Без Сна (ЛП)

— Шарлотта?

Мои глаза открываются, когда убийца отталкивает меня от себя.

— Смит? — я должна заставить свой голос звучать достаточно громко, чтобы его услышали, поскольку всё о чем я думала, что я знаю, разбивается на миллион кусочков.

Но даже несмотря на то, что мой ум кричит, что меня нельзя так сильно предать, рациональная часть меня среднее телосложение, средний рост, явную нормальность, которая позволяет Смиту смешаться с толпой так хорошо, что взгляд скользит прямо мимо него. Человеческий хамелеон.

Слишком поздно отрицать, поэтому Смит не утруждает себя притворством и срывает маску. Его глаза горели, как раскаленные угли, жгучая ярость. — Что ты сделала? — Он плюёт на меня.

— Всё кончено, — говорю я, очень медленно поднимаясь. — Копы уже в пути — они, наверное, наблюдают за нами прямо сейчас.

— Ты лжёшь, — говорит Смит, но я слышу нотки сомнения в его голосе.

— Я позвонила им, перед тем, как ушла из дома.

— Анонимная наводка? И ты думаешь, что они поверят в это? — фыркает он, но его горечь пронизана отчаянием.

— Когда четверо подростков умерли, ФБР в городе и убийца всё ещё на свободе, я думаю, что они серьезно относятся к каждой наводке, — говорю я, пытаясь казаться более уверенной, чем я есть.

Он останавливается, а затем сосредотачивается на мне.

— И что они собираются сделать, когда всё, что они найдут, это девочку-подростка, при которой нож со следами крови, и поддельное имя того, кого она себе вообразила, — спрашивает он с жестокой улыбкой, и я в ужасе осознаю, что моя рука покинула карман и сжимает нож, направляя его на Смита.

Я пытаюсь опустить руку, чтобы снова спрятать нож, но я не могу двигаться.

— Как ты это делаешь? — спросила я дрожащим голосом. — Ты не Оракул.

— О нет, Шарлотта. Я — тот, кто снится Оракулам в самые темные ночи.

— Кто ты? — шепчу я.

— Меня называют Тунеядцем, — говорит он. — Я питаюсь от энергии ваших видений. Тех, с которыми ты не сражаешься. Ты хоть представляешь, насколько ты сильнее сделала меня за последние три недели? — Он усмехается, от этого мое сердце ускоряется. — Меня никто не может остановить. Особенно ты.

Он поворачивается и начинает бежать.

— Остановись! — кричу я, но не губами. Я кричу в голове, той же командой, как во втором взгляде. Я тянусь к нему теми же руками, которые оттягивают драпировку с моего второго взгляда. Инстинктивно, не понимая, что делаю, я представляю будущее, которое находится всего в нескольких секундах — но это будущее, тем не менее, — и наблюдаю, как Смит останавливается, поворачиваясь. Возвращается.

На его лице болезненная гримаса, но через несколько бесконечных секунд оно работает. Он возвращается, чтобы встать передо мной, его зубы так сильно сжаты, что мускулы болезненно выделяются на его челюсти.

— Ты не можешь это долго продолжать, — говорит он. — У тебя гораздо меньше контроля, чем у меня.

— Ты не хочешь, чтобы кого-то из нас поймали, — говорю я. — Ты пожертвуешь мной, если понадобится, но ты знаешь, что я невиновна. И они тоже это обнаружат.

— Разве? — спрашивает он, и его улыбка усиливается, когда в моём сердце полоснуло лезвия ужаса. — Если ты так невинна, то где ты была прошлой ночью?

Моё самообладание разбивается. Смит использует крошечный провал и снова пускается в бег.

— Нет! Я не могу позволить ему уйти, я не могу! В этот момент я понятия не имею, что я делаю; мысли отсутствуют, только импульс, который я не узнаю. Я обхватываю кулон пальцами и вытаскиваю нас обоих из реальности и в….в другое место.

Я лежу, ошеломленная на зеркальном полу, глядя на мой купол. На мою сверхъестественную область.

И Смит здесь со мной.

Он вскакивает на ноги и начинает бежать, и мне требуется всего лишь секунда, чтобы понять, что он направляется к двери на краю отражающего пола. Он утверждал, что ничего не знал об этом.

И ещё секунда, чтобы понять: он был здесь раньше.

Он бежит, и почему-то дверь не отдаляется от него — и пока я у него на хвосте, от меня тоже не отдаляется.

Он быстрее, чем я, он достигает её первым, и на секунду мне интересно, о чём он думает, что он собирается делать. Заперто. Но он даже не колеблется, когда хватается за дверную ручку, открывает её и исчезает за ней.

— Нет! — кричу я и пикирую к двери, когда она закрывается.

Я опоздала, и я врезаюсь в твёрдую поверхность, но мои пальцы схватились за дверную ручку, заставляя дверь оставаться рядом со мной.

Заперто.

Заперто для меня.

Это дверь Смита. Она всегда была его. Глубина его лжи заставляет меня злиться и чувствовать себя глупой одновременно. Я хватаю ручку, так, будто моя жизнь зависит от неё, и я подозреваю, что это возможно — и осознаю, что она снова изменилась. Почти вся дверь — из стекла, вокруг которого только тонкая деревянная рама. Теперь я ясно вижу это, но ручка всё равно не поворачивается.

Я должна туда попасть. Я должна найти Смита и не дать ему уйти от моего второго взгляда, иначе он сможет снова контролировать своё физическое тело и уйти.

И оставит меня лежать там, незрячей.

Я смотрю сквозь стекло с фаской в затененную комнату, которая находится за ним и выхожу из себя. Это мой мир, и я, конечно же, не приглашала Смита даже войти, а тем более сделать собственное гнездо в нём. Мне нужно…Мне нужно.

Молоток. Что-то вроде молота.

Я должна контролировать этот мир — почему я не смогу вызвать его? Я пытаюсь представить молоток, который появляется у меня в руке, но это слишком легко и как-то я знала, что это так. Я пытаюсь думать, как Оракул. Чтобы отразить то, что я узнала во время видений здесь.

Я считаю, что эта сцена с Линденом была в первую ночь, как только я добралась к двери. То, как она только появилось. Должно быть, это Смит пытается отвлечь меня от двери.

Хорошо, если он создаст для меня будущее, тогда я могу создать его для себя.

Я смотрю на купол и рисую ближайшее будущее, и освещенная сцена начинает катиться ко мне. Это будет сложно: мне нужно шагнуть только на половину в сцену, всё ещё держась за дверную ручку, но я слишком близка к кадру ближайшего будущего. Это не полная сцена. Это просто я, стоящая в темноте, держащая не молоток, точно, больше как бита или то оружие полицейских, которое всегда показывают по телевизору. Это сработает. Я поставила одну ногу в сцену, и, как в ту ночь, когда я заняла своё место на сцене с Линденом, я сама буду тем человеком, которого я вижу. И ни за что не отпущу дверную ручку.

Мне нужно несколько секунд, чтобы наступило это будущее, но через несколько секунд палка оказалась у меня в руке, и я размахиваюсь на дверь изо всех сил.

Стекло разбивается с грохотом, который эхом проходит через весь бесконечный купол, и я ныряю в логово Смита.

Глава 28

Всё тёмное и маленькое. Это как моя сверхъестественная область в выцветшей миниатюре — меньший близнец моего собственного мира. Я продолжаю сжимать в руке биту. Я не знаю, где Смит или что он делает в этой маленькой нише в моём мозгу. Я ничего не знаю. Даже в том немногом, что я выяснила о сверхъестественной области, я не уверена из-за лжи Смита.

Воздух темнеет ещё больше, и я чувствую, как мой живот скручивается, когда я смотрю на сцены вокруг. Это убийства. Все они. Даже те, которых я не видела.

Бетани бежала от одетого в чёрное Смита. Он обхватывает её за шею и прижимает к груди. Его нож вспыхивает. Всё красное.

Эдди, Смит стоял над ним, короткая бита в руке. Он замахивается ею над головой, как топором, и обрушивает её его на тело Эдди со всей силой. Мэтью, его затылок взорвался. Натан….

Натан!

Я шагнула к его сцене. Там тёмная фигура держит нож, но я не уверена, что это Смит.

Или я.

Я бегу вперёд, готовая броситься в сцену, но, как только я прыгаю, купол поворачивается и мерзкий смешок доносится из окружающего меня пространства.