Мордред (СИ)

— Не беспокойся, я не трону, если ты не хочешь, — сказал Герт. — Расскажешь всё-таки, что случилось?

— Где валерьянка? — спросил Артур.

— А. Забыл…

Герт отыскал в тумбочке пузырёк и накапал двадцать капель на кубик сахара. Приподнял голову Артура и угостил его этим кубиком.

— Спасибо, — сказал Артур.

Сахар блестел у него на губах. Герт склонился и припал к ним своими. Сладко. Он целовал Артура настойчиво, ласкал языком и губами, пытаясь передать ему свою страсть. Но Артур повернул лицо в сторону и сказал:

— Не надо. Ты у меня энергию тянешь.

— Да ну…

Герт стал целовать его шею, ключицы, впадинку под горлом, вдыхая любимый запах, почти не соображая, что делает. Всё его существо охватил острый голод, потребность и жажда близости, словно манящая пропасть. Остановиться Герт уже не мог и не сожалел об этом. Рука нырнула под плед, под резинку штанов, и — …

— Ох…

— Тебе нравится? — спросил Герт.

— Не надо, — прошептал Артур, но его плоть под пальцами Герта говорила совсем другое.

— Тебе нравится.

Он отбросил плед в сторону, снял с Артура штаны и продолжил ласкать его, расстёгивая другой рукой свои джинсы.

— Я тебе сделаю хорошо. Как всегда. Лучше.

— Нет. Ты убьёшь меня…

— Ха!

Герт стянул рубашку, бросил на пол. Артур лежал навзничь, зажмурившись, и на лице его были тоска и мука. Герт осклабился, влез на кровать и наклонился над ним. Он целовал Артуру живот и бёдра, а потом взял его в рот.

— О боже, — сказал Артур. Он кусал губы, глухо стонал. Член у него стоял, как кол. Герт страстно ласкал трепещущую плоть губами и языком.

— Господи…

Герт торжествовал. Он приподнял и раздвинул ноги Артура, оторвался от него, чувствуя, что уже немного осталось, и передвинулся вверх, помещая свои колени между его бёдер.

— Ничего не делай, просто лежи. Расслабься. Никаких усилий. Я справлюсь сам.

…Потом Артур вскрикнул. Опять и опять. Герт тоже кричал и стонал, вонзившись в него и раскачиваясь в диком ритме.

— Артур! Сволочь! Обманщик! Ты маг! Прости! Я люблю тебя!..

Язык заплетался, Герт уже не соображал, что говорит, и говорил то, что чувствовал. Он крепко держал Артура за плечи, навис над ним и обладал им, как брал женщин — лицом к лицу, сверху вниз, держа добычу совершенно в своей власти. Артур кончил через минуту, семя его текло у Герта по животу, подстёгивая его похоть. Напряжение было невыносимо. Исторгнув семя, Герт испытал облегчение и блаженство, но до конца ему было ещё далеко, он лишь слегка сбавил ритм. Что это, блеснула на периферии мысль, я будто не трахался целый год!.. А Артур умолял:

— Прекрати — нет — прошу тебя — хватит — Герт…

Он говорил очень тихо, глаза закатились, белые пряди волос рассыпались по подушке. Вырваться он не пытался, не было сил. Артур был слаб и беспомощен, вожделенная жертва — и это — это —!..

III

…

Урод,

сказала Елена, Гертова совесть.

Ты сумасшедший садист, маньяк.

Взойдя на пик наслаждения дважды, Герт обессилел, упал на тело Артура — и, чуть отдышавшись, понял, что тот не дышит.

— Артур?!

Не дышит. Губы серые. О Боги…

Герт Лайт — маньяк, готовый пациент Бедлама, он на свободе по недосмотру врачей…

«Ты у меня энергию тянешь»…

Следующие мгновения слились в кошмар. Массаж сердца — искусственное дыхание — массаж сердца… Стандартный курс первой помощи казался смешным и жалким, Герт сам казался себе таким. Врачам звонить он не мог — если об этом узнает Город, если связь станет известна — если Артур умрёт…

СМИ меня разорвут. Все участие примут. Растерзают, уволят, бросят в тюрьму — а там…

Была и ещё причина не вызвать скорую помощь — всё то, о чём они с Артуром говорили все предыдущие дни и недели долгого, жаркого лета. Он глубоко вдыхал и припадал к губам Артура, молясь кому-то — дьяволу, Царствующим Богам, Отсутствующему Богу или же самому Артуру: живи! дыши, хитрец мой, волшебник мой! ты мне нужен!

Артур дёрнулся и попытался вздохнуть. Это ему давалось с трудом.

— Держись, — сказал Герт и снова к нему склонился, прижался ртом ко рту. Артур открыл глаза. Герт успел мельком увидеть зияющую в них пропасть. Потом его закружило, отрезало разом от тела, воли и утянуло в чёрный водоворот. Всё погасло.

…

К сознанию он возвращался медленно, всплывая из омута, как после трёхдневного жара. Наступил момент, когда он осознал, что лежит на боку и смотрит в стену через широкое пространство пустой постели. На стене играло солнце, глядя в окно где-то у него за спиной. Синее покрывало. Сноу Хилл. Артур… -!

Герт попытался подхватиться, но его сил не хватило даже на то, чтобы сесть. Он дёрнулся и беспомощно завалился на спину, придавив чьё-то тело. Повернул голову. Артур лежал рядом, полуголый, как был, и глаза закрыты. Герт попробовал перевернуться и не сумел. Он был слаб, как дитя, словно два года назад, очнувшись в больнице после того, как его подстрелили. Затаив дыхание, он вслушался. Артур дышал, жилка на шее пульсировала. Живой. Я не убил его, он живой. Слава Богам.

Герт закрыл глаза, собрался с силами и попытался опять лечь на бок, чтобы не давить Артуру на грудь. Понадобилось три попытки, но это ему удалось. По левой руке, на которой он всё это время лежал, бежали мурашки. Герт подался вперёд, лёг на живот и отключился опять.

IV

Когда к Герту настолько вернулись силы, что он смог приподняться и сесть в постели, в окно глядел вечер. Артур спал, бледный, но спокойный; мертвецкий оттенок с его губ ушёл. Герт укрыл его пледом и встал, шатаясь на слабых ногах. Регулятора беспокоило чувство, что он что-то упустил. Будто память отшибло. Для начала он подтянул и застегнул джинсы — очевидный пункт — и тут же вспомнил остальное. Во-первых, он вышел из кабинета и Управления невидимкой, не предъявив пропуск; во-вторых, самовольно взял «серую» машину; в-третьих, не сообщил семье, где он и когда вернётся.

Важное прежде всего. Герт вытащил телефон — там было несколько пропущенных звонков — и набрал Инес.

— Ина, милая?! Со мной всё в порядке, — быстро сказал он, не дожидаясь вопроса жены. — Я тут уехал на встречу и так замотался, что даже не позвонил, прости.

— Герт, ты всех перепугал. Мне звонили из Управления, тебя ищут, с пропуском что-то — …

— Я знаю. Он, кажется, не сработал. Иночка, ты не могла бы им позвонить и сказать, что меня не сожрала мафия, я просто в доме Артура? Это их успокоит.

Надеюсь.

Но объяснения предстояли.

— Герт, я тебе звонила раз десять. Ты не отвечал. Ты… спал? — Инес говорила спокойно, даже слишком, но в голосе лежала боль. Его жена всё знала.

— Я… да. Я просто свалился и отрубился, такая неделя была… Но вечер прошёл не зря. Ина, он наконец-то заговорил. Сказал мне… важное. Понимаешь?

Она молчала.

— Из этого можно что-то сделать. Может быть… немало.

Очень много. Всё.

Он молился, чтобы Инес поняла.

— Вот как? — тон был всё ещё холоден, но у неё проснулся интерес.

— Ага. Успокой детей. Я приеду и расскажу. Ина… я, может быть, завтра буду. Артуру плохо — сердце. Я тут посижу на случай, если надо звать врача.

— Сердце. Да, ты останься. Пусть не на нашей совести…

— Угу. Ина, прости — …

— Уже. Я люблю тебя, Герт, — сказала она и дала отбой.

Он через силу улыбнулся и почувствовал тёплую, виноватую любовь к своей жене, этой великодушной, прекрасной женщине. Он вознаградит Инес за её доброту, вернувшись домой; следующая ночь — её.