Любовь не сон (СИ)

С моей стороны особой любви во взгляде не было никогда. Именно это отбрасывало дедушку на исходную позицию раз за разом, и он не знал, что и думать. Внучка была хороша собой, поэтому лишь слепой не мог видеть её красоту и сексуальность, уверенность в себе. Она знала, что чертовски хороша, знала себе цену, но иногда поступала странно, что иногда свойственно самоуверенным женщинам. В ней была изюминка, которая притягивала взгляды мужчин. В сочетании с одеждой это давало убойное сочетание и внучка, если верить консоли, меняла мужчин чаще, чем чулки, которые обожала. Это несколько не соответствовало ей, но молодость тяжело учить или поучать.

Если бы у него повернулся язык, то он назвал бы внучку стервой, но он любил её, и даже в мыслях это слово не проскакивало никогда. Он любил её и закрывал глаза на её “подвиги” на стороне. Она была слишком умной, и подобное поведение не соответствовало её образу жизни. Она была настоящей бизнес леди, хотя некоторая стервозность проскакивала в её действиях. Она катком проходила по тем, кто не соглашался на вполне приемлемые условия капитуляции. Но бизнес есть бизнес, и выживает сильный противник, а она была сильнее самого сильного противника. Сейчас, оказывается, что их не было и в помине. Так он не видел внучку насквозь и совсем не знал её!

“Старый самоуверенный дурень!” - эти слова крутились у него на языке, готовые сорваться вот-вот!

На месте влюблённого телохранителя, он бы давно придушил бы её, но он прекрасно знал, что тому не светит даже одного свидания. Однако, внучка распорядилась по-другому, скрыв свою любовь от всех, даже от своей семьи и от него. Интересно, что она нашла в нём? Он старше Кьяры почти на двадцать лет, хотя выглядит так, что женщина с удовольствием ляжет с ним в постель, не спрашивая обо всём остальном. Бывший боксёр следил за своей физической формой и обладал крепким здоровьем. Вероятно, этот фактор для неё имел веский аргумент, хотя она его любила так, что родила двоих детей. Кьяра не любит всех подряд, она однолюб. Да ещё отец с Венеры! Всё странно и непонятно, чертовски, сложно! Жизненный клубок так просто не распутаешь! Он продолжал рассматривать охранника внучки, как соперника и пока находил только положительные стороны. Он верил ему с первых минут знакомства, доверив малолетнюю внучку огромному чужому Мужчине. Интересно откуда она узнала о нём? Когда она успела познакомиться с ним и где?! Масса вопросов возникала у мистера Диллона в голове и отвлекала от удивительного рассказа Микеле.

- Знаю, Кьяра говорила, что её могут похитить, и она ради нашего спасения убьёт половину земного шара. Я ей верю, она всегда знает, что делает. С её способностями это будет не трудно, а ради семьи она готова на всё.

- Ты прав, мой мальчик! Семья для Кьяры - это святое! Она любила все эти годы меня, а я её, как родную внучку. Мне нравилось говорить с ней, её мудрость в теле девочки, её желание всё знать и сделать добро для своих знакомых и сотрудников. Мне её не будет хватать, - дедушка Боб вытер одинокую слезу в уголке глаза, не стесняясь слабости.

- Она оставила вам письмо, но оно в сейфе. Чуть позже открою его, не могу вспомнить цифры. Извините, но на меня свалилось столько информации, что голова просто гудит. Извините мистер Диллон.

- Дядя Боб, - поправил старик, - ты уже давно член семьи, просто об этом никто не говорил вслух. Ты знаешь своих родственников, слишком тактичных и через чур вежливых. Они никогда бы не спросили о ваших отношениях даже под дулом пистолета. Старая аристократия!

Это было правдой. Моя бабушка была дочерью знаменитого архитектора в пятом или шестом поколении. Это выработало какие-то забытые обществом устои и семейные традиции. Потом, когда бабушка вышла замуж за молодого перспективного человека, который за пару лет спустил её огромное состояние и оставил жену с дочерью на руках, без средств к нормальному существованию. Раздав долги, бабушка купила квартиру, крохотную, но в приличном районе. Её отец умер, не выдержав такого несчастья с любимой дочерью, и она осталась фактически одна. Мама закончила дни в лечебнице, потеряв память. Странно жить и каждый день постепенно забывать свою жизнь, словно выбрасывать листы прочитанной книги в окно. Вот такая печальная история. Хотя с другой стороны, их благородство, их порода проявилась во внуках. Какой-то невидимый лоск присутствовал в их взгляде, в одежде и манерах. Аристократия, одним словом!

- Хорошо дядя Боб, - согласился Микеле, зная, что спорить со стариком бесполезно, - извините, но мне трудно с этим жить и смириться. Я работал на вашу внучку, а быть родственником, как-то странно и сложно. Сам не верю.

- Привыкай сынок! Ты можешь всегда рассчитывать на меня, на любую помощь. Единицы и связи для меня не проблема, для тебя всё, что угодно!

- Спасибо дядя Боб, но Кьяра оставила столько единиц, что хватит моим правнукам. Если мне понадобится ваш совет, то я посоветуюсь с вами, обещаю. Кьяра вас любит так, что я никогда не мог понять вашу духовную связь. Вы всегда ей давали столько любви и знаний, что она была счастлива после каждого визита к вам.

- Спасибо за добрые слова, ты кушай, очень вкусно! - дядя Боб с аппетитом кушал тушёное мясо с овощами, приготовленное на их заводе. Там всегда готовили, как дома, а не в лучшем ресторане города. Домашняя еда была вкусной и питательной, без особого подсчёта калорий, но это по заказу.

Зорро наслаждался обедом и компанией. Излить душу и поделиться было необходимостью, а дедушка Кьяры был тем, кто знал о внучке слишком много и нормально относился ко всем её тайнам. Эти тайны частично были связаны с ним, а своё личное пространство старик берёг и охранял всеми возможными средствами. Теперь они были связаны невидимыми узами родства и общей тайны, самой великой тайны за всю его жизнь.

После обеда, Зорро встал и, опустившись в центре комнаты на одно колено, положил руки на пол. Едва слышный щелчок сдвинул панель в сторону, а набрав код на дисплее, он открыл сейф. Достал конверт и отдал его мистеру Диллону.

- Ваше письмо, я оставлю вас на пару минут, - сказал Микеле и вышел. Горячий душ смыл запах боли, страха и одиночества, которые невидимой пылью и потом сели на нём за эти дни. Казалось, что все поры забиты, нечем дышать от боли при сильном вдохе. Ныла душа, болело сердце от переживаний и неясного будущего, которое обрушилось на него стремительно и так неожиданно. Действительно, вода смывает усталость и груз прошлого, пусть на сегодня, пусть на час или два. Слёзы бесследно смешались с водой, но и они иссякли, стоило закрыть кран с водой.

Он почувствовал и увидел, как Кьяра два часа сидела на диване, ожидая, когда двое рабочих вмонтируют этот сейф в пол. Сейчас на нём восседает мистер Диллон и читает письмо.

- Прошу прощения, но сейчас будет очень шумно. Что скажут ваши соседи? - вежливо спросил один из рабочих, когда наступило время сверлить бетон.

- О, вы за них не переживайте, они ничего не скажут, они на работе! - Кьяра улыбнулась и вновь надела очки, составляя очередной план работы.

Наверху была её студия, где все стены увешаны рисунками и набросками. Посередине комнаты стоял мольберт, стул и в банке торчали карандаши, ожидающие момента, когда можно творить, работать, что-то писать. Внизу, под квартирой был настоящий спортивный зал с разными тренажёрами, где они часто занимались вместе. У каждого был свой уголок и любимые тренажёры. Иногда они гоняли мяч, играя в баскетбол, правда, на одну корзину. Ниже спортивного зала пустая квартира принадлежала Кьяре, там был командный пункт. Все записи, прослушивание, слежка - это поступало туда и там мы были в полной безопасности.

Твёрдая рука старика дрогнула, когда он прочитал на конверте: “Де-душке от внучки”. Конверт был не запечатан, но его никто не читал, так как его можно было прочесть только в дедушкиных очках. Об этом знали всего четыре или пять человек, которые создавали эти очки. Но и они не знали, для кого предназначены эти очки. Он знал, что я не особо доверяла компьютеру, предпочитала писать от руки заметки для себя и записочки для родных. Моя привычка рисовать пейзажи Венеры простым карандашами выработала особый почерк. Раньше он назывался каллиграфический, но это было так давно, что и вспомнить трудно. Когда-то таким почерком писали книги, стоили они дорого, да и читали их не все смертные. Позже, технический прогресс подарил человечеству печатные станки, снизив себестоимость книги.