Брачные обычаи страны Ши-Зинг (СИ)

После того, как Харанг и Ган, получившие свою порцию блаженства, щедро оплаченную ими упырю - старшему мужу, осмыслили, что просадили все деньги, им оставалось только чесать в затылках. Мало! А где же теперь денег достать? Они пытались просить у Ханга в долг, но тот был холоден. Денег нет - секса нет. Значит, придется эти деньги зарабатывать...

Когда бестолковые братья старшего мужа, раздираемые противоречивыми чувствами, основными из которых были сильное желание придушить Ханга и еще более сильное желание продолжить дивные телесные упражнения с Лайлин, удалились в свои каморки, к ней в комнату вошел Ханг. Лайлин еще не вставала с топчана. Она взглянула на своего господина-мужа холодным неприязненным взглядом, как на таракана, которого уже кто-то раздавил, но ни двигаться, ни даже возмущаться ей не хотелось. Во всяком случае, от этих скотов, его братцев она на некоторое время будет избавлена, и то хорошо. Ханг как-то смущенно глянул на нее и пробормотал:

- Теперь моя очередь.

Лайлин промолчала.

Ее старший муж улегся, провозился на ней некоторое время, потом издал подозрительный шумный вздох, всхлипнул, потом затих, встал:

- Не понимаю, что они в этом находят?

- Да уж, совершенно не понимаю, - подумала Лайлин, - Но прибить вас всех хочется.

Ханг застегнул штаны, направился к своей кубышке, которую хранил как зеницу ока и опустил в нее монетку, потом подумал и опустил еще одну. Если бы Лайнин не была так зла на него и его братьев, она не смогла бы сдержать истерического хохота: он платил себе за пользование своей женой сам! А Ханг повернулся к ней и сказал:

- Ты была хорошей девочкой и неплохо заработала мне денег сегодня. Тебя надо хорошо кормить.

Лайлин снова промолчала и отвернулась. Ханг постоял еще, потом сказал:

- Спи, Лайлин, - и вышел.

Наконец-то она осталась одна. Лайлин поерзала на своем топчане, ощущения в теле были отвратительные, но терпимые. Конечно, побаливает, однако, это не смертельно. Надо бы встать помыться. Сейчас встанет, только полежит чуть-чуть.

Женщина в очередной раз возблагодарила Бога за то, что отец постоянно тренировал ее и научил терпеть боль, отключать эмоции и уметь выжидать, терпеливо выжидать своего шанса, и главное, чему учил ее отец - размышлять. Вот она и размышляла. Первая ночь ей совершенно не понравилась, Лайлин знала, что в первый раз бывает больно, мать говорила об этом, но мать также рассказывала, что ее муж Вайон сумел доставить ей удовольствие. Даааа, ей повезло куда меньше. Нет, может быть потом ей и понравится... Лайлин передернулась. Как ей может что-нибудь понравиться с этими уродами! Пришлось несколько раз вздохнуть глубоко, чтобы унялась волна ярости. Она приказала себе продолжить размышления.

- Если трезво взглянуть на ситуацию, а в нашем положении это единственный выход, чтобы не впасть в отчаяние, - говорила она себе и своему цветку, - То мы имеем двух озабоченных отвратительных братцев мужа, которые будут нас пользовать. Это большой минус. Но. Мы также имеем интересного типа - старшего мужа, которому не нравится нас иметь. Значит, он не будет нас иметь часто. Это плюс. Еще наш муж не позволит братцам иметь нас часто - у них нет денег. Это тоже плюс. Он не вписал их свидетельство - это тоже плюс. Но он собирается заработать на нас деньги, много денег, значит, он будет нас продавать. Это большой минус.

В этот момент размышления Лайлин были прерваны влетевшим в ее каморку старшим мужем. Вид у Ханга был как у обокраденного ростовщика, она едва сдержалась, чтобы не захохотать, и вежливо спросила:

- Что-то случилось? Пожар?

Вместо ответа он кинулся к ней, влез под одежду ощупывать, приговаривая:

- Как я мог забыть об этом?! Как я мог?!

- О чем? - не поняла Лайлин.

- Ты могла забеременеть... - он схватил миску с водой и губку и стал собственноручно с особой тщательностью мыть ее, бормоча, - Этого нельзя допустить...

Лайлин впечатлилась.

- Почему нельзя?

- Цена упадет... - бормотал он, продолжая вымывать все, что можно и нельзя.

Ей даже стало жаль его. Вы только представьте, ай-ай-ай, товар испортится и цена упадет!

- Успокойся, муж мой, мои лунные дни начинаются послезавтра. Ничего не будет.

Блаженство и вздох дикого облегчения. От радостных новостей Ханг буквально лишился сил и рухнул лицом в то место, которое только что мыл. Потом опомнился, похлопал жену по голому бедру и сказал:

- Лайлин, ты просто золотая девочка. И такая умница... Я буду тебя беречь! Я буду сам о тебе заботиться. А теперь спи.

Когда Ханг наконец ушел, Лайлин смогла продолжить свои размышления.

- На чем мы остановились? А, два больших минуса и три маленьких плюса. Даже четыре - он будет меня беречь и заботиться!

При мысли о том, как он будет ее беречь и заботиться, Лайлин поперхнулась. Однако, невозможно было не признать, что все могло быть намного хуже. Надо отнестись к своему положению философски.

Она старалась отнестись философски, и у нее даже получилось. Но в глубине души Лайлин дала себе клятву, как только подвернется случай... как только...

Глава 3.

В великой и просвещенной стране Ши-Зинг все происходило в строгом соответствии с законом. И закон этот был одинаков и для последнего нищего, и для императора. И все жители сей дивной древней страны гордились тем, что ни у кого в этом нет привилегий. Кодекс Ши-Зинга был написан в незапамятные времена и жив без изменения до сих пор.

А закон, как вы помните, предписывал секс только за деньги. Но это было не единственное упоминание данной темы в своде законов страны Ши-Зинг. В кодексе сексу, как весьма и весьма важному моменту жизни общества, была посвящен целый раздел. Никто и никогда за всю историю Ши-Зинга не посмел отклониться от буквы этого раздела.

Например, вступать в вышеуказанные отношения мужчина может только с женщиной. Вступая в вышеозначенные отношения, он должен помнить, что допускается только один вид использования, и только одна поза, при которой женщина располагается лежа на спине. Дабы ей (женщине) было удобно. Никто не скажет, что закон не проявляет заботу о женщинах! Количество не оговаривается законом, ибо здесь вступает в силу право старшего мужа. А право старшего мужа оговаривает особая глава.

Итак. Старший муж, тот чье имя вписывается в брачное свидетельство при проведении обряда. Он отныне целиком и полностью распоряжается женщиной, как своей собственностью, и вправе решать кто, сколько и т.д. Он также вправе решать, будут ли у женщины дети, опять же, от кого, сколько и т.д. В случае, если старший муж умирает, его право переходит младшему мужу, чье имя записано в свидетельстве следующим и так далее. Если же младших мужей нет, женщина переходит в собственность императора.

***

Именно об этом усиленно думал Ханг. Потому что вписывать своих бездельников братьев в свидетельство он не собирался. Зачем, если это право можно продать за очень и очень хорошие деньги. Правда есть риск, что он вдруг умрет. Но тут губы Ханга растянулись в довольной ехидной усмешке: его братьям в этом случае совсем ничего не достанется. Значит, Харанг и Ган будут беречь его драгоценную жизнь и пылинки с него сдувать. Ханг пришел в прекрасное настроение. Утро было солнечное, его новая жена готовила что-то вкусное, запах щекотал ноздри. Хорошо.

Он заходил к ней с утра, проверил, как она себя чувствует, еще раз осмотрел цветок своей Лайлин при свете дня, не повредили ли его эти два увальня. С них станется. Старший муж вышел в кухню. Там уже сидели злобные рожи, жаждущие удовлетворения - его братья. Только он вошел, как они пооткрывали пасти:

- Ханг! Ты рехнулся!

- Негодяй, ты нас надул!

- Ты должен вписать нас в свидетельство!

- Если ты умрешь, мы вообще потеряем свои деньги!