Пробелы в памяти (СИ)

Мелоди встала под теплые струи воды, позволяя им просто стекать по телу. Волосы довольно быстро намокли, стали еще тяжелее от воды. Удивительно, но окружающим ее волосы нравятся больше, чем ей. Она никак не могла понять, чем всем так нравится этот белый цвет. И не понятно, от кого ей мог достаться такой цвет волос. У мамы они рыжие, немного темнее, чем у Лили, но все же рыжие. У отца и вовсе черные. Черный ей нравился намного больше. Особенно ей нравились волосы Сириуса. Жесткие, вечно спутанные и совершенно непослушные, как и он сам.

Выключив воду, девушка выжала волосы. Встав напротив зеркала, она невольно нахмурилась. Обычно она не особо рассматривает себя, просто заглядывает в зеркало мельком, чтобы убедиться, что выглядит более менее прилично. А сейчас она, кажется, впервые смогла как следует рассмотреть себя после Рождества.

На правой щеке шрам, который тянется от уха к уголку губ. Глаза красные, а взгляд какой-то несчастной, уставшей старухи. Совершенно точно не ее взгляд! Чей-то чужой! И глаза уже не насыщенного синего цвета, а какие-то прозрачно-голубые. Того и гляди будут такие же, как у Олливандера. Даже хуже! Губы искусанные, кожа совершенно белая, как у покойницы, и скулы выпирают, как и все остальные кости.

— И что я с собой сделала? — с ужасом в голосе спросила она у зеркала.

Разумеется, зеркало ничего не ответило. Но Мелоди и не нуждалась в ответе. Быстро умывшись и почистив зубы, она накинула халат, который ей первый день ее появления в этом доме выдал Сириус. Кинув еще один недовольный взгляд на свое отражение, она покинула ванную и направилась на кухню. Как снова стать собой, она не знала. Да и не больно то хотелось. Но и осознавать, что она медленно превращается в какую-то тощую замарашку с взглядом старушки, когда ей еще и восемнадцати нет, Мелоди совершенно не хотела. Красавицей она себя никогда не считала, но и уродиной не была. Она относила себя к чему-то среднему. А что теперь…

— А что я могу с этим сделать? — тихо спросила Мелоди, разбивая яйца. — Быть собой я уже не смогу. Не получится.

Она прекрасно понимала, что изменения неизбежны. Человек меняется на протяжении всей своей жизни. Становится сильнее, или слабее, если не справляется с испытаниями, которые встречает на своей пути. Выходит, она слабая, раз не может справиться с этим испытанием. Раз не может справиться с тем, что Барти так с ней поступил. Пусть он и попросил Сириуса ее защитить, он ведь не остался сам рядом с ней. Добровольно от нее отказался, а она тут льет слезы, потому что он предпочел ей общество Пожирателей. Она оказалась недостойна столь благородного и чистокровного рыцаря!

Мелоди вовремя затушила огонь, еще бы чуть-чуть и она бы сожгла бекон. Что ж, раз она не достойна Барти, раз она хуже Пожирателей, то пусть. Неужели из-за этого нужно лить слезы? Девушка тяжело выдохнула. Надо прекращать упиваться жалостью к себе. У других жизнь намного хуже, чем у нее, а она тут сырость разводит. Надо собраться с силами, гордо расправить плечи и продолжать идти вперед. Тем более, у нее еще остался друг, на которого можно положиться, который готов помочь, который поддержит, если она оступиться.

— Доброе утро, снежинка! — Произнес у нее за спиной бодрый голос.

Мелоди резко обернулась, не ожидая того, что сегодня Сириус встанет так рано. Она даже одеться не успела, завтрак только закончила готовить.

— Я тебя напугал? — наклонил голову Сириус, глядя ей в глаза.

— Я просто немного задумалась, — пробормотала Мелоди, опуская взгляд в пол.

— Понятно, — вздохнул Сириус.

— Садись, завтрак уже готов, — поворачиваясь к нему спиной, пробормотала Мелоди, чувствуя себя немного неловко под его пристальным взглядом.

Сириус медленно подошел к своему месту и опустился на стул, принявшись разглядывать узоры на скатерти. Мелоди поставила перед ним его тарелку с завтраком, а сама опустилась, как всегда, напротив него. Полы халата почти не скрывали ее ног, но она успокоила себя тем, что под столом все равно ничего не видно. Сириус ел как-то медленно, словно через силу, продолжая молчать и рассматривать скатерть. Мелоди нахмурилась, пытаясь понять, что случилось и чем она успела его задеть, раз он так молчалив. Обычно утром он очень много болтает, успевая при этом стащить половину завтрака из ее тарелки.

— Сириус, все хорошо? — тихо спросила Мелоди.

— Просто великолепно, — пробормотал Сириус, переводя взгляд на свою тарелку.

— А мне кажется, что-то случилось, — сверля его взглядом произнесла Мелоди.

— Все просто великолепно, — с нажимом повторил Сириус и невольно поморщился, словно ему не понравился свой собственный тон. — Я просто не выспался, — более спокойнее произнес он.

Мелоди тяжело вздохнула, но решила больше ни о чем его не спрашивать. Все равно ничего не добьется от этого упрямца. Одним привычным движением, она откинула волосы назад, быстро поправив ворот халата и вновь приступила к своему завтраку. Но Сириус вдруг выскочил из-за стола, быстро пробормотал: «Спасибо, я наелся!» — и за пару секунд покинул кухню. Мелоди лишь проводила удивленным взглядом его спину, совершенно растерянная его поведением.

Мелоди с большим трудом удалось заплести волосы в косу. Они были слишком густыми, и она их редко собирает в хвост, не говоря уже о косах и других сложных прическах. Да и не очень хорошо она умела заплетать косы на себе. На ком-нибудь другом, пожалуйста. Но не на себе.

Сверху доносилась знакомая мелодия. Сразу после своего поспешного бегства с завтрака, Сириус залез на чердак и уже целый час отрабатывает навыки игры на пианино. Да, у него на чердаке находится пианино, как бы странно это не звучало. Мелоди иногда казалось, что у него на чердаке можно найти все, что угодно. Она там нашла двух летучих мышек, которых теперь временами подкармливает. Сириус только посмеивается над этим, но мышей не прогоняет.

Девушка тяжело вздохнула, засунула в карман волшебную палочку, взяла ножницы и направилась на чердак. Ей снова нужна помощь Сириуса. Поднимаясь по лестнице, она наконец смогла понять, что за мелодию так старательно пытается сыграть Сириус. Только его попытки мало чем похожи на хорошую игру. У нее самой очень долго не получалось правильно ее сыграть. Но она человек упрямый, да и жизнь в семье музыкантов имеет свое влияние.

— Бетховен, соната номер семнадцать «Буря». Надо играть быстрее, Сириус, — тихо произнесла Мелоди, оказавшись на чердаке.

— Это не так просто, — пробормотал Сириус, даже не повернувшись в ее сторону. — Я пока стараюсь просто запомнить ноты.

— Играть надо тогда, когда есть желание. А иначе ничего не получится, — заметила Мелоди. — Если ты, конечно, не виртуоз и тебя ничто не способно отвлечь, как Моцарта.

— Мне до виртуоза, как рыбе до гориллы, — буркнул Сириус. — Может, покажешь мастер-класс? — Он повернулся к ней лицом.

— Нет настроения, — покачала головой Мелоди. — Я вообще-то хотела тебя кое о чем попросить.

— Оценить твою новую прическу? — усмехнулся Сириус.

— Вроде того, — не оценила шутки Мелоди. — Отстриги мне эту косу!

— Что сделать? — словно не поняв ни слова, воскликнул Сириус.

— Сириус, я просто хочу начать жизнь с чистого листа, — вздохнула Мелоди. — Представь, что волосы, это мое прошлое. Я хочу от него избавиться, чтобы было легче.

— Так, может тебе вообще налысо побриться? — фыркнул Сириус. — Зачем что-то оставлять?

— С прошлым нужно расставаться, но не забывать его, — пожала плечами Мелоди. — Так, ты мне поможешь?

Сириус с минуту внимательно смотрел на нее, словно вовсе не считая ее решение правильным. Мелоди упрямо смотрела на него, не собираясь отступать. В конце концов, ей уже давно хотелось отстричь волосы. Останавливало то, что Барти был против. Теперь ее ничто не останавливает, да и повод тоже имеется.

— Ты уверена? — серьезно спросил Сириус.

— Я так хочу, — кивнула Мелоди.

— Хорошо, — вздохнул Сириус, поднявшись на ноги. — Давай ножницы!