Вступление (ЛП)

брови.

Я смеюсь, садясь на табурет рядом с барной стойкой.

— Ты говорила это и в прошлый раз. Какой это, шестой?

Она опускает голову.

— Седьмой. Не говори своему отцу.

Я жду, когда она объяснит, почему она дома, да еще и готовит кексы (мои любимые), после

вчерашнего проишествия. Что-то мне подсказывает, что это — подкуп. После нескольких долгих

секунд, она так ничего и не произносит.

— Мам…

— Да, — говорит она, отказываясь поднять взгляд.

— Что происходит? Ты не готовишь кексы в течение недели. И разве ты не должна быть в

лаборатории, особенно после вчерашнего? Я слышала, как папа ушел несколько часов назад.

Она медленно кладет кухонную лопатку и смотрит на меня.

— Сегодня я осталась дома, и я хочу, что ты сделала то же самое.

Я начинаю возражать, но она останавливает меня.

— Я знаю об Оп-тестировании, и понимаю, как много оно для тебя значит, но снаружи все

становится только хуже. Я не могу рисковать… — Она поднимает трясущуюся руку ко рту. —

Твой отец не понимает. Он думает, что ты можешь защитить себя, и, кроме того, он тебя

тренировал, но это — не обычные тренировки. Это — реальность, в которой погибают люди. Я

знаю тебя достаточно, чтобы понимать, что в силах заставить тебя, особенно, когда твой отец

против, поэтому я предоставляю тебе выбор. Пожалуйста, останься сегодня дома вместо школы. Я

отправлю записку. Вот, — Она протягивает мне кексы с крошечными улыбающимися мордашками,

сделанными из шоколадных чипсов. Я смотрю на тарелку, и затем на нее.

— Мам, я…

— Я предполагала, что ты не согласишься, так что возьми вот это, — Она протягивает мне

что-то маленькое и серебряное, возможно, длиной в два сантиметра. — Сегодня я попросила

твоего отца разрешить тебе взять с собой в школу оружие. Сканеры не остановят тебя. Все время

держи это при себе.

— Что это? — я беру вещицу и верчу ее в руке.

— Недавняя разработка — раскладной нож, — Она нажимает на кнопку, в результате чего

сверху выскакивает лезвие. – Но у него ядовитый наконечник. Он все еще в разработке, но при

контакте с кровью яд выведет из строя противника. Я надеюсь, он тебе не понадобится, но так как

ты такая же упрямая, как и твой отец, мне важно, чтобы ты была способна себя защитить, — Она

возвращает его обратно мне, ее лицо серьезно. — И я жду тебя домой сразу же после школы.

Сегодня днем никаких тренировок, поняла?

***

Спустя час я проскальзываю на сидение электрона, мой каблук постукивает по стальному

полу, заставляя складной нож биться о лодыжку. Кажется немного банальным то, что я положила

его в ботинок, но в тренировочных костюмах карманов у нас нет. Меня нервирует наличие ножа,

но не потому, что я не уверена, как им пользоваться. Просто это значит, что мама знает больше,

чем мне говорит, и эти знания дают возможность усомниться в моей безопасности. Но я не могу

пропустить Оп-тестирование. Папа не допустил бы этого ни в коем случае. Безопасно или нет, моя

работа заключается в защите остальных. Я не могу прятаться от опасности, она — часть жизни

оперативника. Хотя каждое Оп-тестирование было прервано атакой.

Последние два теста включали в себя препятствия, вооружение, ресурсы. Остается

сражение. Я щелкаю костяшками пальцев и смотрю в окно. Не думаю, что еще кто-нибудь

столкнулся в лабиринте с Древним. Джексон стал спрашивать, кто отдал приказ, а значит, атака

была направлена только на меня. Если я — цель Древних, то, возможно, пришло время поговорить

с папой. Джексон, кажется, думает, что способен защитить меня, но он не всегда…

— Я вижу больше, чем ты думаешь, — шепчет Джексон, садясь рядом со мной, на его

глазах солнечные очки. Для осени сегодня очень теплый день, поэтому на нем надеты только

коричневые брюки и белая майка, обычная одежда бедных, для хорошей погоды. Я откидываюсь

на спинку сидения и изучаю его профиль.

Его внешний вид вовсе нельзя назвать аккуратным. Все в нем — от запутанных волос и до

грязных ботинок — кричит о беспечности и непринужденности. Но в то же время… он прекрасен.

Его золотистая кожа контрастирует с белой майкой, из-за чего он выглядит здоровым и полным

жизни. Его мускулы проступают под тканью, показывая его силу. Будто хаос и безупречность

столкнулись друг с другом, и в результате появился он. Уголки его рта подергиваются, затем

электрон останавливается, и он ныряет в толпу.

Я хотела крикнуть, чтобы он подождал, но, подумав лучше, присоединяюсь к группе людей

позади него, стараясь держать глаза подальше от него.

При входе в школу висит объявление о том, что все пре-опы должны направиться в зал

борьбы. Ко мне подходит Гретхен, и мы обмениваемся грустными улыбками. Это последний тест.

К концу сессии мы либо станем оп-стажерами, либо будем отстранены от программы.

Гретхен открывает дверь спортзала в черную, как смоль, комнату.

— Должно быть так темно? — спрашивает она.

— Я не знаю… — Я подаюсь вперед, но кто-то одергивает меня.

— Позволь мне, — произносит Джексон, стоя напротив нас. Он исчезает в темноте,

проходит секунда, и доносятся торопливые шаги, громкий треск, за которым следует глухой стук.

Гретхен отступает назад, случайно захлопнув дверь, так что я остаюсь в полной темноте. Я

поднимаю кулаки, готовясь нанести удар в случае необходимости, но ничего не происходит,

поэтому я начинаю очень медленно продвигаться вперед. И до сих пор ничего. Не видно ничего на

расстоянии вытянутой руки. Мои ноги ударяются о что-то жесткое, и я тянусь вниз, чтобы

вытащить из кармана раскладной нож, но обдумываю это получше. Если это часть теста, я не хочу

кого-нибудь ранить.

— Джексон? — шепчу я в темноту. Затем чьи-то руки хватают меня за плечи и бросают на

землю. Я перевожу дыхание, надеясь стабилизировать себя, прежде чем запаниковать, и тут

внутри меня вспыхивает искра. Адреналин пульсирует в венах, такое ощущение, что во мне что-то

включили, и внезапно ко мне возвращается способность видеть. Мои мышцы сокращаются,

пульсируют, пульсируют, пульсируют и затем… руки больше не касаются меня. Я стою на ногах,

слушая каждое сердцебиение раздающееся вокруг меня. Их пятеро. Пятеро людей, я в этом

уверена, только не знаю, каким образом. Я выжидаю, чтобы атаковать первого, по запаху могу

сказать, что это парень. Он подается вперед тогда, как я изгибаюсь, ударяя его в лицо. Он падает от

прикосновения. Чувство вины одолевает меня, но следует одновременно две атаки, и мое сознание

затуманивается. Я бью ногами и руками, и теперь мне больше не надо думать и видеть, чтобы

гарантировать крепкий удар. Я слышу бормотание и тяжелые удары, пока мои противники падают

один за другим.

Я останавливаюсь и прислушиваюсь. Я слышу их сердцебиение, слышу их дыхание, но

ведь это невозможно. Я опускаю кулаки по бокам. Светящаяся кожа, здоровая, энергичная. Мой

разум переключается с Джексона, сидящего сегодня в электроне, на меня в зеркале сегодня утром.

Но это не… Нет, невозможно.

Через всю комнату звучит громкий свист, возвращая меня в реальность. Загорается свет. Я

осматриваюсь вокруг и прижимаю руку ко рту. Вокруг меня лежит пятеро Оперативников, и все

без сознания. Недалеко от меня стоит Гретхен, она выглядит такой же потрясенной, как и я. Мои

глаза замечают маленькую темноволосую женщину. Сибил. Я чуть было не смеюсь. Я вырубила

Сибил.

С северной части спортзала начинают раздаваться аплодисменты.

— Поздравляем, четверо из вас перешли на новый уровень обучения оперативников.

Что? Что вообще произошло? Я широко улыбаюсь в поисках остальных троих человек,

которые будут тренироваться со мной. Гретхен заключает меня в крепкие объятия.