Букет белых роз (СИ)

— Диспетчер Сатклифф, я тебя Уголовный кодекс заставлю заново выучить. — Брюнет поправил секатором очки.

— Но Уилл..! Мы в Академии все его хорошо знали!

— Видимо, не все. Лучше бы ты навечно запомнил его. - Уильям, подняв толстую книжку, повторил: — На-ве-чно. Но ты своё свободное от работы время уделяешь исключительно внешнему виду и сочинению стихов. Словно это занятие настолько важное — наносить три часа макияж и ныть у открытого шкафа, что тебе нечего надеть. А теперь ещё ты и додумался совершить умышленное преступление.

— Уи-и-илья-а-ам…

— Что? Что опять не так?

— Уилли…

— Содеянное тобой прощению не подлежит.

— Разве нельзя сделать исключение из правил?

— В таком случае, — Уильям перевел дыхание, — мне придется сделать как раз то самое исключение…

Рывок — и Алый Жнец стал полностью безоружен.

— Уильям!.. Может, договоримся?

— Да катись ты к Михаэлису. — Уильям перелистывал страницы. — Мисс, если я не ошибаюсь, вы — Юлия Дементьева?

— Да, вы правы, — кивнула я.

— Знаете, я бы хотел, чтобы вы мне помогли.

— И в чем же я могу проявить эту помощь?

— Нужно побеседовать с вами насчёт диспетчера Сатклиффа, с которым Вы, печальным образом, уже знакомы.

— А в чем, собственно, состоит ваша проблема?

— Кхм… — Мужчина оторвался от чтения. — Сейчас я Вам все объясню…

Присев на стул, я сложила руки на столе в замок. Уильям, вновь вздохнув, опустился напротив меня.

— Итак…

***

— Спасибо за то, что согласились, — пожал мне руку Уильям. — Но я ещё раз спрошу: вы действительно подумали над этим?

— Честно сказать, не знаю. В принципе, я могу оставить его у себя, но и в то же время… — я помассировала виски, прикрыв глаза. — Я запуталась, правда.

— Видите ли, мисс, я бы и сам устроил Сатклиффу курс воспитательных работ, однако, вы должны сами понять, из-за плотного графика работы — не могу.

— Я искренне понимаю вас, Уильям. Но… надолго он здесь?

— До тех пор, пока не изменится.

— И все-таки… Сколько?

— Трудно сказать… может месяц, а то и два, даже больше, в зависимости от того, сможет ли Грелль исправиться.

— Вот как…

— Всё зависит от него самого. Сатклифф может быть нежен, как женщина, а бывает агрессивен. Но последнее у него проявляется крайне часто, да и к тому же Грелль — личность непредсказуемая. Вы уж потерпите, пожалуйста, ради наших сотрудников и невинных душ. Может, вы станете спасителем Департамента.

— Это слишком громко сказано… скорее всего, просто помогу вам.

— В общем-то да. Так, я сейчас ухожу, и вы сами с Греллем всё обсудите.

После этого Уильям развернулся и исчез в возникнувшем светло-голубом портале, который вмиг растворился в воздухе.

— Подожди, Уилл, любимый мой! Не оставляй меня!

И тогда мы остались с шинигами меж четырёх глаз. Казалось, в этот раз будет легче, но мои силы были исчерпаны без остатка.

Я внимательно изучала Сатклиффа, а тот — меня. На левой руке жнеца, затянутой в бардовую кожаную перчатку, сверкнул черно-красный браслет с треугольными камнями. Из-под плаща выглядывала длинная цепочка с массивным кулоном, который иногда лязгал по пуговицами белоснежной рубашки.

Сколько протекло минут с того момента, как нас оставили двоих, не считала.

Устало растираю глаза, до красна.

— Слушай… Даже если мне придётся маяться с тобой, то я все равно имею право на личную жизнь. А значит, тебе нет места в ней. Ты понял это?

Опущенное лицо мужчины закрылось багряными волосами.

— Я понял только то, что мне не надо было приходить сюда.

— Кстати… что это было?

— Ты о чем? — поднял идеально выщипанные брови Грелль.

— Как будто ты не знаешь. О твоем приходе в мой дом, то, что ты меня хотел погубить, запугивал, довел до слез и…

— Не продолжай. Я осознаю свою вину. — Грелль скрестил руки и задрал голову, как гордый петух: — Пусть и нехотя!

— Что-то не вижу раскаяния в глазах. Иди-ка ты лучше спать, мне тоже пора…

— Не хочу.

— Тебя никто не заставляет. Но только что ты будешь делать?

Грелль задумчиво прищурился, коснувшись губ указательным пальцем:

— Могу… могу… могу устроить шикарный салон красоты!

— Умоляю тебя, не надо. Я и так согласилась перевоспитывать тебя, хотя и не следовало.

— О, Боги, как же я с тобой буду жить?!

Раздался такой звук, будто что-то рухнуло.

Я обернулась. Мужчина неподвижно располагался на паркете.

Надвинувшись в три шага и опустившись, я тихо и ласково проронила:

— Жнец-диспетчер, хватит играться. На сегодня приключений достаточно. Вставай, — дернула его за плечо. — Грелль? — Тут я забеспокоилась. - Эй, Грелль Сатклифф… Алая Дама, просыпайтесь…

Он не отозвался. Он… перестал дышать.

— Господи… — Я прижалась ухом к груди Сатклиффа, не услышав стука. — И что теперь делать с этим жнецом? Что мне делать?

Я протянула руку, осторожно прикоснувшись пальцами к его шее. Я пыталась ощутить его пульс. Кожа мужчины была очень теплой.

Встав на колени, я расположилась около алого шинигами так, что мои руки опустились на грудную клетку. Поместив руки одну на другой ладонями книзу, я слегка приподнимала пальцы.

Сквозь белую рубашку ощущался крепкий торс.

Я остановилась. Сатклифф чуть не забрал мою душу, а теперь я должна сама спасать его.

Ненавижу. Ненавижу!

Но пытаюсь вернуть его.

Я встала так, что мои бедра были на уровне с грудной клеткой жнеца.

Не получается. Не дышит.

— Грелль… Пожалуйста, очнись, умоляю тебя…

Он всё никак не вдохнул воздуха, сердце не стучало.

Вдруг мужчина, вскочив с пола, разразился громким хохотом и кротко обхватил меня за плечи, легко поднимая над собой, как двухлетнего малыша из коляски. Солнечно улыбался мне от уха до уха.

— Как тебе правдоподобная остановка сердца? Правда, зрелище завораживает?

Моё лицо покрылось бледностью.

Жнец опустил меня: пальцы ног коснулись паркета.

— Ты ведь сейчас… не дышал.

— Прости, забыл сказать! Жнецы во время сна имеют такую странную способность - переставать дышать.

— Ты меня второй раз пугаешь.

И снова не сдерживаюсь. Сердцу больно.

— Господи, мне же завтра на работу.

Я завернула под лестницу. Грелль, не прекращая улыбаться, выглянул из-за моего левого плеча.

— Спать идешь?

— Как же иначе? Но сначала смою с себя твои художества.

Проходя мимо, я ощутила соприкосновение наших пальцев. Его взгляд. Ярко-зеленые радужки с маленькой точкой зрачка…

— Не смотри так не меня… и не прикасайся, — мой голос резче обычного.

— Недотрога, - смеется он.

Проникнув в ванную, ступая босыми ногами по ледяному кафелю, подошла к зеркалу напротив. Я вгляделась в свое отражение и притронулась пальцами к щеке, вскользь прикасаясь к губам. Первый поцелуй. Нет… он не должен быть таким.

Снимая рубашку через голову, я небрежно бросила её на пол. Мне до сих пор больно. Искусственный дождь окатил меня с головы до ног. Стало щипать там, где были шрамы. Обняла себя за плечи. В лицо бьёт вода. Прозрачные струи снова побежали с волос и плеч по рукам.

Я не могла успокоиться: тяжелые мысли заполонили мое сознание… Ещё одна добавочная трудность, ещё одно препятствие, ещё раз… заблуждение. Страх разъедал раненное сердце.

Отключив воду, я вышла из душевой кабинки, чувствуя, как ступни неприятно холодит кафельный пол.

Около ванной комнаты возник диспетчер.

— Можешь располагаться в гостиной, - бросила ему. - И не беспокой меня до утра…

— Ты куда идешь?

— К себе, в спальню.

— Я с тобой! — Грелль нагнал меня, когда я уже поднималась на второй этаж.

— Как хочешь…

Было очень жаль, что моих сил хватило только на то, чтобы подняться в комнату. Но не будь я сильнее волей, то ползла бы на коленях по ступенькам и точила слёзы.

Когда мы вошли в спальню, матрац жалобно скрипнул под весом моего тела.