Дни мародёров (СИ)

— Ты сделал меня счастливой, — беспомощно прошептала она. Так, словно только что неожиданно для себя открыла эту истину. Она взглянула на него так, что Ремус чуть было снова не сорвался с места. Но что-то мешало.

— Тогда почему?.. — хрипло спросил он.

Валери снова отвернулась, её плечи вздрогнули. Ремус испугался, что она плачет и уже шагнул было к ней, как вдруг Валери рассмеялась и снова обернулась к нему.

— Почему? — она игриво хмыкнула и вдруг голос её похолодел. — Да потому что я старше тебя почти в два раза, Люпин, вот почему. Неужели это не понятно?

Ремус моргнул, выходя из ступора, нахмурился и развел руками.

— Ну и что?

Валери снова рассмеялась, так, словно он сморозил отчаянную чушь.

— Боже, ребенок... — не то ошеломленно, не то насмешливо пробормотала она, отвернулась и потерла лоб. Выглядела она слегка не в себе.

— Разве вы думали, что я ребенок, когда мы были там, в колонии? — тихо спросил Ремус, проедая её взглядом. — Там всё было по-другому. Что изменилось?

— Там, в колонии я была уверена, что никогда не вернусь в школу! — звенящим голосом воскликнула Валери. — Как и ты. Мы оба думали, что видимся в последний раз! — она слегка развела руками. — Но мы снова здесь. И я по-прежнему твой учитель, а ты — мой ученик. И между нами не может... не может ничего быть. Никогда. И что, что было — одна большая ошибка, — прошептала она, вновь поворачиваясь к нему спиной и обхватывая себя руками.

Ремус ушам своим не поверил.

— Да какая разница, кто вы и кто я? — воскликнул он, когда справился с собой. — Какая разница, где мы находимся?! Через год я закончу Хогвартс и всё снова изменится! Вы больше не будете моим учителем, мы будем свободны и никто не посмеет нас осуждать! Валери, я... — он подошел ближе. Валери опасливо покосилась на него, но рук не расцепила. — Я знаю, что подвел вас в колонии, знаю, что виноват, но с тех пор я многое понял. Теперь-то я точно знаю, кто я и чего хочу. Я не хочу больше жить в колонии и никогда не захочу. И я никогда больше вас не подведу и никогда не предам. От Хогвартса осталось совсем немного, а потом... если бы вы согласились, мы могли бы пожениться и тогда...

Валери рассмеялась. Ремус осекся и покраснел как рак.

Она смеялась так искренне и весело, словно он отмочил невероятно смешную шутку, а не излил ей душу.

— О Боже, Люпин... — отсмеявшись, она вытерла уголок глаза и посмотрела на Ремуса с таким насмешливым умилением, что ему захотелось провалиться сквозь землю. — Ты серьезно?

— Серьезно! — сердито выпалил он, делая шаг вперед. Валери покачала головой и снова фыркнула смешком.

— Почему вы надо мной смеетесь? — сдавленно спросил Люпин, наблюдая за ней и сгорая от стыда и обиды. — Вы думаете, что я шучу?

Валери подняла на него блестящие глаза.

— Я готов доказать! Я могу принести вам Обет, что после того, как закончу Хогвартс... — он даже начал закатывать рукав, но тут же и сам почувствовал, какое это ребячество. — Валери, я не бросаюсь красивыми словами, чтобы казаться героем, — его голос дрожал от напряжения и желания быть услышанным. Как же ему хотелось, чтобы она поверила. — У меня все равно не выходит быть героем, вы и сами это видели в колнии. Но по-крайней мере я могу быть честным по-отношению к вам. И к себе, — он сглотнул. — Я вас люблю. Я хочу быть с вами.

Валери перестала улыбаться.

— И вы тоже хотите быть со мной. Признайте, ведь это так. Я помню всё, что вы говорили мне, помню, как вы... — он осекся. — Почему вы так легко забыли все это? Зачем придумываете эти преграды? Ведь вам на самом деле все равно, что я ваш ученик, ведь правда все равно? И через пять лет это вообще не будет иметь значения. А я буду любить вас. Через пять, через десять... всегда.

Валери стояла, облокотившись на спинку своего кресла и наблюдала за ним, но уже без прежней улыбки. А он стоял перед её столом как нашкодивший школьник. Ему вдруг очень захотелось откатать рукав обратно. Он почувствовал себя так, будто у него вынули все внутренности и выложили перед ним. Пустота. И тошнотворный, гребанный стыд.

— Ты знаешь, сколько мне лет, Люпин? — вдруг спросила Валери.

— Для меня это не имеет никакого... — тут же ответил он, но она не дала закончить.

— Мне тридцать два. Обдумай хорошенько эту цифру прежде чем говорить, что ты готов связать себя со мной на всю жизнь. Через пять лет мне будет тридцать семь, а тебе будет двадцать два, — она чуть откинула голову, разглядывая его. — Ты будешь таким же юным как сейчас и все ещё будешь верить, что возраст для тебя не имеет значения. Через десять лет тебе будет двадцать семь, — она перебирала в пальцах шелковый пояс домашней мантии и не сводила с Ремуса глаз. Он стоял нахмуренный и сопел. — Ты будешь младше, чем я сейчас, а я уже начну стареть. Возможно, ты все ещё будешь верить в то, что любишь меня, хотя и сам уже не сможешь объяснить, почему.

Ремус сердито отвернулся к окну.

Валери продолжала.

— Через пятнадцать лет тебе будет столько, сколько мне сейчас. И ты все равно будешь молодым и сильным, — она склонила голову набок. — Скажи мне, Ремус Люпин, а что со мной будет через пятнадцать лет? — её лицо помрачнело. — Как скоро моё лицо покроется морщинами, а тело перестанет тебя привлекать? И как скоро в твою упрямую голову придет осознание того, что тебе не хочется связывать свою жизнь со старухой, которая не умеет ничего, кроме как охотиться и убивать, и от которой не осталось ничего, кроме ранений и болезней? Как скоро ты от неё устанешь?

Ремус, молча закипавший на протяжении всей этой речи, на этом месте не выдержал:

— Какая разница, что будет через пятнадцать лет, если уже в следующее полнолуние я могу умереть от превращения или от чьей-нибудь стрелы! Я не в том положении, чтобы так далеко загадывать и думать, что со мной будет через столько лет! Я люблю тебя сейчас, я хочу жить сейчас и не задумываться о каком-то будущем, которого может и не быть, если завтра придет Темный Лорд и всех нас уничтожит!

Валери снова рассмеялась.

— В этом и состоит разница между нами, — она обошла свой стол, подошла к Ремусу и мягко коснулась его лица. — Я думаю о будущем. И как это ни странно для тебя, для меня очень важна моя работа. И я не хочу её потерять. А если кто-нибудь узнает о том, что было...

— Не узнает! — выпалил Ремус, хватая её за руку.

— Узнает, — увещевательным голосом произнесла она, отстраняясь и высвобождая руку. — Такое невозможно сохранить в секрете. К тому же, кое-кто уже знает.

— Доктор Джекилл? — сердце Ремуса провалилось в желудок. Валери опустила ресницы. — Вы ему рассказали?

Ему стоило большого труда произнести это ровным голосом.

— Ему не обязательно что-либо рассказывать, он и так не слепой, — тихо сказала она и отошла от Ремуса, снова обхватив себя руками.

Повисла небольшая пауза. Ремус почувствовал, как ревность скрутила все внутренности.

— Вы с ним... вы с ним все ещё?..

От этой мысли его даже затошнило.

Валери оглянулась, удивленно подняв брови.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, Люпин. А ты не имеешь права меня судить, — она сказала это так, что Ремус вдруг остро почувствовал то, на что в самом деле не обращал внимание — разницу в возрасте.

Он промолчал.

Валери стояла лицом к окну.

— Так значит в этом все дело? — глухо спросил Ремус, глядя на её темный силуэт на светлом фоне. Она не повернулась. — На самом деле я вам просто и не нужен. Вы любите его, вот и всё. А меня вы просто пожалели.

Валери чуть повела плечом и повернула голову, давая понять, что соглашается. Ремус подошел ближе, чувствуя, как сердце снова начинает выскакивать из груди.

— Но если это так... — он старался дышать спокойно. — Почему вы не выполнили своего обещания и не убили меня в ту ночь? Вы ведь знали, что все так закончится. Зачем вы меня пощадили, если я все равно вам не нужен?

Валери порывисто оглянулась и он проглотил остаток слова.