Сильнее страха (СИ)

Он ощущал тепло от ее головы, тела, прижавшегося к нему трогательно и беззащитно, слышал ее плач, по-детски горький и такой близкий… Да, теперь он знал ее тайну, и все стало на свои места. Она оказалась обычной слабой женщиной, нуждающейся в защите и помощи! Господи, а он-то думал черте-что, и так поступал с ней!.. Но теперь все будет по-другому, все будет хорошо, все будет ладно. Он сможет защитить ее. Это точно.

— Тише, тише… Не плачь. Я помогу тебе.

Она молчала, изредка глубоко вздыхая, и Тоно вдруг подумал о том, что она, может быть, плачет по погибшим товарищам.

— И мне очень жаль, Рене…

— Что?

— Твой экипаж…

Рене словно ударили. Слезы почти сразу высохли, она выпрямилась.

— А мне нет!.. Им повезло, их смерть была почти мгновенной. Они умерли, выполняя свой долг, сохранив достоинство, потому память о них светла. Моя же агония длилась несколько месяцев. За это время я исключила для себя такие понятия как достоинство, честь, вера… Я специалист не по любви, я специалист по боли! Я знаю о ней все, каждый мой нерв помнит… даже теперь, спустя пять лет, мне больно носить новую одежду потому, что нервные окончания стали столь чувствительны, что болезненно реагируют на любое прикосновение… Да, и на твои тоже! И, как ты успел хорошо заметить, я боюсь людей, потому что себе не доверяю, что говорить о других!.. И я не знаю, кто я теперь, не знаю, осталось ли внутри меня что-нибудь мое… Иногда я даже не ощущаю тело в котором теплится мое сознание, как свое собственное. На моих глазах его столько раз кромсали, сжигали, подвергали разным способам уничтожения, поэтому теперь, несмотря на боль, которую я все еще временами ощущаю, мое сознание отказывается принимать его!.. И души я тоже не чувствую! Там все мертво, все сожжено болью… У меня остался только страх. Моим товарищам удалось избежать этого. Им повезло! Каждый час, каждую секунду, каждое мгновение я готова была поменяться местами с ними! И теперь готова!.. Для них было просто удачей умереть.

Тоно не мог найти для нее слов утешения. Чем тут утешишь? Пережить такое и не свихнуться не каждому под силу… Он снова тихонько привлек ее к себе, и, боясь теперь коснуться кожи, чтобы не причинить боль, осторожно дотронулся до волос, и она тут же встрепенулась — вспомнила прикосновения Аалеки!.. Он любил перебирать ее волосы, и всегда перед самыми тяжелыми опытами. Рене оттолкнула примолкшего Тоно.

— Ты не знаешь, не знаешь!..

— Что? Что я не знаю?

— Ты не знаешь!..

— Так скажи мне, скажи мне все до конца! Мне можно довериться! Я не предам, и не брошу тебя без помощи! И я обещаю, даю слово пилота, я никому не скажу!

— Ты ничего не знаешь!.. — Рене безнадежно мотала головой, отступая, но он подвигался к ней ближе, опасаясь, что она сейчас убежит от него, и ей пришлось выкрикнуть, — Если бы только боль!.. Но кроме боли… Они проводили исследования, ставили опыт за опытом… Я все делала, чтобы избежать лабораторного стола… Я предала всех, Базу, своих товарищей, свою семью, себя… Я говорила им все, все, что больно, страшно, стыдно… все, только бы не идти на стол! Понимаешь, все!.. У меня теперь ничего нет, ничего своего, личного… ни прошлого, ни будущего! Я не знаю, кто я теперь… может, я больше… не человек! Может быть, они сделали из меня монстра!..

Тоно снова осторожно обнял ее. Она пыталась отстраниться, но он не дал, он только прижал ее к себе чуть сильнее, коснулся губами бедной измученной страхом головы. Господи, что же ей пришлось пережить!.. Она была совсем одна, что она могла против тех чудовищ?! Она совсем еще девчонка…

— Ничего, ничего… Все уже в прошлом. Теперь ты здесь на «Лего», со мной… Не нужно больше бояться! Я обещаю, я все сделаю для тебя. Я обещаю.

Она снова попыталась освободиться, но он не дал. Тоно держал ее осторожно, но крепко, а потом инстинктивно начал тихонько покачивать, и Рене, согретая его руками, к которым почти привыкла, и убаюканная биением его сердца, вскоре затихла окончательно.

Она проснулась только утром. Сон без снов. Только лежать было неудобно и тесно, руки, спина затекли,… она заснула в одежде и… О, боже!..

Рене резко приподнялась: рядом с ней, прижав ее к стене на узком ложе, спал Тоно. Его руки все еще обнимали ее, оттого ей и было так неловко. Почувствовав ее рывок, он тоже проснулся и открыл глаза.

— Привет!

Он улыбнулся ей.

— Что, пора вставать?.. Ого, уже девять! Чтож, действительно пора, надо готовиться к взлету. Как ты?..

Рене не могла отвечать ему… он все еще находился слишком близко, она чувствовала напряжение, опасность…

Тоно, как не в чем ни бывало, потянулся и… быстро поцеловал ее в губы. Увернуться от прикосновения она не успела, так оно было неожиданно.

— Ладно, встаем.

Спустя несколько секунд его голос, напевающий какую-то мелодию, слышался уже из рубки управления.

Рене, с ужасом припомнила вчерашнее. Неужели она сама, добровольно доверилась Тоно?.. Как это могло случиться!? И как это на нее до сих пор не обрушилось небо — открыть ему все!.. Только не Тоно! Даже с Дрего, занимающего такое положение, и которого она все-таки знала, она была осторожна, говорила и процеживала информацию… А Тоно, который с ней только потому, что она его заставила, и который всегда искренне ее ненавидел, теперь знает о ней все, почти все. Наверное, что-то перевернулось в ее сознании с ног на голову, раз это случилось!.. И последствия этого предвидеть невозможно, потому что Тоно всегда поступает наперекор прогнозу. Вот и сейчас, этот поцелуй… Господи, как он все для себя трактовал? Неужели поверил? И изменил свое мнение о ней?.. Нет! Этого просто не может быть. Ей нужно бежать от него!.. Но не сейчас. Придется терпеть до удобной ситуации.

От всех этих мыслей у нее выступила испарина. Точно после тяжелой физической работы!

Она встала и подошла к зеркалу, вытереть лоб, и вдруг увидела свое отражение… Все-таки это началось!.. По ее коже, по лицу, шее, рукам, груди прокатывались цветные пятна, точно сполохи по небу, они так меняли ее лицо, словно это уже была не она, а планетник, мутант… но не человек… Не человек! Она всей кожей почувствовала на себе печать Эгорегоза. Они пометили ее, как собственность, как предмет, который всегда будет принадлежать их лабораториям. Навсегда. И рано и поздно, они вернут его. Страх тотчас дал о себе знать, холодом пробежав по спине, и осел прямо в сердце, вызвав тоску и головокружение. Со страхом она справиться не смогла, поэтому, сползла на пол, под стол, забилась в самый угол, обхватила колени руками и застонала, чуть раскачиваясь из стороны в сторону.

Тоно, пришедший звать ее на завтрак, там ее и нашел.

Увидев, как он смотрит на нее, Рене уткнулась в колени, спрятав лицо и руки. Она испугалась, что если пятна еще не прошли, он увидит, узнает, почувствует всю безнадежность ее ситуации. Не то, чтобы это что-то изменило, но он мог… испугаться ее. Наверное, это оказалось бы последней каплей.

Тоно увидел лишь ее страх. Тогда жалость, и… любовь заговорили в нем столь ясно, что он слышал теперь каждое их слово, вернее был их покорным глашатаем.

— Рене!.. Что, что случилось?.. Господи, да что тебя так напугало?… Что-то вспомнила, плохое?.. Ничего, со временем, все забудется, поверь… Милая, не бойся меня, я ведь тебе друг… Я твой друг! Ну же, иди ко мне! Пожалуйста!.. Не бойся…не бойся…

— Уходи!..

— Иди ко мне!.. я не обижу тебя… только обниму…

Рене только трясла головой, тогда он сам осторожно, чтобы не испугать ее еще сильнее, приблизился к ней и протянул руки, чтобы обнять. Рене плача сопротивлялась, отворачивалась, избегая его рук, но потом замерла, уткнувшись лбом в его грудь. Только вздохнула глубоко, как перед прыжком, а потом замерла, прислушиваясь к уже знакомым ритмичным звукам сокращения его сердечной мышцы.

Тоно опять осторожно привлек ее к себе и с нежностью, и с волнением. Теперь каждый раз, касаясь Рене, Тоно думал, что эти изверги пытались обречь ее на полное одиночество. Они сделали ее столь болезненно восприимчивой к прикосновениям, чтобы она никогда не могла справиться со своими страхом, и чтобы никто не смог помочь ей. Но он не допустит, чтобы она и дальше так мучилась. Со временем она привыкнет, боль отступит… Как же иначе!