Мир После (СИ)

— Ты будешь следить за мной весь день?

— У меня слишком много вопросов, — сказал парень.

— Это честно, — кивнула я, — Как и у меня. Боюсь, только, ты не станешь на них отвечать.

— Ты врёшь, — Аст внимательно смотрел в мои глаза, — ты ничего не боишься.

— Странный вывод, не обоснованный ни на чём. Невозможно ничего не бояться, — сухо ответила я.

— Тебе ли говорить о невозможном? — Аст склонил голову, одарив меня таким многозначительным взглядом, что я даже растерялась.

Точнее, продемонстрировала свою растерянность настолько, насколько позволяла модель моего поведения.

— У тебя неверное мнение обо мне. Кажется, ты наградил меня качествами, которых у меня нет в реальности, — сказала я.

— Ты знаешь, почему Грешники пробежали мимо нас? — в лоб спросил Аст.

— Понятия не имею. В этот момент я пыталась забраться на дерево, — ответила я то, что помогло бы мне соединить две версии в одну.

Аст просто не мог видеть, чем я занималась, сидя за толстым стволом позади него. Я могла забираться наверх, чтобы иметь возможность — по моим же словам — упасть на землю, раздирая ладони о кору и о ветки…

Кто сможет это оспорить?

Верно. Никто.

Я была в безопасности.

— Но у тебя есть предположение, почему они не стали обращать на нас внимание? — продолжил задавать вопросы Аст, намерения которого теперь были для меня очевидны.

Он хотел удостовериться, что повод для возвращения — весомый. Он хотел понять, имею ли я отношение к нашему чудесному спасению.

Он был намного более опасен, чем Трой. У него были свои мотивы.

Свои мотивы, касательно меня.

— Могу предположить, что кто-то направил их атаковать базу, — произношу самым спокойным голосом, на который была способна.

— Это смелое предположение, — голос Аста тоже изменился, приобретя странные интонации, которых я раньше не слышала, — но я имею то же мнение.

— В Централи ничего об этом не говорят? — отстранённо спрашиваю.

— Я не слышал, чтобы базы разведкорпуса подвергались атакам, — негромко произнёс бывший командир отряда демонов, — но меня не было больше двух месяцев. Всё могло измениться.

— И… у тебя не будет проблем с тем, что ты решил вернуться? — задаю вопрос невзначай.

Эта мысль буквально рвет меня изнутри, вынуждая испытывать любопытство. Чёрт, она вынуждала меня испытывать любопытство едва ли не ежесекундно!

— У меня будут проблемы. Но я с ними справлюсь, — он посмотрел на меня сверху вниз, — можешь не переживать.

— Да с чего бы мне переживать? — абсолютно искренне спросила я.

Аст усмехнулся, глядя на меня очень странным взглядом — словно знал меня лучше, чем я сама.

— Ты — интересная личность, Гамори.

Страшно. Теперь мне стало страшно. Потому что быть интересной личностью в глазах того, чьи грехи Централь готова была прощать почти без последствий… было опасно. Я не хотела быть интересной личностью. Я хотела тихо себе служить в разведкорпусе, имея защиту в лице нестабильного, но держащего своё слово, главы отряда, знать, что у меня есть тёплая кровать, одежда и еда, и никогда не сталкиваться с начальством Централи. Это было удобно — спрятаться на видном месте, которое точно не будут проверять. Насколько я поняла, контактировать с Централью — задача командиров отряда, остальные же его члены имели возможность спокойно служить без вероятности предстать пред очами важных людей Мира После…

Нужно играть в дуру. Или каким-то образом разочаровать вернувшегося командира.

— Это комплимент или угроза? — склоняю голову набок, пытаясь угадать, какой реакции он от меня ждет.

— Это констатация факта, — спокойно отвечает Аст, — Трой никогда бы не выбрал для меня нечто посредственное.

— С чего ты взял, что он выбрал меня для тебя? — спрашиваю то, что действительно хочу спросить, — Трой вообще в курсе твоих умозаключений?

Взгляд, которым меня наградил Аст, был настолько противоречивым, что даже я запуталась. Хотя была уверена, что уж что-что, а взгляды я читать умею.

— Вельз останется за главного. Постарайся не натворить глупостей, — отдал странный приказ Аст и вернулся на базу.

Какие глупости я могу натворить? И зачем мне вообще творить глупости?

Не успела я как следует удивиться его словам, как стены базы начали разъезжаться в стороны, а из главного корпуса вышли Трой и Аст, уже в полной боевой форме и с оружием, висящем на поясах.

— Они уже отправляются? — спросила у Барб, подскакавшей ко мне.

— Должно быть, пастор уже приехал, — вглядываясь вперёд, ответила девочка, — они возьмут его машину, пока тот будет следить за нами.

— А вам нужна слежка? — я постаралась, чтобы моя бровь осталась на месте.

— Вообще — нет, но это правило Централи. Если не командир следит за служащими, то это делает пастор, — спокойно произнесла девочка, — А вообще, ему просто нужно где-то перекантоваться перед очередным поручением начальства. А нашим командирам нужна быстрая машина.

— Так яснее, — кивнула в ответ, скрывая улыбку в уголках губ.

Барб временами была самой непосредственностью. Кажется, я начинала к ней привязываться.

— И кто же этот… — начала, было, я, а затем мои глаза буквально заволокло пеленой гнева, — ОН?..

Я сделала несколько шагов вперёд, чисто по инерции, заряжаясь желанием убить. Это не было пустой бравадой или обещанием на потом. Я хотела убить его прямо сейчас. Я разогналась в несколько прыжков, молниеносно сокращая расстояние между нами, и хотела, было, сделать последний рывок, как была перехвачена сильными жилистыми руками и прижата спиной к мужской груди.

— Не делай глупостей, Покахонтас, — прошипел на ухо знакомый голос, и я постаралась прийти в себя.

Было сложно. Но, учитывая, что слова «не делай глупостей» были произнесены двумя совершенно разными мужчинами примерно в один и тот же промежуток времени, я была вынуждена наступить на горло своим эмоциям и взять себя в руки. Я не имела права показывать свои слабости. Чувства были и оставались слабостями — и мне не следовало об этом забывать.

— Ты завёл себе питомца, Трой? — голос Габриэля был всё также высок, как и прежде.

Я ненавидела беловолосого пастора всей душой.

— Это новая ученица Аста, — протянул метис лениво, в то время, как его руки держали меня крепко, абсолютно лишая возможности двигаться.

Даже дышать было сложно.

— Не успел вернуться, как уже завёл себе новую ученицу? — Габриэль растянул на губах язвительную улыбку, являя миру свою истинную натуру.

— Да. И я посоветовал бы тебе следить за своим языком, Габриэль, — спокойно ответил Аст, — не пристало пастору называть человека питомцем.

— Беру свои слова назад, — Габриэль перевёл взгляд на меня, — А этот человек умеет передвигаться самостоятельно?..

Трой медленно выпустил меня из рук, а я не смогла не вставить:

— Умеет, и ты прекрасно осведомлён об этом, пастор, — последнее слово я едва не выплюнула, что позабавило Габриэля едва ли не больше всего.

— Так ты — та самая девчонка из Десятки?.. И хватило же тебе душевных сил примкнуть к тем, кто буквально разрушил твою деревню.

Ту деревню разрушил ты! Вот, что я хотела сказать ему, глядя прямо в глаза. Хотела, но не могла. Потому что понимала — он прав. Я не имела права бросаться на него, обвиняя в единоличном уничтожении поселения. Трой имел столько же оснований называться убийцей Десятки, как и Габриэль. Из них всех, разве что Аст не был запятнан участием в тех событиях, но и он не остался бы без греха — находись он на службе, а не на развалинах в бегах.

Подумав над этим, я развернулась и молча ушла в здание.

Я вообще не имела прав на эти эмоции. Я не сделала ничего для того, чтобы спасти жителей деревни. Я дала им умереть, покинув поселение. Я была такой же, как Габриэль.

Нет, я была хуже.

Я лицемерила, делая вид, что всё ещё отстаиваю позицию правды и справедливости — вспоминая об этой самой позиции лишь тогда, когда под задницей была тёплая кровать, а на ужин были еда и питье. Габриэль не скрывал своего цинизма. Он был честен сам с собой. Единственное, за что он действительно заслуживал смерти, так это за своё притворство: я не знаю, почему и Трой, и Барб, и Аст назвали его пастором, — но то, что он натворил в Десятке, никак не могло быть деянием рук пастора. Габриэль был убийцей. Убийцей, притворившимся божьим глашатаем. Теперь это было очевидно.