Сладко-горькая любовь (ЛП)

Дез - крошечное имя, которое я не могла даже произнести - был членом клана Западного Побережья, и наши дороги никогда не должны были соединиться. Но когда ему было десять лет, весь его клан был уничтожен в жестоком нападении демонов. Он оказался в Нью-Йорском клане только благодаря тому, что у его матери были связи. В свою первую ночь, что он провел у нас, он был рассержен и одинок, словно дикое загнанное в угол животное. Он был в своем истинном обличье, шипел и царапал любого, кто пытался к нему подойти. Пока мой отец не видел, я предложила ему пудинг, который подали на ужин.

Сначала Дез не желал иметь ничего общего со мной. Забившись в задней части библиотеки, он сильно ударил меня своими когтями, чуть ли не раздирая кожу до костей. Волна страха пробежалась дрожью по моему телу, но я испытывала к нему слишком сильную симпатию и волнение, и не могла наотмашь убежать от него. Наоборот, я осторожно присела на безопасном расстоянии и начала без умолку тараторить о всякой ерунде, какая только приходила на ум. Я часы напролет рассказывала ему о своих куклах, уроках и любимых книгах, прежде чем он осмелился взять мой пудинг. После он попросил еще, и мне каким-то чудом удалось уговорить его пойти на кухню. Я провела с ним всю ночь, пока он ел все то, что ему предлагал повар. Я как зачарованная наблюдала за этим таинственным незнакомцем.

И после этой ночи мы были неразлучны последующие восемь лет.

Где бы он ни был, я была рядом с ним и наоборот. Он был со мной, когда я совершила свой первый полет над горами; я была с ним, когда он впервые сломался и оплакивал потерю своего клана, своей семьи. Мы были вместе, когда я впервые поранила крыло и плакала навзрыд как глупый, рассерженный ребенок; Дез был тем, кто следил за моей безопасностью и заботился обо мне. Я наблюдала за ним, когда он в шестнадцатилетнем возрасте учился водить, а когда мне исполнилось пятнадцать, он сказал, что мы всегда будем вместе, чтобы не встало на нашем пути.

Сейчас мне было восемнадцать, а ему исполнилось двадцать один. Он нарушил свое обещание самым ужасным образом.

- Ты не можешь провести здесь всю ночь, - спокойные рассуждения Даники ворвались в мои мысли. - Дез ждет тебя.

Я резко развернулась, заставив ее отскочить назад.

- Мне наплевать.

- Нет, тебе не наплевать.

- Ты заблуждаешься.

- Но ты любишь его.

Острая боль пронзила мою грудь.

- Любила, - прошептала я в ответ.

Это было чистейшей правдой. Я полюбила его в тот момент, когда поделилась с ним пудингом. Когда мой отец объявил, что Дез дал свое согласие спариться со мной, когда мне исполнится восемнадцать, я была счастлива как никогда. Я была молода. И глупа. Когда на следующий день Дез исчез, я испытала неописуемую душевную боль, которая, как мне тогда казалось, полностью поглотила меня. Для меня он был чем-то большем, чем просто возлюбленный. Он был моим лучшим другом, моей опорой, моим миром.

Даника заправила волосы за уши, прислонившись к моей кровати.

- Неужели, по истечению семи дней, ты откажешь ему?

Поднявшись, я удивилась, что мои ноги до сих пор держат меня, и шагнула вперед. Платье шелестело под ногами, заставляя меня тосковать по джинсам.

- Я не могу его простить, - мои руки сжались в кулаки. – Он думает, что может просто взять и появиться? Да еще и заявив, что хочет быть со мной после того, что сделал? Пошел он к черту!

Даника изогнула бровь.

- Ты еще не разговаривала с ним. Ты не знаешь, что заставило его пойти на такой шаг.

Я прищурилась.

- Кое это имеет значение? На чьей ты стороне?

- Конечно же, на твоей. Пойдем. Давай покончим с этим, - оттолкнувшись от кровати, она подтолкнула меня к выходу из комнаты, который вывел нас в длинной коридор. – Счастливое воссоединение обещает быть неловким. Я рада, что не на твоем месте.

- Ну, спасибо, - пробормотала я. Мое сердце билось как сумасшедшее.

- Ты прекрасно выглядишь, - сказала Даника, не очень нежно толкая меня к лестнице.

Интересно, есть ли у меня в запасе время, чтобы хорошенько перепачкаться в грязи? Меньше всего мне хотелось выглядеть для Деза по-особенному. Мне пришлось сильней ухватиться за перила, потому что из-за нервного напряжения я не могла вздохнуть полной грудью. Или же это все было из-за платья? В любом случае, я не могла дышать.

С первого этажа до нас доносился шум голосов, и, спускаясь по лестнице, я отчаянно попыталась определить, кому они принадлежат. Кровь стучала в ушах, во рту пересохло, а я тем временем ступала на пол второго этажа. Я хотела наклониться и посмотреть вниз, но Даника схватила меня за руку и повела к оставшимся ступеням.

Не могу припомнить дня, когда весь клан собирался в одной комнате, особенно в этот поздний час, когда большинство готовилось к выходу на охоту. В этот момент толпа казалось огромной. Высокие и широкоплечие мужчины были одеты в черные кожаные штаны, а между ними проглядывалось несколько женщин, которые пытались утихомирить детишек. Один из них, малыш не старше трех лет, выбежал в патио и, под покровом опустившийся ночи прямо посреди дороги, преобразился в свое истинное обличье: меж его светлых локонов проросли рога, а из спины выросли тонкие и неровные серые крылья - одно взмахнуло ввысь, а второе наклонилось в бок. Мальчик начал весело смеяться, когда высокий мужчина подхватил его на руки.

Даника подтолкнула меня локтем, заставляя двигаться вперед.

Споткнувшись, я мрачно посмотрела на нее.

- А вот и она, - как раскат грома прозвучал голос отца - тяжелый и горделивый. Я чувствовала себя как на аукционе, связанной по рукам и ногам.

Пожилой Страж с седыми волосами и морщинистым лицом недовольно проворчал:

- Пора уже, Гаррик. Никто из нас не молодеет.

Сжав руки в кулаки и пристально смотря на отца, я заставила себя идти дальше. Толпа расступалась передо мной, пока я, как в оцепенении, продолжала свой путь. Я не могла не на кого смотреть. Мой желудок, сжавшись в узел, казалось, был готов извергнуть все свое содержимое наружу.

Папа что-то сказал и спокойно улыбнулся, но я не уловила ни слова. Все мое тело напряглось, когда он отступил в сторону. Против моей воли, мой взгляд опустился на опустевшее место.

И там был он.

На миг мое сердце остановилось, а потом забилось с удвоенной силой.

Дез стоял передо мной - более высокий и возмужавший. Во многом он остался прежним, но в тоже время в нем многое изменилось. Но его глаза остались прежними: бледно-голубые, окаймленные веером густых ресниц. В юношестве его темно-каштановые волосы были подстрижены по бокам, а на макушке красовался ирокез. Сейчас нет. Теперь его волосы струились мягкими волнами, практически касаясь плеч. Но отсутствие ирокеза было не единственным изменением. Ничего не напоминало в нем того парня, который ушел три года назад; его образ был одновременно и чужими, и знакомыми.

Юношеский овал лица сменился более резкими, выразительными чертами: подбородок стал более выразительным, а скулы выше, его нос был слегка искривлен, словно был сломан и неправильно вправлен. Его брови изящно изгибались над голубыми глазами, а губы казались более полными. Предательская мысль проскользнула у меня в голове, интересуясь, такие же они чувствительные, как кажутся? Эти губы более не улыбались, а Дез всегда мне улыбался - сейчас они были лишь слегка приоткрыты. Пока мой взгляд скользил по его образу, я поняла, что он больше не тот юноша, в которого я влюбилась.

Дез пристально смотрел на меня, его слегка расширившиеся зрачки начали растягиваться по вертикали. Изумление осветило его поразительно лицо и, честно говоря, я не могла понять причин его удивления. За три года его отсутствия я не изменилась. Ладно, я больше не та наивная дурочка, какой была, да и моя грудь, бесспорно, стала больше, впрочем, как и бедра.

Его взгляд опустился на долю секунды, и я прищурилась. Чувство раздражения покалывало мою кожу. Ему действительно еще хватало наглости оценивать меня? Но чувство ненависти к нему быстро угасло, сменившись пониманием, что сейчас передо мной стоит незнакомец. Жар разнесся по моим венам, когда его глаза нашли мои. В тот момент, когда наши взгляды соединились, в воздухе начало потрескивать статистическое напряжение.