Дни мародёров (СИ)

— He’ll love you and leave you alive, — тихонько пропела она в воцарившейся ветреной тишине и прижалась головой к оконному проему.

С первым ударом колокола Сириус закинул на плечо сумку, кивнул Сохатому и одним из первых вышел из класса.

Он хотел перехватить Роксану у директорского кабинета, плохое предчувствие не оставляло его, хотя слизеринцы, за которыми он следил весь остаток урока, ничем себя не выдавали и вели себя как обычно. Выйдя из класса Мальсибер, Нотт и Уоррингтон вообще свернули в сторону мужских туалетов, а девчонки пошли вниз, на ужин.

Отделившись от общей массы, Сириус нырнул в тайный проход за гобеленом, миновал несколько этажей и вылез в коридоре, ведущем к гигантской горгулье.

Все ученики сейчас спешили вниз, привлеченные запахом жареного мяса и картофельных чипсов, так что в коридорах было почти совсем пусто.

Одна из дверей классных кабинетов, мимо которых шел Сириус, была открыта. Он машинально заглянул в неё, проходя и тут же шарахнулся назад.

У него на глазах какой-то парень из младших рисовал на стене огромную Черную Метку.

Повинуясь одному инстинкту, Сириус лупанул по двери и она распахнулась, заставив мальчишку подскочить и оглянуться.

Сириус встал на пороге как вкопанный.

На него смотрели перепуганные щенячьи глаза.

У стены стоял Регулус.

Роксана вышла из директорского кабинета и прикрыла за собой дверь. Сначала она хотела дождаться Дамблдора, но потом у неё возникло нехорошее ощущение, что птичка директора, комнатный феникс, наблюдает за ней. К тому же, ей вдруг ужасно захотелось есть, а откуда-то доносился ароматный запах мяса, так что ноги сами понесли её в сторону большого зала.

Роксана прошла по длинному коридору мимо запертых классов.

Голова у неё кружилась. И с каждым новом шагом темнота коридора расступалась, в ней проступали отдельные детали, целые куски интерьера, которые было видно так же хорошо, как днем. Кроме того, в какой-то момент у Роксана возникло странное ощущение, будто из ушей выдернули пробки и её голову тут же затопил невнятный, нарастающий гул. Она даже остановилась и зажала уши ладонями. Она слышала, как копошатся какие-то мелкие невидимые твари между камнями в стенах, слышала, как где-то за ними течет вода, слышала то тут, то там отдаленные голоса и смех. Всё это жужжание сводило с ума. К тому же голод усиливался и Роксана чувствовала себя такой слабой, будто не ела двое суток. И ещё пить. Боже, как же ей хотелось пить! Как будто она пробежала несколько миль.

— Черт... — пробормотала она, не решаясь возобновить путь. Надо было спросить у Мирона, как долго длится действие бессмертной крови и вообще, чего ей теперь ожидать. А вдруг, увидев людей, она начнет кидаться на них?

Роксана потрогала пальцем свои верхние зубы и ей показалось, что они стали больше, но подумать об этом она не успела.

Совершенно неожиданно пустой коридор вдруг набросился на неё, она закричала, но чьи-то руки зажали ей рот и дернули куда-то в сторону.

Сириус захлопнул дверь, держа брата на прицеле и не давая ему отвести взгляд.

Регулус так перепугался, что забыл снять чары и кисточка у него за спиной так и продолжала вымазывать стену в черной краске.

— Ну и какого хрена ты тут вытворяешь? — проговорил Сириус, подступая к нему. Он говорил таким тихим, ужасно спокойным и мягким тоном, словно застал младшего брата за кражей пирожных перед ужином.

Судя по лицу Регулуса, у него в голове пронесся целый ураган отговорок, которые могли бы спасти его от неприятного разговора. Он уже открыл было рот, чтобы выпалить одну из них...

Однако, вместо этого просто бросился наутек.

Сириус был к этому готов.

Пара секунд — и спина Регулуса с размаху впечаталась в свежую краску.

— Отпусти! — пропыхтел Регулус, пытаясь отцепить его руки от своей выглаженной, чистенькой формы. Его рубашка задралась, мантия безнадежно испачкалась, лицо покраснело. — Пусти!

— А то что? — озабоченно сдвинул брови Сириус. — Мамочке пожалуешься?

Регулус засопел.

— Она выткала этот знак на моей рубашке! Это символ чистокровия! — крикнул Регулус. — Отпусти меня, я имею право...

— Тогда я тоже имею право! Право набить тебе рожу, — прорычал Сириус и дождавшись нужного уровня страха в глупых щенячьих глазах, оттолкнул брата. Но не сильно, чтобы тот не шарахнулся об стену своей дурной головой.

— Но перед этим я хочу, чтобы ты вытер эту дрянь со стены. Если не хочешь, чтобы я сделал это тобой, — и он демонстративно вынул палочку, хотя черта с два стал бы её использовать. Скорее всего отвесил бы идиоту ещё одну затрещину для профилактики. — Делай.

Регулус поколебался, так как побаивался Сириуса, и по привычке слушался его, как слушался всех старших Блэков, но тут весьма некстати в нем вдруг заиграла мальчишеская, нездоровая преданность.

— Не буду, — уперся он. — Я предан Темному Лорду. И не отступлюсь. Можешь смыть её сам. Но я нарисую ещё с десяток таких, потому что скоро весь Хогвартс итак будет принадлежать Ему.

Едва Роксану отпустили, она выхватила палочку, но тут кто-то выкрикнул «Экспеллиармус!» и оружие вырвалась из её руки.

Неизвестные затащили её в пустой, темный класс — словно в далекое воспоминание из детства, одно из самых страшных, вместе со всеми его кошмарами: онемевшим языком, ледяной трясучкой и нехваткой воздуха.

Только теперь в нем было больше действующих лиц, а не только маленькая девчонка с ножом, да лысый мерзкий верзила.

Дверь, в которую её втолкнули, подпирал красивый златовласый Уоррингтон и нагло ухмылялся. Неподалеку от него стоял Нотт. Скрестив на груди руки, он смотрел на Роксану с вызовом, откинув назад крупную, белобрысую башку.

Мальсибер, обезоруживший её, бросил палочку Уоррингтону и обошел Роксану по кругу, сверкая в темноте глазами.

«Вот оно», — эти слова в панике бились о черепную коробку изнутри, словно загнанная птичка. Больше ничего не было. Никаких мыслей, никакого плана. Только голый животный страх.

— Испугалась? — вдруг мягко спросил Мальсибер, склонив голову набок и птичка озверела.

Роксана метнула взгляд на Катона, потом на Уоррингтона и предприняла совершенно глупую, продиктованную одним только инстинктом попытку к бегству. Катон поймал её и скрутил её руки. Мальсибер смеялся.

Роксана слышала уже однажды этот смех. Так смеялся какой-то мальчик над обезглавленной мышью.

— Что за бред ты несешь? — Сириус выгнул бровь. — Краски надышался?

— Скоро все поймут, — дыхание Регулуса почему-то стало тяжелее, он выглядел взволнованным, если не сказать испуганным. — Скоро Хогвартс наконец очистится от грязнокровок, они перестанут нас тиранить и настанет мир!

— Рег, ты больной? Они нас тиранят?

— Эти паршивые грязнокровки из Министерства напали на наших прямо в Косом переулке! Отец Нотта был там!

— Рег, ты идиот. На ваших «напали», после того как они начали махать палочками и орать «Смерть грязнокровкам!», — Сириус толкнул его в плечо.

Регулус пропустил это мимо ушей.

— Скоро так и будет! Скоро все грязнокровки вымрут! Им не место в нашем мире и они уже мрут как мухи!

Он осекся и его голос потерялся под потолком. Вид у него вдруг сделался испуганный, словно он сболтнул лишнего.

Повисла пауза.

Сириус чуть сузил глаза.

Теперь главное не спугнуть.

— Знаешь что? — он спрятал палочку за пояс брюк, сунул руки в карманы и подошел ближе, разглядывая Метку вместо Регулуса. — Если её не смыть сейчас, потом будет ещё сложнее и её следы наверняка заметят. А ещё заметят, что тебя не было на ужине. Вывод простой. И, должен сказать, более идиотского способа привлечь внимание придумать было нельзя, но, будем считать, что я купился. Ты хотел поговорить? С кем, со Слизнортом, с Дамблдором?

Регулус переступил с ноги на ногу.

— Мне ты можешь сказать, ты же знаешь, — вкрадчиво проговорил Сириус, коротко, почти незаметно взглянув на часы. — Выкладывай, что у тебя стряслось?