Свидетельница (СИ)

Её захватила лёгкая растерянность, язык не хотел слушаться, но нужно было попробовать исправить ситуацию.

- Нет, послушай, ты понял меня не так… - собственный голос показался чужим. - Я не знаю, зачем я назвала тебя по фамилии… И я не думала, что это тебя так разозлит, правда! Если ты…

- Разозлит? - Том посмотрел на неё так, будто увидел впервые. - Ева, ты не знаешь обо мне и половины того, что я знаю о тебе. Дело, на самом деле, совершенно не в этом. Просто ты всё всегда портишь. Я думаю, ты это понимаешь.

Каждое слово заставляло Еву отступать на шаг назад от него. Казалось, он даже этого не замечал… или делал только вид. Когда юноша замолчал, девушка приоткрыла рот, чтобы ответить очередной колкостью, но на ум ничего не приходило. Была лишь пугающая пустота. А ведь ещё минуту назад он стоял рядом с ней и грел её замёрзшие руки.

Молчание уже получалось напряжённым. Наверное, нужно было сказать хоть что-то… выдавить из себя любой звук, подтверждающий наличие голоса. Или просто выждать момент, когда Тому надоест ждать от неё ответа. Однако молодой человек, видимо, особенно не стремился к этой цели. Он внимательно изучал каждую черту её опустошённого лица, как это делают ценители искусства в музее скульптур и картин. От этого факта Франк начинала чувствовать определённый дискомфорт, связанный, то ли с его пронизывающим взглядом, то ли с самой ситуацией. Она нерешительно сделала ещё один шаг назад, расстояние между ними стало довольно большое. Как если бы Ева находилась на правой стороне коридора, а он - на левой. Ветер становился мощнее, он всё реже прекращался, и спутанные волосы девушки бешено развивались, чёлка, доходившая ей до груди, даже не мешала глазам, лишь мелкие волосы в самом верху лба щекотали кожу. Ева даже уже не чувствовала холода, потому что тело привыкло к нему, впрочем, каждая её клеточка жаждала, чтобы слизеринец снова прикоснулся к девушке. Но ясное сознание легко победило этот неожиданный порыв.

- Твоё молчание - золото.

Том сказал это достаточно громко, поэтому нельзя было притвориться, что когтевранка не услышала эту фразу. А жаль. Она, поборов гордыню, взглянула ему прямо в глаза. Они ничего не выражали. Конечно, Ева могла ошибаться, ведь в такой темноте и дальнем расстоянии было довольно сложно угадать выражение его лица, не то что синих глаз.

- Хочешь сказать, что я слишком много говорю? - голос оказался полон гнева.

- Нет, Ева.

Опять он назвал её по имени! Но почему Франк это так волнует? Наверное, всё дело в его интонации во время произношения… Часть девушки хотела, чтобы слизеринец всегда называл её так, а часть отчаянно противилась, предпочитая такое обращение как “Франк”.

- Тогда что же?

Ответ не заставил себя ждать:

- Временами ты можешь сказать совершенно не то, что нужно, - что-то голубовато-белое осветило его профиль. - Впрочем, это не сильно влияет на моё отношение к тебе.

Девушка удивлённо посмотрела вверх, увидев, как из почти чёрного неба пробивается свет полной луны. Ещё немного, и её свет полностью проникнет сквозь тучи. Но луне будто что-то мешало во всю силу осветить местность… Лёгкие слабо заныли, заставляя девушку поморщиться.

- Что такое? - Реддл нахмурил брови и сделал несколько шагов к ней.

- Ничего… - она не слишком убедительно улыбнулась, а к горлу подступал хриплый кашель, который с каждой секундой сдерживала она с трудом.

Юноша твёрдым шагом подошёл к Еве, и, помрачнев, расстегнул застёжки мантии, стащил её с плеч, не спрашивая разрешения, накинул мягкую ткань на когтевранку.

- Зачем? - она попыталась снять с себя мантию юноши, но тот посмотрел на неё своим фирменным властным взглядом. Ева опустила глаза. - Не нужно было…

Больше сдерживать себя она не могла. Прикрыв рот онемевшими от холода руками, Франк зашлась кашлем, который отдавался острой болью в груди.

- Ты простудилась. Иди сейчас же в замок.

Синие глаза отражали слабое свечение луны, которая всё ещё пыталась пробиться сквозь тучи. Можно было бы любоваться им, каждой черточкой его лица… Он - наваждения для неё, надежда и одновременно гибель.

- Ты не должен командовать мной, - кашель немного затих, и Ева воспользовалась этим. - Я не твоя собственность.

После этого девушка неуклюже сняла мягкую атласную мантию и практически швырнула в юношу, тот одной рукой поймал блестящую ткань.

- Неужели? - он усмехался над ней. - Кажется, ты сама мне подчиняешься.

Еве почудилось, будто Том специально это говорит ей, для того чтобы… посмотреть на её реакцию? Или же просто он издевался, ему ведь нравиться смеяться над другими людьми, юноша считает окружающих слишком недалёкими, наивными и доверчивыми. А Франк просто не могла больше молчать. Почему-то именно сейчас над ней взыграло самолюбие. Спрашивается, а где оно развлекалось раньше, когда было так нужно? Том всегда командовал ней, помыкал, направлял. То, что юноша сказал ей в лесу - ничего не меняет. “Но почему тогда всё это время я чувствовала себя такой опустошённой, словно ненужная бутылка из-под шампанского на полу?”.

- Ты молчишь. Что же, можешь ничего не говорить. Я уже и так всё понял. У тебя очередной приступ “Я ненавижу Тома Реддла”. Можешь не идти в замок. Делай, что пожелаешь нужным. Хоть гуляй снова в Запретном лесу. А заметь, я всегда говорю тебе то, что будет правильнее… я устал уже от твоего нелепого эгоизма.

Не успела девушка понять смысл сказанного, как слизеринец скрылся в темноте - только мантия блеснула, отражая слабовольную луну.

***

- Тебе очень повезло, что ты зашла ко мне, иначе точно заработала бы туберкулёз или ещё что хуже. А так, ты обошлась лишь простудой.

Мадам Брукс суетливо раскладывала разноцветные колбочки с лекарствами на своём столе, а Ева сидела рядом на старом, но мягком стуле, виновато опустила голову, понимая, что по своей же оплошности могла погубить себя.

- Да, не нужно было мне столько времени проводить на улице.

Женщина в ответ нахмурилась, но решила промолчать, наверное, поняла, что ученице сейчас и так не слишком легко.

- Думаю, тебе лучше одну ночь провести здесь, - Мадам Брукс окинула взглядом больничное крыло: практически все кровати были пусты.

За окном стояла уже глубокая ночь, вероятно, никто и не думал, что какая-то когтевранка сейчас сидит у целительницы. Странно, что девушку не поймали старосты по пути сюда, иначе бы лишили факультет Когтевран пару десятков баллов.

- Хорошо, - покорно кивнула Ева и, вздохнув, направилась к одной из заправленных постелей.

В больничном крыле было, на удивление, очень тепло и уютно, совсем как раньше дома с родителями. Что стало сейчас с домом девушки? Возможно, его продали каким-нибудь маглам или снесли для постройки более нужных заведений. В приюте говорили о том, что как только сиротам исполнится восемнадцать лет, то они имеют полное право получить своё законное наследство от родителей, если оно имеется, конечно. Ева до сих пор помнит мягкий ковёр в её комнате… Если он уцелел, то сейчас, скорее всего, покрыт толстым слоем пыли.

- Ева, что с тобой? - обеспокоенная мадам Брукс подошла к всё ещё стоявшей когтевранке.

Франк вздрогнула, когда на её плечо легла рука целительницы. Шмыгнув носом, она пролепетала какую-то неразбериху:

- Хорошо всё… я лишь задумалась… вспомнила, что не успела сегодня дописать сочинение по истории магии… Ничего, время ещё есть…

Под удивлённым взглядом Мадам Брукс Ева села на краешек мягкой постели.

- Да уж, бедные дети… Из-за такой глупости впадают в ступор… - женщина вытащила из глубокого кармана белого халата желтоватую колбу, поднесла к горлышку чайную ложку и точными движениями отмерила ровно пять капель. - Выпей это.

Девушка взяла ложку у целительницы и быстро проглотила эту тёмно-оранжевую жидкость. На вкус это было похоже на воду, но только через пару секунд во рту образовался странный привкус чего-то острого, будто бы она съела несколько стручков перца.