня. В этом звуке было больше удивления и раздражения, чем угрозы. Он замотал головой и заскулил, взволнованно глядя на меня. У меня едва не началась истерика, и в голове всплывала всякая ерунда вроде «Что такое, малыш? Тимми опять упал в колодец?».

Я не сделала чего-то, чего от меня ожидал Джэйс. Чарли нетерпеливо тявкнул и пошел ко мне, заставив Алекса угрожающе зарычать.

Столкнувшись с природным врагом, койоты перестали общаться со мной и сосредоточились на угрозе, которую представлял Алекс. Они разбежались в разные стороны, оказавшись ближе к центру поляны и обойдя Алекса с флангов. Время будто остановилось, пока я смотрела на животных перед собой. Они стояли в пяти метрах друг от друга, каждый напряжен до предела. Чарли рычал и рявкал, изрыгая какие-то собачьи ругательства, которые привлекли внимание Алекса, но я не отрывала глаз от Джэйса, зная, что он первым пойдет в атаку. За годы они много раз применяли подобную тактику по отношению ко мне. Джэйс переместил свой вес с одной лапы на другую, и я рванула. Мы столкнулись в сантиметрах от Алекса. Я почувствовала, как его когти прошлись по мне прежде, чем я врезала коленкой в его мягкий живот, отправив койота в полет. Я лишь увидела светлую вспышку, когда Алекс прыгнул мне за спину. Он приземлился достаточно далеко, чтобы Джэйс успел подняться и скрыться в лесу. В обычной ситуации койот бы очень быстро убежал от преследовавшего его волка, но в этот раз галоп был неровным из-за поврежденной лапы.

Вместо того чтобы увести Алекса в лес, Джэйс обежал вокруг поляны, прячась между камнями и кустами. Алекс уже почти настиг его, когда Чарли вцепился в заднюю ногу волка. Я увидела как брызнула кровь, когда Алекс вырвался из захвата, но он никак не отреагировал на рану, как ни в чем не бывало встав в стойку.

И снова три шифтера стояли треугольником друг напротив друга, готовясь к следующей атаке, которую я не могла допустить. В этой драке не могло быть победителей. В любом случае близкий мне человек пострадал бы.

У меня не было четкого плана действий, просто желание остановить их. Я могла кричать и злиться. Могла отлупить их всех за то, что они такие придурки. Вместо этого я упала, сделав всего один шаг. Жуткая пылающая боль вспыхнула у меня в животе, вытянув весь воздух из моих легких и застилая глаза. Нижняя часть моей кофты была разорвана, и ленточки ткани приклеились к моему телу из-за удивительно большого количества густой алой крови.

— Джэйс. — Мой выкрик захлебнулся в неверии, обиде и страхе. Я медленно подняла голову, чтобы посмотреть на оборотней, которые забыли друг о друге, уставившись на меня. — О боже, Джэйс, что же ты наделал?

Мир закружился. Я слышала лай. Скуление. Затем рык, от которого ужас прошелся по моим костям.

Алекс сделал выпад. Джэйс отпрыгнул, но недостаточно быстро. Алекс оказался сверху и легко прижал к земле маленького зверя. С яростным рыком он обнажил клыки, готовясь вцепиться в горло Джэйса.

Чарли едва успел. Он всем телом врезался в Алекса, когда тот уже вонзил зубы в уязвимую шею Джэйса. По инерции они покатились кубарем, кусаясь и рыча. Чарли вонзил когти в грязь, замедлившись достаточно, чтобы едва не скатиться вниз с обрыва. Он прижался к земле, пока массивный волк пролетел прямо над ним.

В ночи раздался звук более пронзительный, чем крик, и более отчаянный, чем вопль. Он отразился от камней и деревьев, усиливая мою боль, пока я, вскочив на ноги, бежала в темноту леса. Я катилась по гравию и запиналась о корни, но продолжала свой путь вниз по склону. Ветки лупили меня по лицу, оставляя синяки и царапины, но мне было плевать. Я почти не ощущала ужасного жара в своем животе и почти не слышала поднимающий волосы дыбом вой за спиной. Я плутала в ночи, ища ту узенькую полоску пляжа, охрипнув от того, что снова и снова кричала его имя. Мое сердце остановилось, когда я увидела его тело. Распластанное на земле обнаженное человеческое тело.

— Алекс!

Я упала на колени рядом с ним, наплевав на острые камни, впившиеся в коленки. Его дыхание было быстрым и неглубоким, из левого плеча торчал острый кусок дерева.

— Скаут?

— Шшшшш... Тише. Я здесь. Все будет хорошо. С тобой все будет в порядке.

Моя слезинка упала на его щеку, и я вытерла ее вместе с кровью, бегущей из его рта. Алекс пытался говорить, но каждое слово давалось ему с трудом, заставляя жадно глотать воздух.

— Скаут, я...

— Тссс...— Я прижала большой палец к его губам. — Я знаю. Не нужно ничего говорить. Все будет хорошо. — Я говорила с ним и нежно гладила его по лицу. — Я люблю тебя. Я так тебя люблю.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но впервые он не ответил на мой поцелуй. Я держала его, пока Лаодикейская луна вытягивала жизнь из его изувеченного тела. Я видела, как его глаза наполнились страхом, пока он мучился на последнем издыхании, и стала свидетелем последующей пустоты. Даже когда его не стало, я не отпустила его. Я свернулась в клубок над ним, пытаясь сказать, как сильно я его люблю и всегда буду любить. Я искупала его в слезах и крови и, когда у меня не осталось ни того, ни другого, сдалась тьме.

ГЛАВА 19

Казалось, открыть глаза невозможно, поэтому я даже не пыталась. Рядом со мной шептались люди, но я не могла различить голоса, не то что отдельные слова. Сильный химический запах скрывал под собой человеческие ароматы.

— Скаут?

Я знала этот голос. Мне понадобилось несколько попыток, чтобы, наконец, разлепить веки. Все кругом плыло и казалось нереальным. Телевизор идеально помещался в шкафу, который, сливаясь со стеной, крепился к голове женщины с вьющимися волосами и глазами цвета неба.

— Мама?

Черт. Как больно. Мое горло распухло, голос охрип, а язык словно увеличился в три раза.

— Я здесь. Все будет хорошо.

— Где…?

Кто-то потер мои гланды наждачной бумагой? Даже не представляла, что горло может так болеть.

— Ты в больнице. Произошел несчастный случай.

В больнице? Несчастный случай?

Я помнила, как пришла в лес с Алексом. Он стал волком, а потом...

О боже.

— Алекс! Мама, Алекс, ему нужно помочь!

Я подскочила, но тут же упала обратно. Маленькую комнату заполнил разрывающий душу звон, лившийся прямо в мои уши.

— Скаут! Тебе нельзя шевелиться!

Мама положила руку на мое плечо, чтобы удержать меня, но это не понадобилось. Я не смогла бы пошевелиться, даже если бы очень захотела. Обжигающая боль в животе затмила все. Мама зыркнула на женщину в пижаме со Спанч-Бобом, которую я раньше не замечала.

— Ради всего святого, колите ее, пока все швы не разошлись!

А затем все вновь погрузилось во тьму.

***

На нашем последнем спектакле мы смотрели «Ромео и Джульетту». Так себе финал, по-моему. Кроме того фильма, в котором ДиКаприо снялся еще до того, как начал лысеть, мне никогда не нравилась эта история. Я никогда не понимала сюжет.

Два подростка умерли вместе во имя любви, зная друг друга всего несколько дней? Как такое вообще возможно?

Лежа в медицинском центре Университета Вандербильта, я наконец поняла. Мы с Алексом знали друг друга меньше девяти месяцев, но в ту ночь я свернулась на холодной земле, полностью готовая умереть рядом с ним. Вместо этого я оказалась в больнице, и мои родители по очереди присматривали за мной — мама постоянно проверяла подушки, капельницы и показания на приборах, а папа бесцельно смотрел в телевизор. Я лежала, наблюдая, как капли дождя стекают по окну, разочарованная, что мое разбитое сердце все еще бьется.