Камень сердолик (СИ)

Поэтому Клим, не закрывая книгу, осторожно выбрался из шалаша. На стоянке ещё горел костёр, возле него сидел Нур-Тур и дремал, согнувшись и опустив голову на сложенные на коленях ладони. Больше никого у костра не было, видимо была, очередь Нур-Тура дежурить, а остальные циркачи уместились в двух соседних шалашах.

Клим покосился на дремлющего Нур-Тура и уже собирался подсесть к костру, но вдруг из непроглядной темноты, окружавшей стоянку, возникли два М’Хаши – один огромный, чёрный как смоль, с белой отметиной на холке и светящимися зелёными глазами, а второй… Второй был Климу знаком. Это был М’Хаши Палого Листа.

Клим не испугался – звери никакой агрессии и не проявляли и вели себя на удивление разумно. Убедившись, что Клим не собирается поднимать шум, чёрный М’Хаши подошёл к шалашу, в котором мирно спали Ири и Руши, улёгся поперёк входа и выразительно фыркнул: мол, сторожить буду. А вот М’Хаши Палого Листа подошёл к Климу, обнюхал книгу у него в руках, чихнул, помотал из стороны в сторону огромной головой и осторожно прихватил парня за штанину.

- Ты чего от своего хозяина удрал, бродяга? – шёпотом спросил Клим. – Чего ты хочешь?

М’Хаши фыркнул, не выпуская Климовых штанов, махнул головой и очень осторожно потянул Клима за собой.

- Эй, ты чего? – удивился Клим. – Я вообще-то книгу прочесть собирался… раз уж она мне наконец-то открылась.

В глазах зверя появилась ирония, и Клим готов был поклясться, что если бы М’Хаши мог говорить, он непременно спросил бы: «Что ж ты дурак-то такой?» Но зверь говорить не умел и мысленно связаться с Климом не мог, поскольку парень не был его хозяином. Поэтому он снова фыркнул, ткнул лапой в книгу и вновь потянул Клима за собой.

- Ты хочешь сказать, - осторожно начал Клим, - что отведёшь меня в такое место, где я смогу прочитать книгу… без возможных последствий?

В глазах зверя отразилось что-то вроде: «Ну, слава Богу, дошло наконец-то!», и он снова потянул Клима за собой.

Клим скосил глаза на чёрного М’Хаши, а тот тихонько вильнул хвостом и уложил голову на лапы, продолжая лежать, загораживая вход в шалаш.

«Иди уже, - читалось в глазах чёрного зверя. – Я посторожу. Всё будет в порядке».

Клим вздохнул. Похоже, у него снова не было выбора, кроме как отправиться за своим странным проводником. Поэтому он молча пошёл в ту сторону, куда так упорно тянул его М’Хаши.

На краю поляны зверь отпустил Клима, улёгся на лапы и снова мотнул головой: залезай, мол! Седла на нём не было уже, но вот неширокая кожаная полоса на шее осталась. Клим решил послушаться – раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!

Парень, не выпуская раскрытой книги из рук – кто знает, если закрыть, откроется ли потом – взгромоздился на спину зверя. Книгу он положил перед собой, придерживая левой рукой, а правой уцепился за кожаный ремень.

М’Хаши насмешливо фыркнул, вскочил на ноги и с места сделал резкий рывок.

Клим вцепился в ремень, другой он придерживал книгу и очень боялся, что при резком повороте грохнется наземь. Не грохнулся. Ехать на мохнатом звере оказалось неожиданно приятно и удобно, куда удобнее, чем на лошади… или на том же тильге.

М’Хаши бежал быстро, но ровно, только деревья мелькали. Тьма вокруг царила непроглядная, но зверь явно видел в темноте, несколько раз он поворачивал, огибая препятствия, но не резко, всякий раз удачно вписываясь в поворот. Клим держался за ремень и придерживал книгу, а головой вертел по сторонам, надеясь разглядеть хоть что-нибудь.

И его усилия были вознаграждены. Спустя какое-то время вдали появился серебристо-жёлтый свет, именно к нему и стремился М’Хаши. Ещё несколько огромных прыжков, и зверь с всадником оказались на идеально круглой поляне, посередине которой высилась груда камней. Свечение исходило именно от неё, и на поляне никого не было.

М’Хаши подбежал к груде камней, встал и вновь опустился на сложенные лапы.

- Приехали, что ли? – спросил Клим. – Это куда ты меня завёз, Сусанин хвостатый?

М’Хаши в ответ только фыркнул, опустил голову на лапы и, казалось, задремал. Клим слез со зверя, и тут его словно потянуло к груде камней. Свечение усилилось, но Клим не ощущал от этого места никакой угрозы, скорее, радостное нетерпеливое ожидание. Книга у него в руках словно завибрировала, потом над ней возникло серебристое облачко…. а из него строго глянула на непутёвого правнука София Милорадовна.

Клим остолбенел. Однако, прабабушку, похоже, подобные мелочи не волновали. Она жизнерадостно улыбнулась и сказала:

- Молодец. Климушка. Добрался-таки куда надо. И Место нашёл.

- Ну, ни фига себе, собрался почитать! – вырвалось у Клима.

- Вовремя собрался, - улыбнулась прабабушка. – Ты уж прости меня, старую, что пришлось таким образом кровь Хранителя в тебе будить, но выхода у меня не было. Больше-то и некому это поручить было – выродились мои потомки, кровь совсем слабой стала, один ты достойным и получился. Так что садись… к огоньку поближе, Место тебе ничем не навредит, наоборот, поможет. Садись и читай, время пришло, тянуть больше нельзя. Удачи тебе, Климушка…

Серебристая дымка растаяла, а с ней и лицо Софии Милорадовны. Клим вздохнул, подошёл поближе к светящимся камням, уселся на один из них – тело тут же охватило приятное тепло и бодрость – словно он хорошо проспал ночь – и наконец-то погрузился в чтение.

***

Книга была чем-то вроде записок Хранителя Души Фаэ. Судя по рассказу, это был совсем молодой парень, младший сын правителя Фаэ. Молодой и неопытный, его срочно посвятили в Хранители после смерти предыдущего – старшего брата правителя, поскольку ни у кого более из семьи не обнаружилось, как писал юноша, «Сродства с Душой». Смерть прежнего Хранителя была загадочной – крепкий мужчина, никогда ничем не болевший и выглядевший моложе собственного младшего брата, в одно прекрасное утро просто не проснулся. Охрана, состоявшая из боевых магов, ничего подозрительного не видела, никаких звуков из комнат покойного ночью не доносилось, но когда утром служанка, встревоженная тем, что Хранитель и его помощник, бывший, как понял Клим, ещё и супругом покойного, не вышли из комнат в установленный час, рискнула заглянуть в их покои, то с визгом подняла тревогу на весь дворец.

Хранитель лежал в постели, лицо его было спокойно, руки сложены на груди, и он был мёртв. Окончательно и бесповоротно. Супруг же его исчез бесследно, и никто не мог объяснить, что с ним сталось…

После этого наступили смутные времена, Гортаны явно готовились к вторжению, а Душа, хоть и вошла в контакт с неопытным хранителем, слабела всё больше и больше, снижалась и сила чудотворцев-Фаэров и Фаэли.

В конце концов, юный хранитель принял видение, в котором Душа говорила с ним. Душа сказала, что она умирает и исцелиться сможет, только попав в другой мир и пробыв там до тех пор, пока у её хранителя не появится потомок, во всём напоминающий истинного Фаэра, и непременно мальчик. Это и будет показателем, что Душа исцелилась и вновь стала сильной, тогда можно будет вернуться и восстановить Равновесие, которое уже нарушено Гортанами и будет нарушено ещё больше.

Юный хранитель рассказал обо всём отцу, и Фаэры оказались перед тяжёлым выбором – попробовать отразить грядущее вторжение Гортанов, полагаясь, как и ранее, на Душу Фаэ или выполнить сложный ритуал, который позволит хранителю и Душе отправиться в другой мир и положиться на волю Неназываемого.

Правитель, его семья и высшие Фаэры долго спорили. Все они прекрасно понимали, что без Души они могут оказаться во власти Гортанов и судьба их будет очень нелёгкой. Но если Душа Фаэ умрёт – это обозначало окончательную гибель для всей цивилизации Фаэров… а так… так надежда ещё оставалась.