Господин моих кошмаров

направился к креслу.

-- Чтоб тебя черти унесли! -- расстроенно пожелала я и продолжила свой путь.

Закрывшись в ванной обессиленно прислонилась к двери. Боженька, дай мне покоя, а? Ну

где я до такой степени нагрешила, что ты меня так караешь? Ведь не может это все быть за

“массовый геноцид” цветов и аквариумных рыбок!

Душ не помог. Свежести или бодрости духа у меня не прибавилось, потому я

переодевшись в кинутые еще утром на стиральную машинку футболку и шорты отправилась

спать. Ладно, будем считать, что утро вечера мудренее.

Я легла, закуталась в одеяло так, что даже нос не торчал и отвернулась к стенке

приготовившись отойти в мир снов.

Две минуты… Пять… Десять…

Овечки давно заколебались прыгать через заборчик, а сна ни в одном глазу!

Я перевернулась на другой бок.

В воображении очередная овца на ходу меняя оттенок шерсти с белого на черно-

фиолетовый взяла разгон и курс на забор. Ты-дыг, тыг-дык…

Ы-ы-ы, какая ересь в голове!

Ладно, есть еще способ - слушать себя и следить за дыханием.

Вдох-вы-ы-ыдох. Вдох и вы-ы-ыдох. Спокойствие и расслабленность!

Вдох и…

Я прислушалась. Да, точно по полу едва слышно топали чьи-то пушистые лапы. Убью,

мерзавца! Он что, решил полностью соответствовать кошачьему облику и устраивать мне

веселую жизнь по ночам?!

Тихие шаги остановились возле кровати, а после мое ложе просело под небольшим, но все

же весом.

Я резко села, включила прикроватную лампу и разозленно рявкнула прямо в морду кота:

-- Да ты обалдел!

Кот не торопясь сел на пушистую попу, обернулся хвостом и все с таким же

пофигистическим выражением морды начал вылизывать лапу.

Меня игнорируют?

Как бы не так!

-- Клякс, иди обратно, -- мой указательный палец чуть подрагивая от негодования ткнул в

сторону кресла.

Кот недовольно фыркнул, отвернулся и свернувшись клубком у меня под боком показал,

что беседовать дальше он не настроен.

Вот это наглость!

Мой ответ был краток и понятен. Я взяла его за шкирку и спихнула с дивана!

-- Я сказала - ты сделал.

И безмерно гордая собой “девочка с кувалдой”, выключила свет и легла обратно на

подушку, даже не соизволив подумать о том, что могущественный пожиратель может быть

недоволен таким обращением. А ей следовало бы подумать. И испугаться.

То, что в комнате было темно позволило увидеть что, фиолетовые глаза внезапно стали

ярче и нехорошо сверкнули. А после почти невидимая фигура кота посветлела, превращаясь

в мужское тело и медленно выпрямилась.

-- Ох зря ты плохо себя ведешь, девочка Мила…

Девочке Миле разом захотелось спрятаться от страшного чудища под кроватью. Мамма

миа, вот чем меня мейн-кун в ногах не устраивал?.. Теперь вот вместо мягкого и пушистого

коврика я имею голого и разгневанного мужчину.

Один его хлопок в ладоши и лампочка под потолком засияла, озаряя комнату неровным,

дрожащим светом.

-- Дурочка, - убийственно нежно и от этого еще более страшно протянул мужчина, делая

шаг вперед. -- Глупая, маленькая, ничего не соображающая дурочка. Я кстати и правда

собирался пойти навстречу твоим условиям и находиться только в облике кота, но видишь

ли, в этом тоже есть свои… нюансы. Например то, что меня по животному тянет к теплу, а

батареи у тебя не работают. Потому и пришел, ведомый скорее звериными инстинктами. А

ты меня за шкирку и на пол!

С каждым словом он подбирался все ближе, двигаясь настолько мягко и пластично, что

тот кот. Последнее предложение насмешливо высказал почти в лицо, расставив руки по обе

стороны от моих коленей.

А я не знала куда мне деться с одной стороны от страха, потому что Пожиратель умел

быть жутким, а с другой от смущения. Ибо этот жуткий Пожиратель, с идеально

симметричным, мать его, по “золотому сечению” телом сейчас находился буквально в

полуметре и был совершенно обнажен!

-- Да… ага, -- как болванчик закивала я, стараясь не опускать взгляда ниже его

подбородка. -- Я вняла, все поняла, я была жуть как не права, в общем! Только прикройся

пожалуйста, а?!

Судя по всему моя реакция заставила его задуматься и он послушно отстранился, прикрыл

бедра одеялом и проговорил:

-- Ты странно себя ведешь. В чем дело?

-- В том, что ты голый! - воскликнула я, пытаясь спрятать смущение.

-- И? -- судя по всему Клякс искренне не видел в этом проблемы.

Нет, наверняка лет через десять, когда я стану взрослой женщиной, умудренной опытом и

многочисленными голыми мужиками, то меня уже не будут смущать такие мелочи. Но

сейчас-то все не так! Я может обнаженного мужчину раньше только мельком вживую и

вдоволь по интернету видела, а тут такая демонстрация… золотого сечения.

-- Это неправильно, что ты в таком виде.

-- Почему? -- по прежнему проявлял чудеса тупоумия пожиратель.

-- Потому что неправильно!

-- Ладно, давай сначала разберемся с этим, а потом уже продолжим ругаться. Мила, что

может быть неправильного в идеальном?

Я испытала желание стукнуться обо что-то, а лучше стукнуть Клякса. Идеального Клякса,

чтоб его…

Наше же “золотое сечение” во плоти продолжало философствовать.

-- Это естественный вид, что не так? И от кота ты в истерике не билась, хотя там все то же

самое.

-- Это кот!

-- И что? Тоже идеальный, прошу заметить кот.

Угу, если мы что и творим - только само совершенство. Кот - совершенство, человек -

совершенство, интриги и подставы - тоже само совершенство!

-- Я человек, понимаешь? Более того - я наитипичнейший представитель своего

поколения, и да, для меня одушевленный идеал это повод смутиться.

-- Мда… горазды вы себе сложности придумывать. И что делать?

-- Что-что… трусы тебе искать.

Я начала сползать с кровати, и едва не полетела с нее же от следующего вопроса

пожирателя.

-- А что такое трусы?

Слов у меня не было. Даже нецензурных. Внутренний голос молчал в глубоком шоке от

происходящего.

-- Эм-м-м… -- я встала и приподняв край длинной футболки показала свои шортики от

души порадовавшись, что не одела стринги или бикини. -- Вот!

-- Думаешь они на меня налезут? Я как бы не маленький, -- с сомнением протянул Клякс и

продолжил задавать гениальные в своем идиотизме вопросы. -- И вообще, это будет не

эстетично. На мне.

-- Не бойся, -- хрюкнула от смеха я, в красках вообразив себе это само совершенство в

моих розовых труселях с сердечками.

-- Я и не боюсь, просто - неэстетично.

-- Все будет хорошо, -- щедро пообещала я, и направилась к комоду. Выдвинула ящик,

некоторое время бездумно перебирала вещи, потому как с трусами, а особенно мужскими у

меня был откровенный напряг.

Две вещи осенили меня одновременно. Одна касалась трусов - я вспомнила, что покупала

папе семейники военного окраса, но так и не отдала.

Вторая вещь была связана с пожирателем и я не замедлила ее озвучить:

-- А вы там под балахонами голые что ли бегаете?

-- Одетые, -- с достоинством ответил мне Клякс. -- Но если ты помнишь -- я долго живу.

То, что ты называешь трусы, я знаю под термином “пантолоны”.

Я сжала в ладони памятные бикини, и согнулась от беззвучного хохота. Оооооу!

Панталоны! Мать моя женщина!

-- Что опять? -- в голосе мужчины уже слышалась усталость.

-- Ничего, -- постаралась казаться невозмутимой я. -- Тебе наверняка понравится то, что я

нашла!

Извлечение пакета с семейными трусами и триумфальное раскладывание их на кровати

было воистину эпично. Мы с Кляксом взирали на семейники с самыми разными чувствами.

Я - очень старалась не ржать в голос.

Клякс - с отвращением.

-- Что это?

-- Панталоны, - серьезно представила их друг другу я.