Невеста ворона (СИ)

Кайла, облачённая в свой великолепный наряд, с короной на голове, ревела, и все рядом с ней тоже рыдали, поддавшись её чарам, даже Серджиус пустил скупую мужскую слезу. Иоланда, на удивление, оделась приличнее обычного, все части её прекрасного тела были прикрыты. Рихард – в парадном мундире, с погонами из пёрышек, блестящими пуговицами с воронами, короной во лбу – выглядел довольным, как будто подходило к завершению исполнение его гениального плана.

Жрец, отвечающий за обряд, был ещё молод, широк в плечах, но скорее строен, чем мускулист. Своими умными глазами, немного расфокусированным взглядом, совсем как у Иоланды, он более всего был похож на студента-философа. Одет был просто, как будто погулять вышел летним днём – белая рубашка, бежевые брюки и лёгкая накидка из светлой ткани. Пока мы с Юджином стояли по разные стороны зала, он произнёс речь, достаточно милую, о том, что он знает Юджина с детских лет и безмерно счастлив, что у Великого и Полного Жизни государства Эйа будет такой монарх, пару слов обо мне «таинственной иностранке, вмиг покорившей и принца, и его народ». Потом по его указанию мы сошлись в центр зала, где стоял стол. Юджин снял свой шлем, ножны с мечом и крылья, положил их на пол, в знак того, что вступает в супружество безоружным. Сперва Жрец заряжал шар, вырезанный из фиолетового кристалла, пока мы стояли и держали его в руках, потом попросил нас лечь на стол так, чтобы головы почти соприкасались, а ноги смотрели в разные стороны. Лежать на собственной свадьбе было странно, и я боялась уснуть, потому что глаз не сомкнула ночью из-за волнения.

«А теперь поверните головы друг к другу», – сказал Жрец.

Я подчинилась. Юджин смотрел на меня с такой идиотской улыбкой, что мне захотелось смеяться. Вот же дурища.

Шар положили между нами, чтобы он оказался в моей правой и его левой руке. Наши пальцы соприкоснулись, и я почувствовала движение магии сначала в руках, а потом и во всём теле. Магия связывала нас навеки, и это отнюдь не ощущалось тяжестью, это была великая радость и благодать, невероятная, волшебная лёгкость абсолютной принадлежности другому существу и такое же счастье обладанием любимым человеком.

На моей голове зажглась корона, лёгким теплом окутывая мой лоб. Я не слишком хорошо разбираюсь в магии и, может быть, ещё меньше разбираюсь в любви, но с того каменного стола я встала другим человеком. Обернувшись посмотреть, не стал ли другим Юджин, я успокоилась – нет, он был тем же самым, улыбался мне, не сдерживаясь, как обычно, а в полную силу. Знаю, что он чувствовал то же самое.

***

Молодожёнам не выдавали никаких символов их союза, это казалось излишним, ведь супругов соединила сама Жизнь, то бишь магия. Но Юджин сумел удивить меня. Когда все поздравления были сказаны, а мы с моим новоиспеченным супругом остались наедине, он взял меня за руку.

– Вадим сказал мне, что у вашего народа есть традиция дарить друг другу кольца в знак вечной верности, – сказал Юджин не слишком уверенным голосом, глядя на наши руки. – И я решил соблюсти не только мои традиции, но и твои.

Он протянул мне кольцо из золотого металла с огромным зелёным кристаллитом, крайне редким, реже него только чёрный, которых всего несколько штук.

– Надевай, – приободрила я, – это тоже часть традиции.

С помощью магии кольцо приняло форму безымянного пальца моей правой руки. Некоторое время Юджин любовался его подарком на моей руке, а потом скромно достал ещё одно кольцо – тонкий золотой ободок – и протянул мне. Я ловко совершила то, к чему готовилась всю жизнь, и крепко поцеловала своего мужа.

– Теперь мы точно женаты, – сказал он с улыбкой.

– По обычаям моей родины нужна ещё толстая тётка регистраторша, – увидев смятение на лице Юджина, я быстро исправилась. – Но мы обойдёмся и без неё.

Мы ещё долго говорили, лежа обнявшись теперь уже на нашей общей кровати, а потом Юджин стал совершать определенные действия, которые я опознала, как попытку уйти, и серьёзно возмутилась.

– Ты куда?!

– Не хочу, чтобы наши дети родились во время войны. Сейчас не время.

Ну, по крайней мере, он правильно меня понял, зато всё остальное... Одно слово – мужчины. Это их благородство.

– Послушай, – я взяла его руки в свои, – взяв меня в жёны, ты отдал мне всё, гораздо больше, чем мог предложить кто бы то ни было ни в одном из миров. Ты разделил со мной своё королевство, осыпал меня богатствами, погрузил в комфорт, надел корону на голову, позволь мне отдать всё, что осталось у меня, ещё не разделённого с тобой. Пусть эта ночь будет не решением политического вопроса о наследниках, а проявлением нашей с тобой любви.

Он стоял в ступоре. Не знаю, думал или был слишком шокирован для этого.

– Согласен?

Юджин был согласен.

***

Не успела я побыть принцессой, как тут же должна была менять свой титул на более высокий, однако к статусу жены, который, слава богу, меняться не собирался, я пока так и не привыкла. Надо же – я чья-то жена. Навсегда. Ещё ничего в своей жизни я не делала навсегда (проколотый пупок зарос, а от татуировки мама меня правильно отговорила).

На следующий день после свадьбы была назначена коронация и дача присяги.

Для коронации я сама вырастила себе платье в кротчайший срок. Ткани ушло немного, большую часть занимали длинные чёрные перья. Мне захотелось, чтобы в этот день мы с Юджином особенно гармонировали. Спереди и сзади, в нижней части, платье опускалось ниже колен тонкой чёрной материей, зато сверху на сложном каркасе держался «хвост», выступающий от поясницы и до моей макушки, а впереди из перьев был сооружён корсет.

Юджин был без крыльев, но с ножнами и парадной накидке с погонами. Кайла была в платье-плаще глубокого синего цвета, из ткани, похожей на бархат, на подоле поблёскивали звёзды, навеянные с помощью магии. Плащ волочился за ней, как роба волшебника из сказки или звездочёта.

В тронной зале стояли скамейки для тех, кто имел доступ во Дворец, для остальных трансляция шла по уличным голограммам, также можно было подойти к Стене, ради коронации и тронный зал, и участок Стены, к нему прилегающий, сделали прозрачными.

Чтобы было понятно, объясню, что процесс дачи присяги быстрый и фраза произносится одна и та же, но из-за того, что в Стаю входило больше человек, чем я, к примеру, могла запомнить по именам.

Сначала мероприятие производило впечатление величественного – Юджин с гордым видом, задравши кверху свой квадратный подбородок, обещал, что Жизнь его принадлежит народу. Я смотрела на него сквозь пелену слёз с умилением и обожанием (спишем это на Кайлу, которая тоже расчувствовалась). Потом пришла моя очередь и, клянусь, никогда слова не имели надо мной такой силы, эту фразу «Моя Жизнь принадлежит народу Великого и Полного Жизни государства Эйа» я будто бы сказала не губами, не ртом, а душой.

После этого верности Юджину поклялись Рихард с Кайлой. Оба глядя в зал чистым, честным взглядом. После них Иоланда и Серджиус, присев на одно колено, с рвущейся наружу желанием служить, казалось, что их внутренности готовы выпростаться из тела, будь это нужно королю. Я почувствовала дрожь в коленях, хотя сидела, и мурашки по всему телу.

А потом началась неинтересная часть. Хлынули офицеры, министры, жрецы, придворный народ и прочие люди, которых я или не знала, или знала очень поверхностно (кто-то из них был предателем, держала я уме, отделаться от этой мысли никак не получалось), поэтому слушать их признания, мне было страшно неинтересно. Тем не менее я очень старалась, это было мой первое дело в качестве королевы, и я не имела морального права его провалить. Ради Юджина. А люди всё шли и шли.

Часть 17

– Мам, привет... я замуж вышла, – сказала я маме по телефону, нервно кусая ноготь на большом пальце. Всё-таки я не позвала никого из своих на свадьбу, это могло вызвать бурю.

– Красивый? – спросила она первым делом. Я прямо представляла, как она хитро прищурилась, зажимая трубку между плечом и ухом, руками делая одно из сотен возможных домашних дел.