Любовь не сон (СИ)

“Дорогой дедушка! Наступило время сделать тот шаг, ради которого я появилась на свет. Моя жизнь будет отдана ради мира на планете и это мой долг. Долг моего рода, который всегда с честью исполнял своё предназначение. Это сложно и трудно понять, но я из рода дарителей, тех, которые дарят свою жизнь и свой дар другому мужчине или женщине, ради спасения планеты. Мне всегда приходилось скрываться от других, которые мечтали бы завладеть моим даром или вынудить работать на них. Они не знают и никогда не узнают, что дар передаётся добровольно, а не просто через рукопожатие в момент смерти дарителя. Ты знаешь за сутки о своей смерти. Конечно, я не умираю, как земные женщины, у меня уже есть новое тело, новая жизнь и новая цель, но я помню старую жизнь, помню тебя и семью. Это сложно понять, но ты знаешь, что твоя внучка сделает всё, чтобы семья жила долго и счастливо, как и все остальные люди в мире.

Я люблю тебя, и всегда буду помогать тебе, охранять, как все эти годы. Ты заботился обо мне, о нашей семье, так и я буду заботиться о тебе, но ты никогда не узнаешь того, кто тебе поможет. Возможно, ты скажешь, что это судьба, счастливый случай, удача или везенье. Твоя любовь согревала меня все эти годы, делая сильной, умной и умеющей любить. Я благодарна тебе за всё, что ты мне дал и продолжаешь давать, вспоминая меня день за днём.

Я люблю тебя и буду всегда любить, ты самый лучший дедушка в мире! Твоя внучка Кьяра”.

Когда Микеле вошел, то заметил сгорбленную фигуру старика, который беззвучно плакал, оплакивая потерю, невосполнимую потерю любимой внучки. Плакали его глаза, плакала душа, плакало сердце, изливая скорбь, печаль, боль. Двадцать пять лет общения, дружбы, любви просто так не забудешь. Я всегда знала, что он стоически выдержит разлуку со мной, перенесёт всё, что будет в будущем и умрёт от старости, перешагнув столетний юбилей или рубеж, кому как удобно.

- Выпейте, и вам станет немного легче, - Микеле протянул стакан с виски, а старик взял, подчинившись. Действительно, пара глотков успокоила его и высушила слёзы печали, пусть и не сразу.

- Что ты будешь делать дальше? - осторожно спросил дедушка Боб, привставая с дивана.

- Не знаю, но я не помню, где остров с нашими детьми. Знаю, что он есть, но не помню туда дорогу. Как только память восстановится, поеду к ним, я скучаю по ним, а они по нам.

- Хорошо сынок! Я никому не скажу о детях, но надо как-то сообщить о Кьяре семье, но я не знаю, как это сделать, - мистер Диллон потер подбородок, озабоченный ещё одной важной проблемой.

- За то я знаю как, - ответил Микеле, - я тоже исчезну, а вы всем скажете, что мы путешествуем инкогнито. Раньше нас никогда не находили, не найдут и сейчас. Я буду вам бросать весточку, Кьяра всегда любила секреты. Поехали отдыхать врозь в целях безопасности.

- Отличная идея! Пусть живут в неведении, меньше будут переживать, да и вопросы ненужные задавать не будут. Микеле ты гений! У меня камень с души упал, но прошу тебя, не пропадай совсем! Дай мне слово, что не забудешь старика, - он пристально глядел на бывшего телохранителя, ожидая решения.

- Даю вам слово, что не пропаду и никогда не забуду вас. Возможно, что встретимся, и вы познакомитесь с правнуками.

- Мне очень хотелось увидеть детей Кьяры, у вас должны быть красивые дети. На кого они похожи? - спросил дедушка Боб.

- Сын на меня, да и дочь тоже, хотя у неё только глаза мои, но она копия мама по характеру. Я их люблю больше всех на свете! - слёзы блеснули в его глазах.

- Верю сынок! Я полюбил Кьяру после разговора, который начала она. В ней видел своих детей, которые росли без меня, я был женат на работе. Жена и дети видели меня лишь утром за завтраком, работал до глубокой ночи, иногда ночуя в кабинете или где-то в отеле другого города. Бизнес отнял у меня столько счастливых минут! Кьяра вернула мне их полностью, придав сил и уверенности, она моё счастье! Когда её карандаш порхал по ватману, то у меня перед глазами появлялся Алекс, он прекрасно рисовал карандашом и мог стать художником, если бы не первая любовь, - он вздохнул, вспоминая перемены и всё остальное, что окружало его все эти годы.

Микеле не стал расспрашивать старика, так как уже знал о первой любви Алекса, заядлой математичке. Девочка обожала цифры, сложные задачи, всякие теоремы, которые чётко выписывала на дисплее. Чёткость и логическое завершение математического действия взволновали юношу и изменили его судьбу. Вероятно, это знала Кьяра и, следовательно, знал он. Странно всё это: не помнить ничего, а потом помнить за двоих, если не больше.

- Ответь мне на один вопрос, который мучил меня так долго. Если это тайна, то можешь не отвечать. Где вы познакомились? - мистер Диллон попытался расслабиться и принять нейтральный вид, ожидая ответ.

- На боксе, Кьяре была там с вашим сыном, только не говорите об этом никому, это их тайна. Хорошо? - теперь Микеле ждал ответа от старика.

- Хорошо, - как-то странно и вяло ответил дядя Боб, погрузившись в воспоминания тех лет, ловя промелькнувшую мудрую мысль за хвост удачи. Теперь он понял, откуда появился миллион единиц на карточке маленькой внучки и рассмеялся, довольный собой и ответом, который он и не мог себе представить. Сколько вариантов было передумано им днём и ночью, представляя ту или иную ситуацию. Действительно, детский ум устроен по-другому, а то, что она ещё и девочка, то это сложнее вдвойне.

Хорошее настроение дяди Боба передалось и Микеле, который тоже вспоминал первую встречу с Кьярой. Маленькая девочка поразила его до глубины души, подарив шанс на победу и своё крохотное, но сильное сердце. Сердце, которое любило только его, старого и бывшего боксёра, который когда-то был на вершине славы и успеха. Олимп был не таким длинным и долгим, как ему хотелось, но он ушёл на вершине славы непобеждённым и честным спортсменом, а это спокойствие для души и беспокойство для разных мыслей. Почему он поверил маленькой девочке, он так и не понял до сих пор. Вероятно, он не хотел умирать молодым на больничной койке или становиться инвалидом. Микеле никогда не верил предсказаниям и всякой другой чуши, которой так подвержены женщины всех возрастов и статусов.

Сколько раз он просыпался в ночи и видел перед собой огромные голубые глаза, доверчивые и любопытные. Крохотная рука с карточкой вытянута вверх, а он нависал над ней огромный и безобразный в своей маске и мешковатой одежде. В глазах не было страха, лишь неведомое озорство и сила, которая есть не у каждого взрослого мужчины. Когда исчезла дикая боль в ноге, стреляющая в пах, он почувствовал силу победу, её исчезнувший вкус, такого не забыть никогда. Потом прилетел воздушный поцелуй маленькой Кьяры, а он, как мальчишка, ответил на него, вложив радость и счастье победы. Она отдала ему в ответ своё крохотное сердечко, полное любви и нежности, даже не подозревая об этом. Сколько лет он ждал той встречи? Встречи, которая должна была состояться, в этом он был уверен, как никогда и никто!

Проводив старика до двери, Микеле начал собираться в дорогу, короткая вспышка памяти подтолкнула его к решительным действиям. Из сейфа в полу достал два тюбика с кремом, после которого ты не оставляешь отпечатки пальцев около двенадцати часов. Он собрал сумку и, оглянувшись назад, попытался запомнить наше любимое гнёздышко. Сколько счастливых ночей провели вместе, испивая нежность любви до дна. На дне всегда было несколько крупинок страсти и желания, которые держали нас за руки, не отпуская ни на секунду. Какой огромный период вложен в эту секунду! Мы ценили время, мы любили друг друга так, что мне казалось, что сердце разорвётся от взрыва эмоций, не выдержит переполнявших эмоций. Просто, за окном мог быть другой соблазн, более молодой и перспективный, но он мог не любить меня так, как мой Зорро. Второй такой любви просто-напросто нет на этой планете! Я любила его за это и за то.

Микеле уехал туда, где мы часто бывали, и остановился в отеле там, где обычно останавливались вместе. Он и номер снял на двоих, ожидая дальнейшей вспышки воспоминаний. Хорошо, что в отеле никто не задавал вопросов о Кьяре, клиент всегда прав, когда платит. Поэтому Микеле терпеливо ждал целый месяц, а потом вспомнил ещё одно место, где мы любили бывать и он поехал туда. Цель постепенно приближалась, а призрачный остров манил к себе, стоило протянуть руку. Ещё несколько переездов порадовали его и приблизили время встречи с детьми. Время лечит, затягивая душевные раны, но оставляя шрамы на сердце и в душе, но кто за это помнит?