Хозяин видений (СИ)

Солнечный свет беззастенчиво проник через занавески и стелился по паркетному полу. Глеб безмятежно спал. Я наклонилась, поцеловала его в лоб — прохладный и умиротворенный — и встала.

Надоели эти взгляды — въедливые, обвиняющие, словно я совершила преступление века. Они буравили кожу, жгли, заставляя сознание воспаляться и ныть. От этого спать захотелось еще больше.

Что дальше делать, я не знала. Вернуться домой? Квартира на Достоевского пропахла страхом и опасностью. Викина доверия не внушала. Вообще присутствие Герды в городе, пусть где-то за спиной, следующей за мной невидимой серой тенью ужаса, вытесняло остальные, не менее мрачные мысли. Мигало красным, предупреждая…

Я тряхнула головой и молча вышла.

На кухне Кирилл готовил карое. Улыбнулся мне, поставил чашку и налил горячую, мутную жидкость.

— На-ка, выпей. Выглядишь неважно.

— Спасибо.

Я пила жадно, морщась и снова глотая обжигающий напиток. Чем быстрее восстановлюсь, тем лучше. Теперь уже не стоит держать себя в состоянии истощения, Герда все равно при любом удачном случае прибьет меня. Она или ее адепт — тот самый, неизвестный мальчик с даром.

И что заставляет подростков дружить с плохими тетеньками? Неужели повелся на обещания о величии?

Впрочем, неважно. За Глеба я уже заочно ненавидела его.

— Как ты? — участливо спросил лекарь атли, присаживаясь рядом. — Одна…

Я пожала плечами.

— Не успела привыкнуть. Видишь, снова здесь. — Я сделала еще глоток и подняла на него глаза. — Этот Эрик… ему вообще можно верить? Что он за человек?

— Я не видел его много лет, Полина. А ты сама знаешь, как человек может измениться даже за несколько месяцев. Ты вот сильно изменилась. Но тогда, когда скади жили здесь, Эрик всегда вел себя достойно.

Я кивнула.

— Мне нужно идти. Нельзя здесь быть, вдруг Мишель или его прихвостни приедут проверять. А ты лечи Глеба. Проследи, чтобы он карое пил. Я его знаю — тот еще герой! И вообще… присмотри за ним, ладно?

Кирилл кивнул.

— Ты ведь вернешься? Когда-нибудь?

Я поставила на стол чашку. На дне мутным осадком плескалась горечь — смесь трав и моих эмоций. Отвечать не стала, вздохнула и быстро вышла из кухни. Нужно было уйти отсюда, выйти хотя бы на крыльцо, вдохнуть жгучего воздуха, остудить разгорающийся в груди пожар. Спастись от тоски, возвращающейся неизменно, когда переступаешь порог этого дома. Отучить себя от атли.

Зима окатила морозом, пронзительным, солнечным, скрипящим. Хотелось курить и лежать. Рухнуть в снег и смотреть на небо — безоблачное, лазурно-голубое, с расплескавшимся на нем солнцем. Вместо этого я присела на крыльцо — прямо на ступеньки — и положила голову на колени.

Куда теперь? Неизвестность сцепила грудь кольцом, давила, мешала дышать.

Сзади хлопнула входная дверь. Перед глазами возник Эрик, насмешливый и высокий.

— Ничего не отморозишь? — спросил весело. — Стремно тебя оставлять больше, чем на пару минут — влипнешь в историю. Ну, или прилипнешь к ступеньке.

Я невольно улыбнулась. Оказывается, еще могу.

— Это я умею.

Он протянул мне руку.

— Поехали завтракать, что ли?

Я секунду помедлила и кивнула.

В торговом центре было слишком шумно. Противно гудели эскалаторы, шаркали подошвы и постукивали каблуки о гладкую плитку. Не люблю суету. Особенно когда устала.

Зато вкусно пахло едой.

Мы свернули в небольшую уютную блинную, затерянную среди мелких бутиков, и уселись за дальний столик у окна.

Есть не особо хотелось. Карое, хоть и добавило сил, бодрость духа не вернуло. Жила снова ныла, в голове после посещения атли царил бардак. Эрик поглядывал на меня исподлобья и молчал.

Смазливая темноволосая официантка в неприлично короткой юбке-клеш поставила на стол тарелку с дымящимися блинами и две чашки ароматного кофе.

Я положила руки на стол, голову на руки и закрыла глаза. Внешний шум тут же отступил, сознание окутала мягкая ватная пелена, не пропускающая звуки. Я проваливалась в небытие, выныривала, снова проваливалась. Было тепло и уютно. Спокойно и легко. Жила постепенно успокаивалась, тело расслаблялось и плыло на теплых волнах озера в хельзе.

Меня погладили по волосам — ласково, но настойчиво.

— Нужно поесть. При истощении важно хорошо питаться. А потом найдем тебе ясновидца.

— Не нужно ясновидца! — Я резко поднялась, отчего в висках застучало, а перед глазами поплыли багровые круги. — Я выпила карое.

— Этого, конечно, надолго хватит, — наигранно серьезно кивнул Эрик. — Ладно, разберемся. Ешь. — И подвинул ко мне тарелку.

Блинчики действительно оказались вкусными — мягкими, горячими, с ветчиной, сыром и грибным соусом. Все как я люблю. Правильно говорят: аппетит приходит во время еды. За пять минут я умудрилась утоптать три блина и заказала еще один — сладкий, щедро политый сгущенкой. Запила все это кофе и откинулась на спинку стула.

— Неплохо, — похвалил меня Эрик и попросил счет. — Теперь, может, объяснишь, почему так боишься ясновидцев? Неужели смотритель города настолько силен, чтобы уследить за всеми хищными в округе? Я слышал, есть места, где можно питаться совершенно безопасно.

— А может, сначала ты объяснишь? — ответила я вопросом на вопрос и пристально посмотрела ему в лицо. — Давай без этих проявлений заботы. Я прекрасно понимаю, что тебе от меня нужно!

— Вот как? Очень интересно. И что же, по-твоему, мне от тебя нужно?

— Кровь. Для ритуала. Так ведь? Только вот если ты ненавидишь охотников, лучше его не проводить.

— Какие глубокие познания о нали. Долго изучала?

— Пришлось…

Он прищурился, затем резко взял мою руку и отвернул манжет куртки. Сразу захотелось убежать, спрятаться. Но я осталась сидеть на месте, а прозрачные, лазурного цвета глаза прожигали кожу. Старые шрамы — белесые, кривые — вились чуть ли не до локтя. Осторожно, словно опасаясь причинить боль, Эрик провел по ним большим пальцем. От его прикосновений по запястью расползалось тепло. Множилось искрами, щипало, усиливая головокружение и жар в груди.

— Кто? — хрипло спросил он, и в его голосе я уловила скрытую угрозу.

Не стоит отвечать. Точно не стоит.

— Неважно.

Я выдернула руку и натянула рукава на ладони. Вокруг сгустился сумрак — плотный, пугающий. Даже яркое солнце, приникающее через стекло с улицы, не могло его развеять. Казалось, случилось что-то за те несколько секунд, пока Эрик касался моих шрамов. Непоправимое, глубокое, еще неизвестное мне событие.

А потом сумрак рассеялся, будто и не было. Гладко отполированная столешница засияла. В оконном телевизоре сновали люди, ездили машины. Там жила суета будничного дня. Я пялилась в него, лишь бы не смотреть на Эрика.

— Мне ничего не нужно от тебя, — тихо сказал он. — Ничего из того, что ты можешь предложить сейчас. А ритуал… это просто дикость так поступать с пророчицами. Да и с собой. Стать охотником — что может быть хуже? — Он помолчал немного и добавил: — Я обещал Глебу, помнишь? Так что придется меня потерпеть.

— Почему? — нахмурилась я. — Почему Глеб взывал к твоей крови?

— Может, потому что он колдун? — пошутил Эрик. Но тут же стал серьезным и пояснил: — Глеб наполовину скади, Полина.

Это было действительно неожиданно. Я перевела на него недоверчивый взгляд. А потом поняла.

— Его мама…

Глеб никогда не говорил, но разве я спрашивала? У нас почти не было разговоров о его юности — я боялась затрагивать эту тему после ночи в Ельце. Ну и о чистокровности никогда никто не говорил. Что странно, ведь Глеб действительно сильный воин.

— Да, — подтвердил Эрик.

— Все равно ты не должен со мной возиться. Даже если Глеб просил.

— А может, я хочу? — улыбнулся он и встал. — Идем, нам обоим нужно выспаться. Потом подумаем, что делать с твоими проблемами.

Я тоже встала и потянулась. Выспаться — хорошая идея. Нет, просто отличная. На свежую голову всегда думается легче. Может, и с Бартом удастся связаться, когда…