Do you wanna...(СИ)

Лоуринг вернула ключи на место и тихонько выскользнула в коридор. Пусто. Где-то шумела вода — по всей видимости, Клаус отправился в ванную комнату. Что ж, это ей на руку. На цыпочках Эмили пробежала до самого конца коридора, остановилась напротив запертой двери и с бьющимся сердцем склонилась над замочной скважиной, прикидывая, какой именно ключ к ней подойдет. Та была тонкой и узкой, а значит, и открыть ее можно было таким же инструментом.

Не теряя даром времени, Лоуринг вернулась в студию и, снова замирая от страха, забралась в карман куртки Клауса. Тщательно осмотрев все ключи в связке, девушка обнаружила два подходящих по форме и едва сдержала стон разочарования. Какой же из них необходим? Времени на размышления не было — Майклсон мог появиться на пороге в любую минуту. Эмили бросилась со связкой к столу, заваленному эскизами и клочками бумаги, и, взяв в руки химический карандаш, быстро обвела оба ключа по контуру, стараясь действовать как можно точнее. Затем вернула ключи на место, а бумажку с эскизами сложила вчетверо и убрала во внутренний карман сумочки как раз в тот момент, когда в студию, постучав для приличия, вошел Клаус.

— Все в порядке? — спросил он, хитро прищурившись. Эмили казалась какой-то взбудораженной, ее сердце колотилось часто, как у загнанного зайца, несколько прядей выбились из обычно аккуратного узла на затылке. Это показалось первородному подозрительным.

,

— Да так, не успела вовремя к твоему приходу переодеться, — солгала Лоуринг, и Клаус, почувствовав это, нахмурился. — И, к тому же, каюсь: я немного пошарила в твоих набросках, что лежали на столе. Это ведь не преступление?

Майклсон сделал шаг навстречу девушке и схватил ее за плечи — возможно, несколько более грубо, чем хотел, и пытливо заглянул в глаза:

— Ты не врешь? — и снова та самая горячая волна затопила разум Эмили, вынуждая сказать правду, и она неохотно промямлила:

— Я взяла кое-что с собой… Но ведь это не страшно, правда?

Клаус смягчился и отступил, но руки не убрал, лишь криво ухмыльнулся:

— Даже не знаю, зачем это тебе, Эми. Но клянусь: если ты замышляешь что-то против меня, тебе придется несладко.

Лоуринг вздрогнула и отступила, воинственно вздернув подбородок:

— Ты мне угрожаешь?

— Просто предупреждаю. Я не люблю подобные сюрпризы.

Если девушку это и испугало, то она не подала виду, лишь хмыкнула и пожала плечами. На деле же ей решимости придавал тот самый клочок бумаги с контурами ключей и азарт, известный лишь заядлым авантюристам.

На этом конфликт иссяк сам собой, и Клаус с Эмили покинули особняк, дабы немного прогуляться по милым в своем очаровании вечерним улочкам Сан-Франциско. Золотые огни фонарей, алеющий закат над заливом, легкий солоноватый бриз, развевающий волосы, звон старинных трамвайчиков, что можно увидеть только в этом городе… Атмосфера покоя царила здесь, проливаясь на душевные раны целебным бальзамом. И Клаус наслаждался этим, ведь спокойствие было как раз той роскошью, которую он не мог себе позволить.

***

Эмили получила ключи во вторник, как раз перед особым приемом в доме Клауса. Она до сих пор не могла без смеха вспоминать лицо парня, перед которым она положила лист бумаги с требованием изготовить дубликаты точь-в-точь, как на рисунке. Тот ошалело посмотрел на девушку и почесал затылок, сдвинув кепку набок. Лоуринг же безапелляционным тоном — и куда только делось было смущение! — приказала мастеру делать свое дело и не задавать лишних вопросов.

— Заплачу, сколько затребуете за работу.

Парнишка подчинился, бормоча что-то о возможных проблемах с изготовлением, но Эмили благополучно пропустила его причитания мимо ушей, и уже к вечеру забрала заказ, уплатив три доллара. Возможно, мастер заломил цену даже выше, чем она ожидала, но Лоуринг важен был сам результат. Девушка понимала, что лучшей возможности попасть в комнату, чем во время званого вечера, у нее не будет, поэтому продумала план проникновения до малейших деталей. О том, что тем самым она предает доверие Клауса, Эмили старалась не думать.

Приближаясь к дому, Лоуринг заметила на пороге какую-то коробку, перетянутую лентой. Сердце девушки учащенно забилось в сладостном предвкушении, и она невольно ускорила шаг. Только поднявшись на крыльцо и взяв коробку в руки, Эмили убедилась, какая она объемная. Под лентой оказалась открытка с запиской:

«Позволь мне сегодня стать твоей крестной феей.

К. М.»

Счастью Лоуринг не было предела. Она открыла коробку уже у себя в комнате, обнаружив там коралловое платье с открытой спиной в стиле тридцатых годов, шелковые перчатки, отделанные кружевом, туфли (и как только Клаус угадал с размером?), а так же бусы, браслет и серьги из мелкого жемчуга.

— Ох, подобная расточительность пугает меня, — пробормотала Эмили и принялась собираться на вечеринку, чувствуя себя уже не так уверенно, как всего полчаса назад.

Когда Лоуринг перед самым выходом взглянула на себя в зеркало, оценивая результат преображения, то едва ли могла узнать себя в той роскошной женщине, что явило отражение. Никакого намека на веснушки — Эмили не пожалела крема и пудры, чтобы скрыть их, никакой неуверенности или страха. Роскошная одежда, макияж и прическа стали для девушки своеобразной броней.

У подъездной дорожки Лоуринг уже ожидал красный «Мустанг» Никлауса, за рулем которого сидел один из помощников Майклсона. Эмили села на заднее сиденье, сжимая в руках расшитый бисером и искусственным жемчугом клатч, на самом дне которого лежали заветные дубликаты. Молчаливый шофер в кратчайшие сроки доставил девушку к особняку Клауса и помог ей выйти из автомобиля, учтиво поддерживая под локоть.

Хозяин дома уже ожидал их на крыльце сверкающего огнями дома, облаченный в элегантный смокинг, который удивительно ему шел. Впрочем, Клаусу был бы к лицу даже шотландский килт. Последнюю мысль Эмили озвучила, поднимаясь по ступеням, и Майклсон довольно ухмыльнулся.

— Прекрасно выглядишь, — отметил он, добавив про себя, что девушка в таком наряде удивительно напоминает ему Ребекку.

Кокетливо взмахнув ресницами, Лоуринг ответила:

— Не без твоей помощи.

— Всегда рад, — Клаус поднес к губам ее затянутую в перчатку руку, после чего провел Эмили в дом.

В большом зале слышались музыка и смех — чересчур фальшивый с точки зрения девушки, равно как и гости Майклсона — известные политики города, включая мэра и его жену, с лица которой не сходила кислая мина; нувориши, желающие выгодно подать себя перед членами старинных и уважаемых семей Сан-Франциско; успешные бизнесмены и, как предполагала Лоуринг, даже кое-кто из членов местного преступного синдиката. От этого сборища у Эмили мороз шел по коже, в частности от того, с какой неприязнью и высокомерием поглядывали те, кто относился к «сливкам общества». Некоторые рассматривали ее уж слишком бесцеремонно, словно выискивая в девушке какой-то дефект и спрашивая себя, что же такой блестящий джентльмен как Клаус нашел в этой девчонке, которую и красивой-то можно было назвать с натяжкой. Однако Майклсон был рядом, и его присутствие придавало Эмили уверенности противостоять всей этой фальши и безвкусной роскоши, которую окружающие считали воплощением шика.

Словно в кино, туда-сюда сновали официанты, предлагая гостям напитки и закуски. Сквозь широкую арку, соединяющую большой зал с парадной столовой, был виден фуршетный стол, ломившийся от разнообразных закусок — от устриц и креветок в остро-кислом соусе до шоколадного суфле и десертов на любой вкус. Иными словами, мечта гурмана.

К своему смущению Эмили ощутила, как в желудке заурчало, и Клаус, уловив этот звук, рассмеялся и, хлопнув Лоуринг чуть пониже спины, подтолкнул по направлению к столу — мол, ни в чем себе не отказывай. Она не заставила себя долго ждать и, уже уплетая тартинки с черной икрой, в очередной раз подумала, что все это стоило Майклсону денег, и денег немалых.

«Однако не забывай, зачем ты здесь, — напомнил голос рассудка, и внутри Эмили все сжалось. На мгновение она даже пожалела, что затеяла все это, и у нее даже мелькнула мысль, что еще не поздно отказаться от этой глупой затеи. — Но я хочу знать правду!» — и именно эта сентенция поставила точку в сомнениях Лоуринг.