Игра в Любовь и Смерть (ЛП)

— Фу, какая скукота, — запротестовала Хелен.

— Это международные новости, Хелен. Полезно интересоваться событиями, формирующими будущее человечества.

— Я уже на тысячу жизней вперед наслушалась, — надулась Хелен.

Генри посмотрел в окно, желая остаться в стороне от перебранки. Итан выключил радио. Впереди показался Гувервилль, освещенный кострами, от которых в воздухе разливался густой запах горечи. Итан остановился. Из темноты вышел Джеймс Бут в чистом сером костюме. Так мог бы выглядеть любой из их одноклассников. Возможно, сейчас у него появились деньги, и Генри совершенно точно знал, откуда. Итан вышел и пожал Джеймсу руку. Открыл заднюю дверь, и Джеймс, широко улыбаясь, сел рядом с Хелен.

— Это шутка, что ли? — Хелен посмотрела на Джеймса как на бродячего пса.

— Не будь снобом, Хелен, — пожурил ее Итан. — Это мэр Гувервилля. Родись он в богатой семье, мог бы через несколько лет стать мэром Сиэтла. Он прирожденный политик и генератор умных идей.

В зеркале заднего вида Генри увидел, что Хелен закурила сигарету и выдохнула дым Джеймсу в лицо.

— Хелен, — Джеймс протянул ей руку, — Итан так много о вас рассказывал.

— Забавно, а о вас ни слова не говорил. — Хелен едва коснулась кончиков его пальцев. Пепел с зажженной сигареты угрожал упасть ему на ладонь.

— В истории у вас имеется знаменитая тезка, — сказал Джеймс. — Из-за ее красоты в бой отправилась тысяча кораблей. Из-за вашей точно сразилась бы дюжина, и это комплимент. Современные военные корабли значительно больше древних. — Он забрал у Хелен окурок и затушил его в пепельнице. — Вот так. Не хочется что-либо поджечь.

— Посмотрим, — усмехнулась Хелен.

Генри глянул на Итана, думая, а не встречались ли Хелен и Джеймс раньше. Их взаимная неприязнь казалась странно знакомой.

— Хелен, веди себя прилично, — одернул ее Итан. — Да, у Джеймса немного денег, но у него есть идеи и дар убеждения, которые в современном мире можно назвать богатством.

— О, для таких, как он, у меня уйма названий, — фыркнула Хелен.

— Так перечислите. — Джеймс откинулся на спинку сидения и взялся руками за голову, словно наслаждаясь унижением. — Я весь внимание.

Хелен смерила его взглядом.

— Для начала, моя тезка из вашей истории предала своего мужа.

— Согласно тем мифам, которые я читал, она была дочерью богини, которую у мужа похитили.

— Но она ничуть не возражала.

— Вы это своими глазами видели?

— А что, если да?

— Тогда я скажу, что вы неплохо сохранились.

— Как мило с вашей стороны это заметить, — ядовито отозвалась Хелен. — И в продолжение истории, после того, как муж ее вернул, она долго не прожила. Смерть жестока к влюбленным, не так ли?

— Любовь ужасна, если из-за нее начинается война на десять лет, — вздохнул Итан. — Что в сравнении с войной предательство.

Генри жалел, что мало знаком с этой историей. Мифологией и философией всегда больше интересовался Итан. Однако стоило признать правоту Итана: Джеймс оказался весьма умным человеком.

— Нет такого понятия, как ужасная любовь, — возразил Джеймс, подвигаясь ближе к Хелен.

— Вся она ужасна, — отчеканила Хелен, отодвигаясь от него.

— Мне на ум идет кое-что похуже, — почти что прошипел Джеймс.

Они успокоились, когда Итан вежливо кашлянул и вновь включил радио. Генри с облегчением вздохнул. Новостная программа закончилась, и теперь ведущий рассказывал историю о женщине, ее служанке и любви, которая стала возможной благодаря мылу «Айвори».

— О, а вот и реклама про тебя, Хелен, — усмехнулся Итан и процитировал песенку: — «С нашим мылом Хильда не похудеет, но сердце Генри покорить сумеет».

— Хильда! — воскликнула Хелен. — Надо написать на радио возмущенное письмо, чтобы они исправились. Или так, или Генри придется объяснить, что это за Хильда.

Они приехали в «Мажестик». Генри думал, что поведет Хелен внутрь, но Итан и Джеймс обступили ее с двух сторон, оставив его одного.

Ну и хорошо. Они дали ему шанс перевести дух и повнимательнее рассмотреть освещенный вход и грозовое небо. Вышибалы не было, поэтому Хелен, Джеймс и Итан сразу вошли внутрь, а Генри остался на тротуаре, радуясь, что может пару минут побыть один. Воздух пульсировал энергией, и будь Генри ребенком, он непременно захотел бы пробежаться по улице, вопя во все горло, просто чтобы избавиться от возбуждения. А сейчас, как бы это желание движения ни досаждало, оно помогало справиться с печалью.

Начался дождь. Едва на лицо Генри упали первые капли, в воздухе что-то изменилось. Генри платком утер капли с лица и глубоко вдохнул, наслаждаясь загадочным ароматом мокрой земли. По тротуару раздались легкие шаги. Он повернулся и увидел ее.

— Флора. — Генри шагнул к ней, но тут же взял себя в руки. Она стояла одна под черным зонтом.

— Генри. Я… — Она закрыла рот, и по ее виду было ясно, что больше всего на свете ей хочется исчезнуть.

Спустя секунду она отвела взгляд, а Генри понял, что готов позволить ей миллион раз разбить ему сердце, если она взамен разрешит каждый день видеть ее лицо.

— Что ты там застрял, Генри? — В дверях «Мажестика» стояла Хелен и поглаживала голову горжетки. — Мы все тебя ждем.

Генри сглотнул и сказал Флоре:

— Прости.

Он вошел в клуб, зная, что она идет следом и наблюдает за ним, но не мог себе позволить оглянуться или снова с ней заговорить. Он пришел сюда с Хелен и отнесется к ней с уважением. А еще он не подпустит к ней Флору, ведь Хелен может сказать что-то не то. Да и Флоре он не нужен, поэтому лучше сохранять достоинство и держаться от нее подальше.

***

Генри хотелось раствориться в музыке. Группа исполняла сложную композицию в размере пять четвертей в рваном ритме, которому казалось безумно тяжело следовать. Но Хелен и Джеймс опять завели разговор о Троянской войне и жертвах предательства Елены: гибели Ахилла и его возлюбленного Патрокла, самоубийстве Аякса, бесконечном странствии Одиссея. Они перекрикивали музыку, а мрачный Итан изредка вмешивался, чтобы охладить их пыл.

— Этих людей сгубила любовь, — настаивала Хелен.

— Их убила война. Война. — Джеймс допил свой коктейль. — Война — это орудие смерти.

— Но война началась из-за любви. — Хелен взяла сигарету и наклонилась к Итану за огоньком.

— Вы говорите о любви так, словно она корень всех зол, — заметил Джеймс.

— А у вас не вышло доказать, что это не так. — Генри удивился, увидев в ее лице одновременно обиду, злость и страх. Что случилось с Хелен, что она так себя чувствует?

Итан подал знак официанту, чтобы тот принес еще коктейлей, но Хелен покачала головой:

— С меня хватит. — Она встала.

— Хелен, ну не будь такой, — сказал Итан. Генри хотелось поддержать друга, но он не смог.

— Какой? — отозвалась Хелен. — Это просто дружеский спор. Мистер Бут считает, что любовь — это нечто волшебное, а я утверждаю, что она — скорейший путь к смерти.

— Рад, что вы с кузеном расходитесь во мнениях, — заметил Джеймс.

— Д-давайте послушаем м-музыку, — заикаясь, предложил Итан, но Хелен была непреклонна.

— Спасибо, что познакомил с другом. — Она взяла сумочку. — Он очарователен. Но мне пора домой.

Итан встал. Джеймс положил руку ему на плечо.

— Я о ней позабочусь. Чувствую, что это я повинен в столь неловкой ситуации.

— Позвольте мне. — Генри встал.

— Нет, я ее отвезу, — сказал Итан. Официант бросился к ним, словно боясь, что компания уйдет, не заплатив.

— Сядьте, оба, — велела Хелен. — Меня может проводить мистер Бут, хотя я сомневаюсь, что ему есть чем заплатить за такси.

— Есть-есть, верите или нет, — кивнул Джеймс.

Генри попытался отойти от стола и проводить Хелен, но ноги словно приросли к полу. Забавное ощущение. Он глянул на Итана, который пожал плечами и отпил коктейля. Хелен и Джеймс, продолжая пререкаться, вышли из клуба.

— Забудь о них, — вздохнул Итан. — Устроили тут балаган. Хелен всегда портит все веселье, всю жизнь так. Прости, дружище.