О, hello, Death (СИ)

Смыв с рук кровь, почистив зубы и сменив одежду, Чакки задумчивым взглядом обвела свою комнату. На стене с фотографиями появились дыры, которые обнажили цветастые обои. Самые любимые снимки, Логан не собиралась оставлять. Покрывало на кровати было смято, а поверх него лежали разодранные пакеты, которым не посчастливилось попасться под руку девушке во время сборов. Некоторые полки пустовали, а из розеток были вырваны зарядные устройства. Натянув на плечи джинсовую куртку, Чакки закинула на плечо довольно тяжёлую сумку, подумав пару минут, она вытащила из неё лишние, по её мнению, запасные кофты и пару маек, бросив их на пол. Выглянув в окно и удостоверившись, что мать всё ещё треплется с другими женщинами, Чакки быстро прошла в комнату родительницы, достала из выдвижного ящика чёрную коробочку, в которой хранились деньги. Отсчитав несколько крупных купюр, она сунула их куда-то вглубь сумки.

— Вроде бы всё, — тихо пробормотала Чакки, направляясь через кухню в гараж, из которого можно было через запасной выход сбежать из дома. Свет всё ещё горел, а дверь была плотно закрыта, так что девушка могла не волноваться, что её заметят. Вычищенный до блеска, недавно купленный Yamaha Warrior XV1700 — мотоцикл нового поколения под старинку, стоял в дальнем углу, накрытый серой тканью. Усмехнувшись, Чакки вытащила ключи из коробки, что незаметно приютилась в деревянном шкафу с инструментами. Стянув ткань, девушка окинула взглядом железного коня. Конечно же, было бы легче, если бы она поехала на машине, но ей нет восемнадцати, а соответственно у неё нет прав и стоит ей попасться полиции на глаза, как её тут же вернули бы обратно домой, а такого счастья девушке не особо хотелось испытать. Поэтому самым простым выходом было позаимствовать мотоцикл отчима. В заранее написанном письме, она попросила за это прощение, и, конечно же, сказала, чтобы её не искали, забыли о её существовании. Она много чего там написала, и уже хотя бы из-за этого не хотела возвращаться в отчий дом. Усевшись на мотоцикл, щёлкнув ключом в замке зажигания и нажав на кнопку «start», Чакки вырулила чудо транспорт из гаража на задний двор, а оттуда помчалась прочь по тёмным дорогам.

«Никогда не вернусь. Ни за что, не вернусь» — думала девушка на пути к единственному по-прежнему родному человеку. Уж он-то не даст её в обиду, не оставит одну. На него можно было положиться.

***

Мужчина медленно брёл по пустой аллее, забросанной пожухшей листвой, совершенно не обращая внимание на редкие машины, позднее время, холодный ветер и далёкие голоса людей, доносящиеся из домов. Он шел, опустив голову, запихнув руки в карманы, ссутулив спину, опустив плечи. Усталый взгляд был направлен под ноги. На лице застыло выражение скорби, непреодолимого одиночества, и чёрт ещё знает чего. Короткий ёжик светлых волос слегка топорщился на ветру, рубашка насыщенного синего цвета развевалась. Чем-то его образ был похож на страдающего образ Гамлета, с вечным вопросом «быть или не быть». В его случае сразу всё было понятно — не быть, но покончить с собой Ник не мог. Она бы не хотела этого, она бы хотела, что бы он был счастлив. Но как быть счастливым, когда всё что у тебя было, стало всего лишь воспоминаниями?

Остановившись у калитки, Ник поднял взгляд на опустевший дом. В окнах не горел свет, занавески приобрели сероватый цвет, стены дома казались какими-то старыми и невзрачными. В какой-то момент это место опротивело ему. Больше в груди не зарождалось тёплого, уютного чувства радости, нежности. Не было какого-то предвкушения чего-то светлого. Всё погрязло во тьме, в серых буднях, грязных красках города. Открыв калитку, мужчина медленно поднялся по лестнице к двери. Зазвенели ключи, и дверь с тихим шёпотом под симфонию ветра открылась. По мановению руки зажёгся свет. Но ничего не изменилось. Всё так же было пусто и безжизненно. Ник вздохнул. Без его любимой жены и их ребёнка в доме действительно было одиноко.

На улице послышался рёв мотора. И невольно мужчина подумал, что хорошо бы было, если бы этот рёв с собой принёс его смерть и избавление от мучений. Рёв стих недалеко от дома, а после послышались спешные, слегка сбивчивые шаги. Хлопнула калитка и вот уже в дверь кто-то громко стучит, нет, даже тарабанит кулачком, будто от этого зависит его жизнь. Нехотя, Ник открыл дверь и тут же оказался в крепких объятиях.

— Чакки? — удивлёно прохрипел он, поразившись тому, как придушенно звучит голос. Девушка, обнимавшая его за пояс, подняла голову вверх, встречая его надорванной улыбкой. Её карие глаза лихорадочно блестели, а под ними залегли тени. Она была не выспавшейся, и выглядела вымотанной. И без того светлая кожа, казалась болезненно зеленоватой. Кончик носа девушки слегка покраснел, что выдавало её недавнюю истерику.

— Привет, дядя Ник.

Мужчина слегка удивлённо вскинул брови, рассматривая повзрослевшую племянницу, отмечая, как она похожа на его покойную жену. Волосы, не такие темные, как у неё, были коротко отстрижены сзади и удлинялись спереди, слегка вились. Кожа гораздо мягче, взгляд такой же добрый с лёгким оттенком грусти и чего-то дьявольского. Черты лица были тонкими, но более азиатскими, нежели у Сары. Она была маленького роста, хрупкая, как куколка, но при этом невероятно шустрая и неусидчивая.

— Что ты здесь делаешь? — отойдя от удивления, спросил мужчина, легко поцеловав племянницу в лоб, на что та расплылась в улыбке, прикрыв глаза. Отойдя на шаг назад, она довольно бойко ответила:

— Свалила из дома. Достали они меня вконец.

Ник вздёрнул брови вверх, окидывая взглядом новоявленное чудо, ожидая полноценных объяснений.

— Давай я что-нибудь приготовлю, поедим и всё обсудим? — осторожно предложила она, будто нашкодившее дитя, которое пыталось отмазаться перед рассерженным папочкой. Ник сложил руки на груди, но всё же с напускным недовольством согласился. Стоило маленькой бестии упорхнуть в кухню, греметь посудой, как он улыбнулся. Устало, горестно, но всё же это была улыбка. Чакки и Ник были давно знакомы, ещё до того, как Сара привела своего будущего мужа в дом, они знали друг друга. И были очень близки. Может быть, потому что они были родственными душами, а может быть, вина тому, что сама девушка очень сильно любила его. Ведь Ник был её первой настоящей и серьёзной любовью, не считая глупых заморочек в начальных классах. Она и сейчас его любила, не так сильно, как раньше, да и не той любовью.

Войдя в освещённую кухню, мужчина облокотился о косяк, наблюдая, как девушка расчистила себе место у плиты, поставила сковородку с маслом и уже подготавливала бекон для обжарки. Бросив мясо на сковороду, она поспешила налить в кастрюлю воду, закинула макароны, нарезала салат, при этом смешно морща носик. Сосредоточившись на своей работе, плотно сжала губы, слегка нахмурилась, от чего на её лбу появилась забавная складка. Сара готовила совершенно иначе. Она всегда что-то мурлыкала себе под нос, бросала на Ника лукавые взгляды, улыбалась, и движения её были не такими быстрыми и резкими.

— Так почему ты сбежала из дома? — Ник сел за стол, продолжая наблюдать за подростком, мечущимся по кухне подобно маленькому вихрю. Чакки на секунду отвлеклась от готовки, чтобы взглянуть на дядю, а после снова вернулась к нарезке салата и жарке бекона.

— Брокколи обвинили в том, чего он не делал, а после застрелили, — мужчина нахмурился, пытаясь осмыслить ситуацию, а Чакки тяжело вздохнула, отложила нож и повернулась к собеседнику лицом, сложив руки под грудью. — Когда нам предъявили обвинение, я пыталась защитить его. Меня оттащили, но Кол не стал сидеть на месте. Он загрыз одного, а насчёт второго я не знаю, но скорее всего он скончался, не доехав до больницы. Раны были серьёзными.

Чакки потёрла переносицу, зажмурившись. Видимо ей действительно было плохо.

— Ты считаешь, что твой пёс действительно не виновен?

— Естественно! — устало отозвалась девушка. — Ты же знаешь, что хоть он и был жутковатым на внешность, да и не обладал нравом доброго малого, но просто так он бы не бросился на кого-то. Ник, он весь день был около меня и вечером тоже. Не отлучался ни на секунду.