Офисный планктон или РУсалки тоже плачут (СИ)

— Хочешь повторить судьбу ее Величества царицы? — хмыкнуло бывшее начальство. Кстати, а вот это интересно. Красное, пылающее лицо с интересом повернулось в сторону босса. Но сил взглянуть в его глаза так и не нашлось. — Ассоль, не переживай. Я не причинил ей вреда. Она изолирована и обезврежена. Ожидает допроса с пристрастием, да и заложник в нашем с тобой деле не помешает.

Я практически не вникала в его слова, произнесенные хриплым глухим голосом. Тело реагировало на этого человека странным образом. Кажется, я хотела Руслана здесь и сейчас. Низ живота охватило странное томление.

— Отпусти. Я могу идти сама, — тихо произнесла.

— Хочешь лишить меня этого удовольствия? — босс хмыкнул и отпустил.

— О какой несчастной судьбе ты говорил? — борясь желанием, прикрыла грудь белыми волосами и, чувствуя себя более или менее защищенной, уверенно взглянула в глаза Потапова.

— Хвост. Я схватил рыбку за хвост и таким образом препроводил в место заключения.

Я посмотрела в указанную сторону и замерла от эстетического шока. Царица расположилась в большом железном котелке, аккуратно подвешенном на длинной тонкой палке. Рыбина ярилась, злобно таращила глаза и разбрызгивала воду.

— Ты со всеми так добр? — стараясь не улыбаться, произнесла я. Теперь на моей тоненькой шейке повиснет мертвым грузом не только измена родине, но и попытка сварить царицу А’Креоле.

— Нет, только с теми, кто смеет оскорблять мою… подчиненную, обладающую шикарной попкой. Знаешь ли, как начальник, я прежде своих интересов ставлю интересы зависящих от меня. — Скромностью босс явно был обделен. Мальчишеская улыбка расползлась на его лице, глаза мерцали, как звезды. От чего-то вспомнилась наша первая встреча с Потаповым и эти мириады искр в тогда ещё темных, как ночное небо, глазах. Я почувствовала, что просто тону в этом взгляде. Нагота больше не пугала. А замечание о моей филейной части просто не могло остаться без ответа.

— Та часть тела, что пониже спины несомненно привлекает начальство, не обладающее ни умом, ни сообразительностью, ни толикой интеллекта. В смысле, обремененных разумом чаще всего привлекает в подчиненных не внешность, а широта души. Ну, или на худой конец, профессиональные способности, опыт и навыки.

— Высокий интеллект не мешает охотиться за попами подчиненных, — ухмыляясь, выдал этот невозможный тип и шлепнул меня по голому заду. Возмущенный возглас вырвался из двух открытых в этот момент ртов. Ладно я, привыкшая к отсутствию пиетета ко мне в России, но вот бедная царица чуть не утонула от такого обращения к своей «невестке».

— Ей ты — ущербный! — зычно произнесла золотая рыбка. Кстати, тоже не обремененная почтением к сильнейшему. — Как посмел ты, смерд, дотронуться до будущей морской царицы. Будущая жена наследника престола неприкосновенна! — рыбка прожигала Потапова злобным взглядом. А я с наслаждением рассматривала окаменевшую от известия физиономию. Даже жемчужина проявила участие, нагреваясь на моей груди. Правда, не очень понятно, на чьей стороне был артефакт.

Руслан не ответил, лишь недовольно посмотрел в мою сторону и присел на большой валун, расположенный около пальмы. Я аккуратно расположилась рядом, сообразив прикрыться красивыми жилистыми листьями местной растительности. Пока я увлеченно «шила» юбку из листьев, укрепляя их на тонком длинном корне, босс и царица завели разговор. Первым нарушил молчание Руслан, тихо произнеся мало знакомое слово:

— Знатная уха будет? — и ритмично заработал двумя плоскими камнями, выжигая искру. А’Креоле занервничала, нервно разбрызгивая брызги воды. Видимо, ей это слово было знакомо.

— Русалки рыбу не едят, — пытаясь сохранять спокойствие, произнесла царица. — А первое правило добытчика — накормить женщину.

— Интересно, а чем же питаются русалки? В море на много миль рыба — единственная доступная пища. Вот, к примеру, киты уплетают рыбу за обе щеки и в немереных количествах, не гнушаясь предположительным родством!

— Мы питаемся всем, кроме рыбы. Моллюсков едим, водоросли, мидии. И огнем не брезгуем, правда, магическим, — аккуратно вставила я.

— А я человек. И рыбку люблю и уважаю, — нагло заявил Руслан и продолжил добывать огонь. Царица А’Креоле тихо заныла:

— А’Соль, да скажи же ему, что меня есть нельзя. Я костлявая и…

— Ядовитая, — подсказала очень вовремя. А Руслан улыбнулся, в первый раз за долгое время.

— Я не знаю, кто забыл этот очаровательный чугунный котелок, который был обнаружен мной здесь — на месте кострища — но я нашел ему подходящее применение. Оставлять Вас в море, о, Великая царица, я не намерен — это не безопасно. Так что придется ночевать на суше, в немного подогретой воде вам будет уютно и тепло. Мы же с Ассоль расположимся под этой пальмой, в непосредственной от вас близости, дабы вы смогли контролировать чистоту и неприкосновенность вашей будущей невестки. И доказать, если понадобиться, при свидетелях, что сие действие лишь необходимость ради выживания. «Пожалуй, с этим А’Креоле опоздала», — мелькнула мысль в моей голове, вытесненная сильным возбуждением, связанным с предстоящей ночевкой в обществе Руслана.

— Ночью в любой полосе земного шара довольно прохладно, а будущая морская царица не одета подобающим образом. Я просто обязан сохранить подходящую температуру этого чешуйчатого тельца, дабы предупредить возможные последствия ночевки на холодных камнях в совершенно неподходящем для этого действа наряде.

Руслан продолжал в том же духе. А я никак не могла решить — он так изощренно издевается над царицей или вправду решил приспособиться к ситуации и начать проявлять уважение к царственным особам, к которым, согласно недавно присвоенному статусу, я отнесла и себя.

— Но прежде, чем мы расположимся на ночлег, думаю, стоит выяснить кое-какие вопросы относительно дальнейшей судьбы Андалусии и судьбы Ассоль, в частности. Итак, какими судьбами Вы, о, Великая царица Всея Андалусии, появились здесь? — рыбина смотрела во все глаза на Руслана и не могла поверить в мгновенное преображение. Именно поэтому А’Креоле не могла найти слов для ответа.

— Всея Морей, — тихонько исправила я, не удержавшись. Этикет есть этикет. Царица все же соизволила прийти в себя и с тихим щелчком сомкнула челюсти, сфокусировала взгляд и решительно начала:

— Моб похитил жемчужину — древний и могущественный артефакт моря, разрушил хрустальный дворец — резиденцию морского царя и семейное пристанище морских властителей со времен Урсула Великого, украл невесту моего сына — наследника морского престола — и смылся сам в неизвестном направлении, напоследок лишив нас водной магии.

Ну, эта история не нова. Некоторые, если быть до конца честной, услышав версию царицы, тихонько выдохнули. Дышать стало не в пример легче. Еще бы. Не каждый раз с тебя снимают обвинения в предательстве, измене родине. Кажется, я так громко вздохнула, что даже Руслан, обычно равнодушный к чужим эмоциям, повернулся в мою сторону. Странно, что я заметила только сейчас… Мужчина был очень серьезен, сосредоточен и зол. При упоминании моей скромной «должности» нервно сжимал ладоши и хмурился ещё больше. Моего человечка задевает присутствие в моей жизни жениха. И этот факт радовал. Внутри я ликовала, веселилась и собиралась с силами, что бы броситься к нему на шею и рассказать правду. Но этот холодный рыбий взгляд пугал, заставляя сосредоточиться и молча внимать рассказу царицы.

— В морском царстве наступил хаос. Маги, дезориентированные и сильно ослабленные, были брошены на границы, с целью не допустить утечки информации. Дворец частично отстроили и привели в порядок. Но это все ерунда, по сравнению с тем, что ждет сельдей дальше, когда просочится информация в массы. Водная магия исчезает, утекает сквозь пальцы, подобно тонкому шустрому ручью, и вернуть ее может только древнейший артефакт, канувший в огромную черную дыру, ведущую в никуда.

— Значит, царица, вы сельдь, преображенная с помощью магии в золотую рыбку? — Руслан аккуратно задал наводящий вопрос. Сообразил, однако.