Сверх Меры (СИ)

Я почувствовала, как его руки помогают мне подняться. Посмотреть на спасителя я не могла, глаза невыносимо щипало.

— Сюда, — тихо сказал он, и я оказалась в его объятиях.

Вампир уверенно вел меня, почти не обращая внимания на сильную задымленность и мои частые спотыкания. Рядом с Йоаном я обрела уверенность и силы, чтобы продолжать путь, а не валяться на полу, отдавая концы. Черт знает, почему его не беспокоил дым. Может, он просто задержал дыхание или, по праву бессмертия, Матэя не волновали такие глупости как нехватка воздуха, пожар или что-то в этом роде.

Я жалась к его теплому боку, крепко обхватив обеими руками, а вампир неуловимым движением накинул мне на плечи насквозь провонявший пожарищем пиджак.

— Надо же, как эти двое увлеклись. — Йоан оттолкнул ногой чью-то конечность. Меня вновь замутило. — Ладно, чертов румын, но Мэнсон! Не думал, что «дитя мира» может быть настолько кровожадной. Даже смешно.

Вместо ответа, я закашлялась. Сил, радоваться живой Марджори или удивляться неожиданной болтливости босса, у меня не было. Вдохнуть полной грудью – до сих пор оставалось моим единственным желанием. Даже судьба Элроя меня нисколько не интересовала. Я просто шла.

За долю секунды до нападения, Йоан постарался сильнее прижать меня к себе, но это не помешало нападавшему вырвать меня из его рук. Размахивая всеми конечностями, я пролетела несколько метров спиной вперед прежде, чем упала на пол. Голова по инерции качнулась и врезалась с треском в бетон. Из легких с хрипом вырвался воздух, и несколько секунд я просто не могла вздохнуть, а боль заставила потерять ориентацию в пространстве.

Где-то надо мной раздавались сдавленные рычания и хлесткие звуки ударов.

— Ты сдохнешь! — Элрой безумно засмеялся. — Она сдохнет! И все ваши гребаные устои рухнут!

Снова звук удара и пол под нами содрогнулся. Я пыталась подняться, но безуспешно. Слабой, дрожащей от натуги рукой я коснулась затылка. Холодную ладонь согрело что-то липкое и влажное. Сквозь слезы я с удивлением уставилась на поднесенную к самому лицу руку. Кровь.

— Ты ведь тоже это чувствуешь, да? — Голос рыжего изменился, стал напряженнее и приглушенно доносился до моих ушей. — Оно разносится с ветром, воздух уже не так чист, горечь грядущего раздражает наш нюх, так? А, братишка? Рано или поздно, но это случится.

— Заткнись, — отрезал Йоан.

Внезапно разговоры прекратились. Я пыталась найти первородных глазами, но это оказалось сложно не только из-за черных клубов дыма, их передвижения были столь быстры, что мне удавалось лишь изредка зацепить краем глаза огненные всполохи ярких волос Элроя.

Ну их нафиг! Я не собираюсь здесь подыхать!

Закусив губу, я сделала огромное усилие, задвинув на задний план боль и слабость, крепко ухватилась за трубу на стене и поднялась. На дрожащих ногах медленно, но верно, я двинулась неизвестно куда. Главное – подальше от двух вампиров.

Но мне не суждено было уйти. Вскрик Йоана был какой-то смазанный и слабый. Послышался сильный удар, и я услышала чье-то падение.

На моем пути тут же возникла довольная и окровавленная морда Джеймса Элроя.

Если он здесь, то кто… О, нет!

Собственные зубы прокусили нижнюю губу. Боли я не чувствовала, лишь отчаяние. Не может все так закончиться. Йоан Матэй не тот, кого можно просто прихлопнуть. Но изуродованное лицо передо мной, искаженное злорадной усмешкой, говорило об обратном.

Элрой выглядел ужасно. Нос с горбинкой был разбит в багряное месиво, от уголков его тонких губ по щекам тянулись две рваные и косые линии. Левая рука первородного безжизненно висела вдоль тела, скорее всего, выдернутая из сустава. В боку чернела дыра. Лампа над ним мигнула, и на мгновение он показался мне восставшим из ада демоном. Мужчина медленно подошел.

Вампир не стал пить мою кровь, хотя, возможно, это восстановило бы его силы. Вместо этого он просто сделал едва видимое движение рукой, и мою шею неприятно обожгло. Джеймс театрально поклонился.

С секунду я не понимала, что произошло, но потом, удивленно схватившись за горло, я упала на колени, разбив их. Горячими и густыми потоками моя кровь устремилась на выход. Я захлебывалась ей, и из последних сил старалась руками закрыть рану. Эта сволочь каким-то образом перерезала мне горло. И я не понимала, почему совсем не чувствую боли, мне просто стремительно становилось холодно, конечности немели. Повалившись на бок, я забилась крупной дрожью.

Нет, нет, нет! Не может быть. Все это не со мной! Это же не я издаю эти страшные булькающие звуки? Неправда! Просыпайся, Соня, давай! Это просто кошмар!

Но нет, кровь не останавливалась, и я вовсе не спала, а умирала.

Сквозь пелену тумана перед глазами я заметила мелькнувшую тень. И в следующее мгновение раздался вопль Элроя. В нем было смешано и удивление, и боль, и страх. Кажется, плоть его рвалась, но, возможно, мне просто чудилось. Может он умирал в моем сне?

Красное марево почти затопило мое сознание, но чьи-то хлопки по щекам и встревоженный голос заставили меня вернуться и открыть глаза.

На лице босса я впервые увидела тень страха, которая быстро сменилась твердой уверенностью и решительностью. На мгновение в моих глазах вновь потемнело. К моим губам что-то прикоснулось, и я с трудом заставила себя разлепить веки. Он что-то говорил, прижимая к моему рту свое запястье. Но я не слышала.

Пить? Он хочет, чтобы я пила, но что я должна пить?

Сознание вновь уплывало. Тогда он отнял от моего рта свою руку, и я заметила, что она разодрана. Йоан вновь ногтями впился в свое запястье и, надавив, позволил собственной крови течь.

— Пей, черт тебя дери, — четко прочитала я по его губам.

Но я уже не могла глотать. Все онемело, и тело больше не принадлежало мне, только, благодаря собственному упрямству, я все еще оставалась здесь. Он понял это и вновь принялся терзать свою руку уже на локтевом сгибе, разрывая бледную кожу.

Мне хотелось сказать, что уже поздно, что старушка с косой уже дышит мне в затылок. Чудом будет даже еще одна минута в этом мире.

— Йоан, я устала. Посплю немного,— в мыслях сказала я ему.

Он будто услышал и, с огромным отчаянием в глазах, уставился на меня. Опять это расплывчатое движение и в следующее мгновение, повернув мое лицо вверх, он прижался ко мне губами, чем-то заполняя мой рот. Я с трудом разобрала вкус его крови. Такой странный. Но все было уже бесполезно.

Я уже не видела, как он отстранился, не чувствовала его рядом и просто уснула.

Вот так, за день до Хэллоуина, в возрасте двадцати пяти лет скончалась я, Соня Джин Мэйер. Дочь Джин и Карла Мэйер, сестра Энни. Уроженка Реддинга и истинная калифорнийская женщина, влюбленная в океан, солнце и вкусную еду.