Слишком (СИ)

— Что ты такое говоришь? Мы с ним друзья!

Девушка не понимала, почему он кричит на неё, почему он опять делает ей больно? Почему?

— Да, я знаю, какие вы с ним друзья, Грейнджер! Что вот вы делали в Выручай-комнате? Мило беседовали? — в груди было полно негодования и разочарования. Эта злоба затягивала его. Эта темнота опять брала верх.

Неожиданно щека загорелась от пощечины. Перед ним стояла разгорячённая девушка, которая тёрла ладонь.

— Ах, ты, мерзкая грязнокровка, — он вцепился в её шею рукой, а во второй уже держал палочку, нацеленную на неё. Малфой с легкостью оторвал её ноги от земли, прижимая спиной к стене. Из её рта вырвался хрип, — не смей поднимать на меня руку. Не смей, ты поняла меня? Твои грязные руки не имеют права прикасаться ко мне! Марать меня! Паршивка!

Он оттолкнул её от себя и кинул на землю. Послышался вдох, она быстро глотала необходимый кислород. А затем глухой удар. Она ударилась бедром и плечом о холодный пол.

Драко наблюдал за этой картиной своими чёрными глазами. Ему было хорошо от её боли. От её негодования. Он представил, как ему будет хорошо от её смерти. От смерти грязнокровок.

Гермиона почувствовала сильный удар. Ей было больно. А ещё больше обидно. Она ничего не сделала. А он с ней так. Раньше она бы остановила его, но сейчас не хотелось. Сейчас хотелось, чтобы он ушёл. Покинул эту комнату. Она понимала, что это говорит проклятье. Но лучше от этого не становилось. Одна тупая боль. Одна глупая обида. Слишком много боли. Слишком много обиды. Сердце бедной девушки разрывается на части. Уже в который раз.

Гермиона открыла глаза, когда только хлопнула дверь.

Он ушёл. А она заливалась горькими слезами, которыми не заполнишь дыру в груди.

========== Глава 16. Всё будет по-старому. ==========

Как не хочу тебя терять,

Но поздно что-то уж менять.

Придется мне тебя забыть,

Ведь вместе нам, увы, не быть.

***

Драко шёл по коридорам Хогвартса. Даже холодный, почти морозный воздух не отрезвлял ученика. Его глаза были по-прежнему чёрные, как и его душа. Нет, не подумайте, что она всегда такая. Только временами. Когда бедный парень позволяет проклятью выйти наружу и когда нет одной юной особы рядом. Темнота в душе управляла им, его действиями, в то время как мысли были ему подвластны. Слизеринец быстро-быстро соображал, как ему взять всё под контроль.

Нужно найти якорь. Грейнджер не подходит. Он на неё зол.

Кто же ещё? Мерлин, кто?

Пэнси?

Нет уж явно.

Блейз?

Тоже не то.

Может всё-таки Гермиона?

Он представил тонкую фигуру девушки, красиво обрамлённую каштановыми волосами. Постарался вспомнить её запах, чаще всего он протягивал ему руку из этого болота. Лёгкий запах цветов, который едва заметен. Только близстоящий человек может его почувствовать. Насладиться им в полной мере. Окунуться в него.

Да, да, вроде бы получается. Её нежные руки, которые она иногда увлажняет кремом. Её поцелуи. Особенно тот в Хогсмиде, после которого она пришла с ним поговорить. И они занялись любовью.

Хогсмид. Поттер. Прогулка. Тренировка.

Чуть просочившийся серый в глазах тут же исчезает, сменяясь на черный.

Мерлин, Гермиона — это не то. Не сейчас.

Драко остановился и сел на кафельный пол. Волосы были влажные, он запустил туда руки, закрывая глаза.

Кто же это может быть?

Снейп?

Нет, смешно. Декан и крёстный явно не подходит.

Мама?

Точно мать!

Драко судорожно принялся вспоминать моменты, связанные с этой прекрасной женщиной.

Вот они вдвоём гуляют по территории Малфой-Мэнора. Она показывает ему секретный ход в заборе, откуда можно пройти к берегу озера. Там иногда можно заметить единорога, который пришёл на водопой. Мама в детстве, кажется, назвала его Морти.

Внутри стало немного легче, он на правильном пути.

Вот Драко первый раз проходит через платформу на вокзале Кингс-Кросс. Мама крепко держит его за руку. А затем мягко обнимает и нежно целует его в щеку. Желает удачи и плавно машет вслед отправляющемуся поезду.

Ещё один момент, связанный с днём рождения отпрыска. Отец подарил ему новую метлу, что было весьма ожидаемо. Но мама вручила ему волшебный дневник, куда можно было записывать свои мысли и секреты, и никто их не увидит. Это было настоящее спасение для мальчика. Родителям некогда было выслушать его, поэтому он подолгу пропадал в комнате и строчил, и строчил.

Драко уже свободно дышит. На душе тепло от этих приятных воспоминаниях и мыслях о маме. О самом родном и любимом человеке.

***

Гермиона тихо встала с того места, потирая ушибленный локоть и смахивая слёзы.

Как там Драко? Что с ним? Попал ли под удар кто-нибудь ещё? Смог ли засунуть эту злость и эту агрессию куда подальше? Жив ли он вообще?

Вопросы терзали девушку, оставляя невидимые следы. На месте Гермиона сидеть не может, поэтому поверх пижамы натянула свитер и вышла из уютной гостиной. Впрочем, она тут же пожалела. Надо было хотя бы тёплые штаны надеть. Возвращаться одна она туда явно не хотела, переступив через свою обиду, гордость, Гермиона в коротких шортиках пошла искать Малфоя.

Долго ей идти не пришлось, потому что буквально в двадцати метрах послышались шаги.

— Малфой? Это ты?

Когда человек вышел в свет, то девушка ужаснулась и уже хотела бежать.

— Нет, грязнокровочка, это не твой любимый Малфой. Это всего лишь я, — пропел писклявый голос, — вот и сочтёмся наконец.

— Так, живо возвращайся к себе в гостиную, иначе я сниму с твоего факультета баллы! Я не шучу!

— Ты лучше сними с себя эти шортики, Грейнджер. Хотя они и так ничего не прикрывают.

Мерлин милостивый, надо было всё-таки зайти за этими треклятыми штанами!

— Возвращайся к себе в гостиную! Немедленно! Я не буду повторять!

Парень лишь с ехидной улыбочкой пошёл навстречу Гермионе.

— Десять очков со Слизерина, Нотт!

Теодор не прекратил движения.

— Ещё пять баллов! Я не шучу! — Её голос уже срывается на крик.

Парень зажал девушку у стены, его большие руки бесцеремонно исследовали хрупкое тело.

— Помогите! Помогите!

Он заткнул ей рот своим языком. Такой слюнявый и противный, а движения грубые и развязанные. Да, он почти засунул свой язык ей в глотку. Маленькие ручки били его по плечам, спине, пытались отодвинуть его или пнуть. Ничего не помогало, она была бессильна против него.

Толстые пальцы достигли заветного лона.

— Что? Я тебя не возбуждаю?

— Ты мне омерзителен, Нотт! Я пожалуюсь на тебя, будь уверен!

Теодор уже начал быстро расстёгивать ремень и ширинку. Как вдруг. Этот холодный тон, полный ненависти и обеспокоенности.

— Нотт, убери от неё руки. Сейчас же.

Тот в спешке оглянулся. Драко Малфой стоял, прислонившись к стене, безучастно скрестив руки на груди. Но девушка знала, какая буря твориться внутри.

— Ах вот и он, защитник, пример доблести и чести, — он отпустил Гермиону, которая скатилась по стене и уткнулась лицом в колени, — на тот ли ты факультет попал, а, Драко?

— Не сомневайся, как раз на тот, — он подошёл к парню.

С размаху зарядил ему в челюсть. Теодор отшатнулся и согнулся почти пополам, тут же ему прилетел удар коленом в живот. Нотт почти застонал от боли. Драко замахнулся и врезал хорошенько локтем в спину, от чего юноша тут же упал на холодный кафель. Кажется, отключился. Драко пнул его в живот, и, наконец, прекратил избиение.

— Двадцать очков со Слизерина, Нотт, — его голос был холодный, почти ледяной. Ещё чуть чуть и всё покроется инеем.

— Я уже сняла до этого пятнадцать, — тихий голос Гермионы доносится откуда-то со стороны стены.

Малфой быстро бежит к ней, ставит на ноги и прижимает к себе.

— Ты в порядке?

— Что же за день такой сегодня, — он ощущает, как начинает трясти её тело. Как ткань свитера слегка намокает.

— Прости меня, Гермиона, прости. Это я во всём виноват.