Герцогиня оттон Грэйд

— Сколько леди оттон Грэйд съела этих проклятых фруктов?

И торопливый ответ напуганного происходящим лакея:

— Н-н-ни одного… Леди решила дождаться лорда Грэйда…

Герцог застыл.

Я же, высвободив ладони, ухватилась за край раковины, тяжело дыша и пытаясь выпрямиться, несмотря на тяжелую руку его светлости, все так же находящуюся на моем затылке. В следующее мгновение маг вдруг снова схватил меня, развернул, усадил на раковину, придвинулся столь близко, что это перешло все границы, схватил за плечи, совершенно бледный, с огромными пугающе-черными глазами, вгляделся в мое лицо и хрипло спросил:

— Ари, ты ничего не съела?

И только в этот миг я осознала, что произошло. И что именно герцог пытался сделать, засунув пальцы мне в рот. И вместо облегчения я испытала вполне оправданную злость и более того — откровенное негодование.

— Да что вы себе позволяете?! — возглас получился визгливым.

И бледность мгновенно покинула лицо герцога, а глаза яростно сузились.

— Только попробуй закатить мне истерику! — разъяренно прошипел его светлость. — Еще раз — ты ничего не съела?

— Нет! — взбешенно ответила я.

Закрыл глаза, судорожно выдохнул, после вновь посмотрел на меня и почти издевательски поинтересовался:

— Почему?

Задохнувшись от возмущения, я ответила не сразу, но столь же язвительно:

— Мне стоит исправить данное упущение?

Герцог застыл, глядя мне в глаза. Затем вновь судорожно, сквозь стиснутые зубы выдохнул, после как-то устало произнес:

— Да, острота вашего язычка заставляет теряться в сомнениях насчет испытываемых от неудавшегося покушения эмоций. Так почему, Ари?

Судорожно выдохнув, я попыталась отодвинуть от себя супруга, но уверившись в безнадежности попыток, устало ответила:

— Ориентируясь исключительно на правила хорошего тона. Отпустите меня!

Не сдвинувшись с места, герцог холодно вопросил:

— Вас насторожило сказанное мной за завтраком?

С сожалением была вынуждена признать, что, возможно, он прав. Но отвечать не стала, не менее холодно потребовав:

— Вспомните и вы о правилах приличия и о том, что вы находитесь недопустимо близко к леди, в присутствии посторонних!

Лорд оттон Грэйд промолчал, продолжая пристально взирать на меня.

— На будущее, — я пододвинулась вперед, намереваясь соскользнуть с раковины, в надежде прекратить наше столь тесное нахождение рядом, — потрудитесь для начала поинтересоваться у меня по поводу поедания чего-либо, прежде чем пытаться устроить мне насильственное промывание желудка!

Герцог усмехнулся, после наклонился и выдохнул мне в лицо:

— Вынужден напомнить об уже имевшей место беседе о том, что я всегда поступал и буду поступать так, как считаю нужным. И оправдываться за свои действия не намерен. Приведите себя в порядок.

С этими словами его светлость развернулся и покинул умывальню. Затем весьма бесцеремонно вытолкнул из каюты не скрывающего удивления принца Теодора, поднял выломанную дверь, приставил обратно к проему, и магия заструилась по контуру, намертво впаивая дерево в стену.

Оставшись в одиночестве, я покинула умывальню, прошла в каюту и медленно опустилась на край кровати. Сейчас, когда злость от словесной дуэли с его светлостью улеглась, я отчетливо осознала — меня пытались убить.

Но говоря откровенно, гораздо больше я была напугана поведением герцога, нежели самой попыткой отравления. Также весьма и весьма шокирована встречей с его высочеством наследным принцем, поэтому, пожалуй, сразу и не сумела осознать, что именно произошло до того, как услышала голос принца Теодора:

— К морскому дьяволу, капитана казнить! Его упущение.

— Лорд Эртан… — начал было оттон Грэйд.

— К демону, Дэс, у луирона нет противоядия. Малышке хватило бы кусочка, и в эту ночь она бы медленно гибла на твоих руках.

— Я понимаю.

— Так казни капитана, к Тьме, мне легче станет!

— А мне нет! — взбешенно ответил герцог. — Ко всему прочему только Эртан видел этого проклятого торговца.

— Его двенадцать офицеров видели, — как-то мрачно напомнил его высочество.

— Я сумею считать воспоминания только капитана.

— Ты сможешь считать любые воспоминания.

— Не убивая — только капитана.

— Казни всех!

Диалог проходящих мимо каюты мужчин на мгновение лишил меня способности дышать. В следующее мгновение я кинулась к двери, намереваясь спасти капитана Эртана, но та оказалась намертво соединена со стеной и никоим образом не желала отвориться. По счастью, мои попытки вырваться привели к тому, что за дверью неожиданно раздалось:

— Вам требуется что-либо, леди оттон Грэйд?

Голос был мне незнаком, и на миг я растерялась, но затем уверенно произнесла:

— Да, я бы желала поговорить с его светлостью. Немедленно.

Пауза, и голос на этот раз его высочества:

— Он занят.

Оторопев от ответа, я все же не удержалась от язвительного:

— Выслушивая ваши далекие от человеколюбия требования?

Пауза была долгой, затем его высочество Теодор насмешливо поинтересовался:

— Вы что-то имеете против?

— Вы сомневаетесь?! — возмутилась я.

Очередная пауза и насмешливо сказанное не мне:

— Тупоголовая монашка, как я и говорил.

— Тео, мне не хотелось бы вновь возвращаться к уже имевшему место разговору.

— Замени слово тупоголовая на чрезмерномилосердная, и то и другое ведет к одному финалу, и финал печален.

— Теодор.

Одно слово герцога заставило вздрогнуть меня и умолкнуть его высочество. Но затем принц произнес:

— Я понимаю, что подобные покупки фруктов у местных торговцев ранее случались, что привело к излишней халатности капитана «Ревущего», но… если ты не примешь меры, Эртан не усвоит урок.

И холодный, полный спокойствия и уверенности голос лорда оттон Грейда:

— Усвоит. К утру мучительно погибнут два повара и один офицер.

— Не удержались от соблазна? — в голосе принца не было сочувствия или сожаления, лишь насмешка.

— Да.

Испуганно прикрыв рот ладонью, я отступила от двери, не желая ничего более знать. Но все же услышала вопрос его высочества:

— Оставишь девчонку на корабле?

Я ушла в умывальню. Очень долго стояла, глядя на себя в зеркало и старательно не думая о произошедшем. Не желая думать. Не желая знать… Сегодня ночью погибнут три человека. Погибнут из-за меня. Из-за герцога. Из-за игр за деньги и власть, к коим не имели никакого отношения. Мучительно погибнут. Это ужасно. Это ужасно настолько, что не укладывается в голове.

И впервые с момента, как покинула лицей Девы Эсмеры, я подошла к своему чемодану, открыла боковой отдел и достала молитвенный томик, подаренный матушкой Иолантой в день поступления. Нас заставляли читать его ежедневно, особенно молитвы о благополучии и во здравие, и я никогда не думала, что обращусь к этой книге в момент, когда мне будет тяжело на душе.

Потрепанные странички с шелестом переворачивались, принеся в душную каюту аромат засушенных трав и цветов, отдаленный аромат лаванды…

Распахнулось окно, всего на миг, и вновь закрылось, оставляя на столе свежесрезанный цветок мальвы.

На мгновение я застыла, затем медленно поднялась с кровати, подошла к столу, взяла свое очередное предупреждение о смерти и смяла цветок, чувствуя совсем не страх — злость. Молча прошла в умывальню, выбросила смятую флору в мусорное ведро. И решила ничего не сообщать герцогу. Совершенно ничего. С человеком или же сущностью, подбрасывающей мне столь явные намеки на скорейшую смерть, следовало разобраться еще в Гнезде Орла, но герцог решил иначе. И вот итог — проблема так и не решена. И несмотря на все меры защиты…

Дверь распахнулась совершенно неожиданно. Более чем неожиданно, учитывая, что мгновение назад она была магически и совершенно намертво скреплена со стеной. Стремительно вошел герцог, огляделся, особо отметил мокрое пятнышко на столе, затем хмуро посмотрел на меня и задал неожиданный вопрос: