Исчезновение (ЛП)

— Куда вы её везете? — крикнула на своем гортанном наречии. — Мириам! Мириам!

Затем их хваткие руки пришли за мной.

— Осторожней, этот может обжечь, — посоветовал один из охотников.

Размытые фигуры окружили меня. Я пыталась побороть усыпляющее ощущение, которое побуждало свернуться в клубок, улыбнуться и заснуть.

Я поднялась на колени в последней попытке убежать... вырваться, расправить крылья и улететь в небо. С криком снова упала, лицом вниз на глинистую землю. Бесполезно. Сырая боль обжигала сквозь оболочку крыла, проникая в глубину мышц.

Теплая кровь струилась, текла по спине и спускалась по позвоночнику. Я чувствовала, как она капала. Насыщенный запах.

Голова упала. Волосы рассыпались огненным занавесом. И я увидела это. Увидела предательский блеск моей крови, ярко-фиолетовую жидкость, которая капала на землю, как разлитые чернила.

Но всё же я смогла пересилить парализующую летаргию, которая хотела меня поглотить. Руки тряслись, когда я попыталась подняться. Тело такое тяжелое. Свинцовое.

Что было в той пробирке?

Отчаянная ярость грохотала во мне, вскипала в венах. Я хотела выпустить себя на волю, сжечь их всех, наказать за то, что они делали со мной — и за всё, что они собирались сделать. Те ужасные вещи, о которых нам никогда не рассказывали. Никто в начальных классах нас не усаживал и не объяснял, что на самом деле случится с нами, если нас схватит охотник и сдаст энкросам. Но я знала. Я видела кабинет отца Уилла — мебель, обтянутую кожей драко.

Я открыла рот и выпустила еще один порыв огня — мою последнюю надежду. Тонкая нить пламени сорвалась с губ. В этот раз огненное дыхание потухло почти сразу же, умерло, обернувшись облаком пара.

— Уилл, — прохрипела я, веки тяжелели, держаться больше не было сил.

Чьи-то жесткие руки хватали меня со всех сторон, поднимая. Я поворачивала голову, пыталась дохнуть огнем на них, но выдала только слабый ручеек пара.

Что они со мной сделали?

Они связали мне руки, запястья сжали так плотно, что кровь перестала циркулировать. Даже одурманенная, я чувствовала эту новую боль. Меня перевернули на живот, широко разведя ноги, словно я всего лишь животное, зверь. Крик поднялся в горле, когда крылья связали вместе, не давая им двигаться, не давая мне улететь.

Меня подбросили в воздух, и я, сильно ударившись, проехала по поверхности. Обшивка была холодна и неподвижна под моей разгоряченной кожей. Хотя бы не грязно.

Двери захлопнулись. Я в кузове автомобиля. Фургона. Он начал двигаться, подскакивая на земле, пробираясь сквозь деревья и цепляясь за листву. Увозил меня подальше от Стаи. Дальше от дома.

Я не могла больше бороться. Веки закрыли уставшие глаза. Даже при общем дискомфорте тела, с острием, пульсировавшим в крыле, отдавая глубоко в лопатки, я не могла сопротивляться снотворному действию препарата. Щека опустилась на холодный металлический пол, и я провалилась в сон.

Глава 18

Боль приветствовала меня при пробуждении.

Я несколько раз медленно мигнула, прежде чем полностью открыть глаза. Мучительная головная боль соперничала с нарастающей пульсацией во всём побитом и истерзанном теле, и мне опять пришлось закрыть глаза на несколько секунд, прежде чем снова поднять веки.

Крылья дрожали. Я попыталась ими пошевелить, и глубокая боль сотрясла меня, разливаясь по всей их длине. Я и забыла, что они были связаны. Я свернулась в клубок и застонала от горя.

Спустя несколько мгновений и пару глубоких вдохов, я подняла голову, оторвав щеку от холодного металлического пола фургона. Потрясла головой, вопрошая саму себя — проснулась ли я, или всё это просто ночной кошмар.

Уловила звук стенаний где-то рядом. Я обернулась и заметила Мириам, которая прислонилась спиной к дальней стене фургона. С огромным усилием поднялась, так сильно при виде неё обрадованная, что в этот момент боль для меня ничего не значила. Мы хотя бы были вместе в этой металлической коробке.

— Мириам, — прошептала я, подтягиваясь к ней поближе, с чувством облегчения от её присутствия здесь.

Конечно, она уже была видима. И смотрела мне прямо в глаза.

Я облизала пересохшие губы.

— Что...

— Что произошло? — Мириам закончила вопрос за меня. — Это всё ты, — обвинила она. — С тобой всегда что-то случается. Я думаю, для тебя не секрет, что это именно твоя вина, но я не могу поверить, что я тоже влипла, что ты меня втянула в это...

— Мы выберемся, — пообещала я. Это всё, что я могла сказать — всё, во что могла верить.

— Ага, — прорычала она. Её ноздри раздувались от накала эмоций. — И как же ты собираешься это сделать?

— Я уже убегала от них.

— О’кей, — свирепо кивнула она головой, её песочные волосы дико разметались вокруг смуглого тела нейтрального цвета. — Как? Как мы это сделаем? Как ты это сделала в тот раз?

Уилл. Я убежала с помощью Уилла. Вот только его тут не было. Мне нужно было самой придумать, что делать. Ради нас обоих.

Мириам нарушила тишину, её голос устрашающе безжизнен.

— Они отдадут нас энкросам. Мы уже мертвы.

— Ты не можешь этого знать, — прошептала я, пробуя зубами на прочность пластиковые путы на моих запястьях. Бесполезно.

— Ох, да пойми ты уже это, Джасинда. Куда ещё нас могут везти? Живыми? Они нас не убили. Очевидно, для этого есть причина. Они оставили нас для чего-то. Для... них.

Для них. Монстров наших детских кошмаров. Жар охватывал моё тело.

Она была права, конечно же, я это знала. Это образ жизни охотников. Они процветали, продавая наш вид. Я не могла этого отрицать.

— Сколько времени я была в отключке? — спросила я, переключая внимание на наше окружение и на то, что я могу контролировать. Нужно было оценить ситуацию, в которую мы попали, чтобы составить план.

Правда, тут не на что было смотреть. Здесь было всего одно маленькое окно высоко над задней дверью фургона. Невозможно маленькое. Только для того, чтобы пропускать свет внутрь. Ничего наружу.

— Не знаю. Я проснулась несколько часов назад.

— Когда-нибудь им придется остановиться, — сказала я больше сама себе, чем ей.

— Ага, они остановятся. И что потом? Эти двери не откроются, пока не доставят нас туда, куда везут. И в этом случае... — Её голос утих.

Я поморщилась, медленно выдохнула, продолжая терпеть неослабевающую агонию моих связанных крыльев.

— Я не сдамся. Во мне горит огонь, а ты можешь стать невидимой. — Если бы только она могла сфокусироваться на своих способностях, а не зарываться в своём страхе. — Нет причин думать, что нас кто-то может заполучить.

— Но всё же они смогли. — Мириам выгибает бровь, такую же желто-коричневую и трудно различимую, как она сама. Гребни на носу дрожали от яростного дыхания, когда она пристально посмотрела на меня. — Ну, гений, как нам выбраться отсюда?

Уилл. Мысль о нём снова мелькнула в голове, но я не озвучила её. Не осмелилась. Зачем мне взращивать эту надежду? Даже в самой себе. У меня не было никакого представления, где он сейчас, почему он не встретил меня. Сейчас мне нужно было полагаться на себя.

Я покачала головой. Всё ещё не могла избавиться от этих мыслей. Он должен узнать. К этому моменту он должен был услышать об огнедышащем существе, которое схватил его отец.

Это помогало мне сохранять спокойствие, пока мы ныряли с головой в омут наших неясных ночных кошмаров, а ветер, проникающий внутрь фургона, заставлял меня дрожать всем телом.

Они не делали остановок ради нас. Не останавливались, чтобы покормить или дать нам пройтись. Да и разве они стали бы проявлять по отношению к нам эту простую вежливость? Мы всего лишь животные для них.

В фургоне было жарко и не хватало воздуха, душная металлическая коробка бесстрастно грохотала по дороге.

Мириам и я лежали по своим углам, поджариваясь на горячем металлическом полу, как две спекшиеся рыбы, выброшенные из моря, которые отчаянно жаждали вернуться в воду. Мы уже давно не разговаривали друг с другом, ощущая себя слишком несчастными со связанными руками и покалеченными крыльями.