Хлопоты с двенадцатой могилой (ЛП)

— Он очень сильный, и я не знаю, что с ним сделало чертово адское измерение. Не знаю, сколько в нем осталось моего мужа, а сколько превратилось в сердитого бога. Я к тому, что он может уничтожить мир одной лишь силой мысли. Вот был бы отстой.

Взгляд Харизмы стал рассеянным — она явно обдумывала мои слова. Еще бы! Мы тут говорим о добре и зле, о свете и тьме. Переварить такое в один присест непросто.

— Мне нельзя говорить «черт».

А может, дело совсем не в этом.

— Наверное, оно и к лучшему. От чертей лучше держаться подальше. Так что даже не думай соваться в ад.

— «Проклятье» говорить тоже нельзя.

Само собой, я раздумывала, стоит ли рассказывать ребенку об адских измерениях, демонах и богах, которые способны уничтожить мир. Зато я не рассказала Харизме о девочке, которую на днях убил один из таких богов. Держу пари, тот факт, что я не подняла эту тему, обеспечит мне хотя бы один плюсик в колонке «За».

— «Задница» тоже под запретом.

— Кажется, я что-то слышу, — вмешалась миссис Бломм.

— Короче говоря, — продолжала я, — это случилось три дня назад. С тех пор я мужа не видела.

— Он просто взял и испарился?

— В буквальном смысле слова.

Так оно и было. Сжимая мне горло одной рукой, второй Рейес уперся в стену и шагнул ближе. Языки извечного пламени стелились по коже. И вдруг он вжался в меня всем телом.

Я положила ладонь ему на ребра, отчаянно надеясь, что он сделает последний шаг, и молясь, что он меня вспомнит.

— Рейес? — снова спросила я шепотом.

Последний шаг он действительно сделал. Наклонился, уткнулся носом мне в волосы и коснулся чувственными губами уха, а потом низким голосом проговорил:

— Рейес покинул здание.

Долю секунды спустя он оттолкнулся от меня и исчез в клубах дыма и разрядах молнии.

Вот так запросто — взял и испарился.

Кажется, я простояла у стены несколько часов. Взошло солнце, а дым в квартире постепенно рассеялся. Впервые за долгое время я понятия не имела, что мне делать. До тех пор, пока у меня не появилось новое дело. Я вышла на охоту, а потом приняла заказ от измученной миссис Бломм.

Харизма вскочила на ноги.

— Мне надо по маленькому.

— О’кей, повеселись там, — сказала я ее спине, потому что девчушка уже выбежала из комнаты.

Я все думала, почему же миссис Бломм ее не видит. Думала, правда, недолго. Секунд приблизительно семь. Было слишком много вещей, о которых мне предстояло хорошенько подумать, но на задворках сознания все же мельтешила мысль о Харизме и миссис Бломм.

— Говорила же! — прошептала бабушка, которая все еще пряталась у меня за спиной. — У меня в доме привидения. Вы же их видели? Видели мальчика и женщину?

— Видела, миссис Бломм, но…

Не успела я договорить, как звякнул сотовый. Пришлось лезть за ним в карман. Это было сообщение от моего дяди Боба, детектива полиции Альбукерке. Он написал о деле, над которым мы вместе работаем. Периодически я помогаю полиции. В основном потому, что мой дядя знает о моих способностях. Раскрыть дело в тысячу раз проще, если можно спросить жертву убийства, кто был убийцей. Однако текущее дело вызывало у меня гораздо больше беспокойства, чем думал дядя Боб.

Нашли два покалеченных трупа с ожогами. Вот только покалечены они были довольно странно, а ожоги обнаружились в совершенно случайных местах. Умерли эти двое не от ожогов, а от внутренних повреждений и потери крови. Их словно избили и исцарапали до смерти. Правда, судмедэксперт сказал, что нападало не животное, а человек.

А может быть, как подсказывал мне внутренний голос, такие травмы мог нанести бог в человеческом теле. Злющий бог, созданный из молний, дыма и быстровоспламеняющихся штуковин. Таких, как его характер, например.

От тревоги внутренности завязались в узел, и загорелись щеки.

В сообщении дяди Боба было всего два слова: «Успехи есть?». «Пока нет», — ответила я.

Наверное, не такого ответа он ждал, но другого у меня не было. Я подключила все свои ресурсы, но никто из живых и мертвых ничего не знал об этих убийствах.

Я повернулась к миссис Бломм и заметила, что одна из бигудюшек раскрутилась и вяло повисла над ухом.

— Миссис Бломм, — начала я тихим голосом.

Бабушка заглянула мне в глаза из-за моего плеча.

— Мне очень жаль, но вы правы. В вашем доме действительно обитают привидения. Точнее одно.

Тяжело сглотнув, она кивнула.

— Вот только привидение — это вы.

Выпрямившись, она с любопытством уставилась на меня:

— Не поняла.

— Вы умерли тридцать восемь лет назад.

Миссис Бломм моргнула, и я дала ей время все понять и обдумать.

Пару минут она смотрела в пол, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, а я наконец продолжила:

— Не сразу, но я все-таки нашла свидетельство о вашей смерти. Муж нашел вас без сознания на полу в кухне. Обширный инсульт. Через год он тоже умер. Практически день в день.

Снедаемая горем, миссис Бломм прислонилась спиной к стене. У меня в груди все сжалось, и я взяла ее за руку.

— Мать и сын, которых вы видите…

Не глядя на меня, она кивнула.

— Это ваши внучка и правнук. Смотрите.

Я показала на стену, где висело выцветшее фото миссис Бломм с мужем.

Она медленно поднялась на ноги и подошла к огромному камину, над которым на полке стояли изображения всех поколений Бломмов, а теперь и Ньюэллов. Дом оставили в семье и периодически ремонтировали в течение многих лет. Именно здесь росли все новые поколения детей семейства Бломм.

Ко мне миссис Бломм вернулась со слезами на глазах.

— Я понятия не имела…

— Знаю. — Я подошла ближе. — Такое случается гораздо чаще, чем можно подумать.

Печальная улыбка переросла в едва слышный смех.

— Вы можете перейти через меня. Наверняка у вас уйма родственников, которые вас давно заждались. Включая и вашего мужа.

— Он ведь не женился после меня? Он всегда грозился взять в жены Салли Данфорт, если я умру первой. И ведь знал же, что эту женщину я на дух не выношу. Она стащила у меня рецепт соленых огурчиков и выиграла приз на ярмарке.

— Быть того не может! — в ужасе прошептала я.

— Я бы об огурчиках врать не стала, мисс Дэвидсон. Это вам не шутки.

Я улыбнулась:

— Нет, миссис Бломм, ваш муж больше ни на ком не женился и умер в одиночестве.

— Вот и хорошо. Так ему и надо. Ужасный был человек.

По морщинистой щеке скатилась слеза, и миссис Бломм отвернулась.

— Держу пари, он был глубоко несчастен.

Постепенно до нее доходила реальность, и внезапно на первый план вышел внешний вид. Разгладив на себе халат, миссис Бломм проверила бигуди.

— Господь всемогущий! Куда я подамся в таком виде?!

— В смысле? Вы прекрасно выглядите.

— Чушь!

Она снова разгладила халат, но вдруг что-то привлекло ее внимание, и она посмотрела на дверь, ведущую в коридор.

К нам вернулся Чарли. Снова с игрушками и крекерами.

Я подалась ближе к миссис Бломм и шепнула ей на ухо:

— Это Чарли Ньюэлл, ваш правнук.

Она прикрыла ладонью рот, и на глаза опять навернулись слезы.

— Господи, ну разве он не красавец?

— Еще какой! А еще у вас есть правнучка. Харизма.

Найдя стул, миссис Бломм обессилено села, и я поняла, что мне до нее не достучаться. Ни за какие коврижки она не бросит этих детей на произвол судьбы. Им ведь просто необходимы дисциплина и порядок, но главное — их нужно хорошенько разбаловать.

— Можно мне остаться подольше? Поприсматривать за ними?

Я присела у ее ног.

— Конечно.

В конце концов я пошла прощаться с миссис Ньюэлл, одинокой матерью с двумя любознательными детьми на руках, и поблагодарила ее за понимание.

— Вы… ну… вступили в контакт?

Она благосклонно впустила меня в дом, и подобная открытость по-настоящему удивляла. Вот почему в голову закрались подозрения, что она тоже может обладать сверхчувствительностью.

— Да. И вы были правы. Это ваша бабушка, миссис Бломм.