Дух и прах (ЛП)

– О, вспомнил. Вот, смотри.

Аспирант положил книгу на стол, и, прежде чем он ее открыл, я успела прочитать название на обложке: «Женщины-пионеры в археологии». Он пролистал страницы, пока не нашел черно-белое зернистое изображение высокой стройной женщины на фоне пустыни. На ней были надеты бриджи, сапоги для верховой езды и темный жакет, и стояла она в «не-связывайся-со-мной» позе. Подпись ниже гласила: «Профессор Айви Гуднайт, Фивы, Египет, 1932».

Я чуть не разинула род, но вовремя удержалась. Я не раз видела это фото в нашем семейном альбоме. В роду Гуднайтов хватает первопроходцев, не упомянутых в учебниках истории. Вклад магии на благо общества либо остается секретом, либо ему придумывают другое объяснение. А тетушке Айви удалось совершить нечто выдающееся и по меркам обычных людей, и в области сверхъестественного.

– Это моя пратетушка. – Я пододвинула книгу поближе. – Мы правда так похожи?

Карсон заглянул через мое плечо, его дыхание щекотало мне ухо.

– Сходство сильное.

Локти пожал плечами:

– Сравнив достаточное количество изображений фараонов, начинаешь видеть семейные черты. Строение костей, супраорбитальные и зигоматические дуги… – Он умолк, испытывая неловкость и избегая смотреть на Карсона. – Не подумайте, что я пялился. Изображение доктора Гуднайт хранится здесь из-за ее работы, и… Эм, ну, тогда не буду вас отвлекать от дела, приступайте.

Аспирант метнулся прочь, при этом, к сожалению, еще больше походя на кролика. Я сочувственно поморщилась и повернулась к Карсону:

– Не хочешь поменьше злобствовать по отношению к парню, который нам помогает? Знаешь, как в поговорке, был бы мед…

Карсон взял самую верхнюю книгу в стопке и уселся с ней за стол.

– Не доверяю никому, а тем более таким отзывчивым. И у него нет никаких причин так интересоваться твоими зигоматическими дугами.

– Это значит скулы. – Но я все равно покраснела. – Судмедэксперты точно так же выражаются.

– Он вообще чересчур тобой интересовался. – Возможно, у стажера зашкалил инстинкт защитника (и, возможно, от этой мысли я затрепетала, как глупая девчонка), но его реакция больше походила на старую добрую подозрительность.

Я скользнула на стул напротив Карсона:

– Не у всех на уме коварный план, знаешь ли.

– Нет. – Он не отрывал глаз от алфавитного указателя лежавшей перед ним книги. – Не знаю.

Правда? Очень и очень печально.

Можно подумать, что все, чем я занимаюсь – общаюсь с мертвыми, раскрываю убийства, – должно было сделать меня более циничной. Но восстанавливая справедливость для других, или по крайней мере давая им покой, я добавляю очки в пользу вселенского добра. И знаю, как много людей стремятся делать то же самое.

Я притянула книгу с тетушкой Айви поближе и перевернула страницу на фотографию, где моя родственница трудилась на раскопках массивного каменного фараона, которого я видела на входе. Тетушка Айви всегда была моей героиней, поскольку оставила след в двух мирах, но до этого момента я не осознавала, как много для меня значит оказаться на ее излюбленной территории.

Погодите-ка. Я собралась блеснуть проницательностью, притупленной лишь тем фактом, что я, идиотка, не додумалась до этого раньше.

– Карсон, – позвала я, пододвинув ему книгу, – я знаю, как нарыть больше информации на Оостерхауса и, возможно, на его шакала.

Стажер внимательно рассмотрел фото Айви и раскопок и быстро сложил два и два:

– Думаешь, на статуе внизу могли остаться фантомные следы твоей тети?

– Ага. – Я убедилась, что говорю достаточно тихо, а Локти не ошивается поблизости. – Проблема вот в чем: когда я была там, то ничего не почувствовала, а значит – мне нужно дотронуться до этой штуки.

– Тогда тебе надо побеспокоиться о сигнализации, – проследил Карсон за ходом моих мыслей.

– Может, да, а может, и нет. Никто не сумел бы стащить статую без специального подъемного оборудования. Меня больше волнует видеонаблюдение. Уверена, народу будет что сказать, если я начну лапать фараона.

Карсон постучал пальцами по столу, осматриваясь вокруг, будто искал, как бы решить проблему подручными средствами.

– Ладно, – сказал он чуть погодя. – Могу дать тебе одну-две минуты. Но нам придется расстаться.

– Что ты собираешься делать? – В последний раз, когда мы расходились, он украл машину. Расставание заставляло меня нервничать.

– Кое-что с электричеством или питанием камер наблюдения, как я себе представляю. – Стажер поднялся и закрыл книгу. – Придумаю по пути.

– Тогда как я узнаю, когда мне можно без опаски заняться своим делом?

– Дай мне десять минут, потом иди.

– У меня нет часов.

– Как у тебя может не быть часов?

– Я всегда пользуюсь телефоном, но кое-кто его спер.

Он спокойно расстегнул свои наручные часы, повозился с ними, затем достал мобильник и установил в соответствующем приложении таймер, как только секундная стрелка добралась до двенадцати:

– Десять минут… пошли.

Я протянула руку за телефоном, но вместо него Карсон подал мне часы. Очевидно, он все же не так сильно мне доверял.

– Я в уборную, – объявил он, складывая книги в стопку. – Встретимся внизу?

– Конечно, – ответила я, разыгрывая свою роль. – Только уберу эти журналы и мигом прибегу.

За «мигом прибегу» я заработала очередное закатывание глаз, однако Карсон не спеша удалился, как будто знал, куда направляется. Я подождала, пока он скроется из виду, а потом бросилась к одному из компьютеров с электронным каталогом, чтобы посмотреть, есть ли доступ в интернет, но удача мне не улыбнулась. Потом я вспомнила все те кабинеты, мимо которых мы прошли, пока поднимались в галерею. Бессовестно проигнорировав знак, предписывающий вернуть все библиотечные материалы на полки, я поспешила – стараясь не показывать, что спешу – на выход и вниз по коридору.

Я чувствовала себя немного виноватой из-за того, что собиралась сделать со своими десятью минутами, но гейс на эту тему никак не высказывался, поэтому я затолкала совесть подальше и нырнула в первый попавшийся пустой кабинет.

Крохотная комнатка сама напоминала археологические раскопки стопками книг, бумаг, карт, набросков и снова книг; а посреди всего этого стоял стол с весьма допотопным и довольно большим компьютером, способным укрыть меня со стороны двери.

Ткнув клавишу, я вернула экран к жизни, глянула на часы Карсона, затем открыла окно браузера и вошла в свой электронный почтовый ящик. Мне пришло шестьдесят семь новых писем, все от членов семьи. Похоже, система тревоги Гуднайтов работала исправно.

Я пропустила все эти сообщения и начала новое для агента Тейлора. Оно должно быть коротким, не время любезничать.

«Проверь Майкла Джонсона, аспиранта Чикагского университета. Парень Алексис? Бывший парень? У меня предчувствие».

Я секунду колебалась, затем добавила:

«Верь мне.

Д.»

На большее времени не хватило, только кликнуть «Отправить» и закрыть браузер. На позиции внизу мне нужно быть через шесть минут и семнадцать секунд.

Я проверила коридор и шмыгнула к лестничной клетке. И ведь почти добралась, но тут услышала свое имя, произнесенное совсем не по-библиотечному громко:

– Мисс Гуднайт!

Я повернулась и увидела, что Локти с упавшим на глаза светлым локоном спешит ко мне. Первой мыслью было: «Блин, я попала из-за того, что не вернула материалы на место». А второй: «Блин, он знает мою фамилию». И теперь все обитатели этажа тоже знали, что я здесь.

Ботаник держал в руках книгу, открытую на детальном чертеже. Страницы казались старыми, но не обветшалыми; судя по виду, книгой не часто пользовались.

– Я нашел вот это, – взволнованно выпалил аспирант. – Полевые заметки с последней экспедиции доктора Оостерхауса. Как думаете, это то, что вы ищете?

Я забрала у него тонкий фолиант, дабы лучше рассмотреть, потому что рисунок изображал шакалоголового мужчину в египетском ожерелье и юбке. Записи внизу гласили, что сделан он из лакированного дерева, украшен золотыми листьями и деталями из эмали. Я не ощутила никакого притока экстрасенсорного возбуждения, но надежда тоже служила своего рода адреналином.