Техасские ведьмы (ЛП)

Пегий вроде тоже наслаждался игрой, то подпрыгивая и разворачиваясь в воздухе, чтобы преградить путь отставшим рогатым, то пригибаясь к земле. Он ни разу не позволил себя обойти. Ковбой казался продолжением лошади – настолько пара работала слаженно. Я, конечно, родилась в Техасе, но все-таки городская девчонка, и подобное зрелище для меня в новинку. Я стояла, заворожено наблюдая, как парень сжимает ноги, чуть смещает вес, управляя скакуном, пока не поднялась такая пыль, что я могла различить лишь силуэты – и никаких деталей.

Тако и Гордита побежали к воротам, и я включилась в действо. Размахивая руками – и наверняка выглядя неуклюжей дурой в этом родео-балете, – я загнала коз во двор и захлопнула за ними ворота. Когда лязгнула задвижка, ковбой дал лошади какую-то тихую команду, и пегий расслабился, глубоко удовлетворенно вздохнув.

А вот мне не до расслабления: где тут отдохнешь, когда рогатые гоняли по двору стадо собак и сожрали циннии тетушки Гиацинты. Я рванула к загону и открыла кормушку, ударив металлической крышкой как в звонок к обеду. Козы подбежали, как ни в чем не бывало, словно после прогулки в парке. В какой-то степени я даже испытала разочарование.

Ковбой спешился и последовал за мной во двор. Позволив мне выскочить, он закрыл ворота, а я надежно их заперла, после чего прислонилась к штакетнику, не зная, плакать, смеяться или просто зайтись в истерике, делая и то, и другое.

Подбежали собаки – видимо, потребность в утешении оказалась сильнее страха перед козами. Сэди наворачивала круги, а Медведь, вопреки здравому смыслу, хотел, чтобы я взяла его на руки. Избегавшая толпы Лила ластилась к ковбою.

Мне хотелось сквозь землю провалиться. Боролась с козами и собаками, да еще и одета в одну лишь рубашку незнакомца поверх белья… Будь у моей матери хрустальный шар, она бы уже вскочила на метлу (фигурально выражаясь) и примчалась сюда.

Не смея поднять на ковбоя глаза, я занялась тем, что попыталась заставить Медведя и Лилу вести себя прилично.

- Прости за собак. Толку от них было мало.

- Они совершенно бесполезны, – произнес парень сердитым тоном, к которому я имела прямое отношение. – Это овчарка, колли и… – Он поколебался, когда дошел до Медведя. – Я даже не знаю, кто это.

- Никто из нас не знает. – Я покачнулась, оттого что лохматый увалень врезался мне под колени. – И они не бесполезные. Лила у нас поисково-спасательная собака.

Ковбой с сомнением посмотрел на бордер-колли, которая словно дите малое просилась ко мне на ручки.

- Правда-правда, – поспешила заверить я. – Они, э-э-э, просто боятся коз. Оказывается.

- Конечно, боятся, – сказал парень с длинным раздраженным вздохом. Я уловила мяту под сильным запахом кожи, псины и пыли. – О, ради бога, только сумасшедшая мистрис Гуднайт может держать на ранчо кучку трусливых собак.

- Прости? – Я хотела сказать что-то еще. Еще одно извинение, другую ерунду, но отвлекалась на аромат мяты. Однако тон незнакомца вернул меня с небес на землю, и я прищурилась, чтобы получше рассмотреть его в резком солнечном свете.

Только что парень казался довольно приличным – по-джентельменски. Да-да, отдал мне свою рубашку и с остальным помог. С близкого расстояния я могла увидеть, что ему не доставало мягкости, чтобы выглядеть милым. И он был слишком молод, чтобы оказаться опасным. Какое облегчение, учитывая ситуацию с бельем. Голубые глаза ковбоя выделялись на загорелом лице, а зубы сверкали белизной. Однако его насупленные брови и угрюмый вид хоть и были направлены на собак, казалось, скрывали много большее.

- Это в духе мистрис Гуднайт, – насмешливо повторил парень, – держать пастушьих собак, боящихся коз.

- Имеешь в виду, в ее духе по доброте приютить этих бесполезных собачек? – Заданный приторно сладким тоном вопрос должен бы послужить кое-кому предупреждением, но ковбой, кажется, принял его за чистую монету.

- Несомненно. – Насмешливо фыркнув, он дал понять, что имел в виду совершенно противоположное. – Она – само мягкосердечие. Уверен, у этих псин нашлась для нее душещипательная история. Миссис Гуднайт хорошо известна в округе. Чокнутая тетушка, для которой все – родня.

- Ах вот как! – От моего тона техасский день чуть не покрылся корочкой льда. До парня наконец дошло. Он бросил взгляд на мои рыжие волосы – фамильная черта, – и я увидела, как на его лице промелькнуло "черт, облажался" еще до того, как я закончила: – А я-то думала, что это моя родная чокнутая тетушка.

Он мог спасти себя: извиниться, сказать, что не желал оскорбить. Хочу отметить, что лучше меня никто не знал, насколько Гуднайты чокнутые по меркам любого нормального человека.

Однако, окинув взглядом мои голые ноги, резиновые сапоги, белье с вишенками, собак, коз и даже корову, ковбой в итоге выдал:

- Что ж, это многое объясняет.

А день становился все лучше и лучше.

Ярость напрочь стерла язвительный ответ. Даже сарказм отказал мне, и осталось лишь негодование.

- Ты был очень груб, – я услышала, что говорю словно какая-то пресная викторианская героиня, – когда оскорбил мою тетю подобным образом.

Кажется, обвинение попало в цель. Его щеки потемнели под загаром, но ковбой не отступал.

- Ты знаешь, что она рассказывает людям об этом месте? – Он указал на дом, сарай и травяные и цветочные поля тети Гиацинты, и даже этот простой жест сочился презрением. – Почему не хочет продать все и двинуться куда-то, где сможет владеть фермой побольше и набрать неплохой штат помощников? – Он замолчал, и знакомый страх мгновенно сгустился в животе еще до того, как парень добил: - Потому что этого не хочет ее покойный муж.

Я знала, к чему все идет и что нужно сохранять спокойствие и попытаться обойти стороной скрытую опасность.

- Значит, она трепетно относится к его желаниям, – сказала я. – Просто у некоторых людей есть сердце…

Ковбой фыркнул, и у меня подскочило давление, почти заглушив предостерегающий голосок в голове.

- По ее словам, призрак не позволит ей продать дом. Твоя тетка так говорит о своем муже, словно он все еще здесь живет.

- Ну и что? – Я заставила себя небрежно пожать плечами, будто это худшее, что можно узнать о нашем семействе. – Многие люди верят в призраков.

- Знаю. – Сарказм уступил место настоящему гневу – видимо, мы добрались до личных тараканов незнакомца. – Благодаря твоей тете, многие люди сейчас считают, что и на нашей земле есть призрак. А у нас и так проблем хватает.

- Проблемы есть у всех. – Однако это не повод называть мою тетушку умалишенной. – Но не понимаю, какое отношение к вашему призраку имеет тетя Гиацинта.

- Самое прямое! – Ковбой начал приводить доводы, щелкая при этом пальцами – напыщенное движение, которое взбесило меня еще больше: – Она подливала масло в огонь идиотскими слухами о призраке с тех пор, как мы собрались строить мост. А строить его пришлось, потому что твоя тетя не соглашалась ни продать землю, ни дать нам право пересекать реку на ее дальних полях. Это, видите ли, не стыкуется по фэн-шую с травяной фермой или чем-то там еще.

- Это смешно. – Я помотала головой; затянутые в хвост волосы тоже качнулись. Похоже, у моего обычного инстинкта самосохранения случилось короткое замыкание. Может, потому что мы находились здесь, на территории Гуднайтов. Может, потому что парень выводил меня из себя, и хотелось вернуть ему должок сторицей. Да еще и на Фин я была зла. – Тетя Гиацинта никогда бы такого не сказала. Она не практикует фэн-шуй. Она кухонная ведьма.

Ковбой открыл рот, закрыл, затем потер ладонями лицо. А когда отнял руки, его пронзительный взгляд уже горел злостью.

- Я должен был догадаться. – Он оглядел меня, и я почувствовала, что вспыхнула с головы до пят. – Как только увидел, что ты стоишь посреди поля в одном белье и резиновых сапогах и кричишь на мою корову, я должен был догадаться, что вся семейка – потенциальные клиенты дурдома.

Я не раз так говорила. И выходка с бельем еще не самая выдающаяся. Родственников я называла сумасшедшими не потому, что они экстрасенсы, варят зелья и общаются с призраками, а потому, что не могут притворяться нормальными. Они и меня сводили с ума. Но мы ведь семья. И лишь мне разрешено называть их чокнутыми, а не этому незнакомцу, который даже не знает меня. То есть… нас.