Руку мне дай...(СИ)

Понятно было, что сестра уже выбрала и решила для себя – она останется в магическом мире. И ее должно быть, беспокоила дальнейшая судьба. Судя по всему, обстановка в этом странном социуме накалялась, судя по рассказам Северуса, и Лили не могла не задумываться о том, как сложатся ее жизнь и карьера в дальнейшем.

Петунья не была бесчувственным злорадствующим чурбаном, но сестра упорно молчала и попытки выведать что-то или разговорить Лили не увенчались успехом. Та все лето мучительно решала для себя что-то…

Ну, хорошо, со Снейпом, как с возможным источником несчастий и бед она порвала, но что дальше-то? Думает о другом кандидате в друзья-приятели? Скорее всего, это так. Только кажется, кроме Поттера никто не жаждет с ней общаться более близко… Это и гложет? То, что раньше она постоянно насмехалась и отшивала кавалера, а теперь, наоборот, нужно с ним общаться и раздавать авансы?

Петунья цинично усмехнулась.

Да, это трудно, переступить через себя. Когда ты сначала чувствовал абсолютное превосходство, а теперь тебе нужно замурлыкать и согласиться принять из рук того, над кем смеялся, кусочек мяса. Впрочем, Лили зря так беспокоилась. Судя по ее немного хвастливым, хотя и возмущенным рассказам, Поттер в ней души не чаял и рад был бы любому, даже малейшему знаку внимания.

— Не отпускать… — грустно улыбнулась мама. – Ты же лучше всех знаешь, что Лили своенравная и упрямая, она бы все равно настояла на своем. Тем более, когда пришла эта мисс… шотландка, декан Лили. Кто же устоит против волшебства?

— Но вы ведь тоже так радовались тому, что Лили ведьма, вместо того, чтобы показать, как вам не хочется, чтобы она уезжала надолго из дома, да еще и в какое-то закрытое учреждение, куда нет доступа обычным людям?

— Не хотели портить девочке настроение! – мать поднялась и подошла к окну. – Вот появятся у тебя свои дети, тогда ты узнаешь… неужели ты думаешь, что мы не беспокоились о ней, когда она уезжала неизвестно куда? Ведь это место… оно странное! Не имеет адреса, там нет телефонов, чтобы позвонить. Все равно, что отпускать ребенка с незнакомым человеком куда-то в ночь, без надежды увидеть его еще раз. Но и не отпустить… было невозможно, — закончила она шепотом.

— Вот поэтому, Петунья, она более любима и ненаглядна. Потому что мы ее видели с тех пор всего лишь по два месяца в году! Когда она вернулась через полгода на Рождество – мы с папой были просто счастливы, потому что думали, что все – Лили для нас потеряна, несмотря на все эти ее письма, присылаемые с совой. Понимаешь? Ну как я могла заставлять ее делать что-то, что ей не хотелось? Ведь она сама взахлеб рассказывала, как в этой школе столы накрываются сами, комнаты утром прибраны, а одежда выстирана и поглажена? А дома никакого волшебства, все надо делать руками, и работа не всегда легкая и приятная…

— Понимаю, мам, — немедленно откликнулась Петунья. – Я тоже люблю ее и желаю добра. Но… разве ты видишь, что все равно ее теряешь? И чем дальше – тем больше. Получается, вы сами отдали ее тому неизвестному миру, тем странным людям. И знаешь, что я тебе скажу? Она уже не с нами. Мы… мы ей мешаем, я чувствую. Лили стала отстраненной и равнодушной к нам.

— Может, это все-таки переходный возраст? – жалобно попыталась оправдать младшую дочь миссис Эванс. – Лили ребенок совсем. Она еще не определилась, да и смерть папы…

— Все может быть, — Петунье было жалко смотреть на мать, поэтому она решила поддержать ее – ведь все равно ничего не исправишь. Лили сама не хочет идти на контакт и принимать какую-либо помощь. – В общем, ей еще два года учиться, так что дальше видно будет. Посмотрим. А кто посуду помыл?

— Да я сама помыла, не набрасываться же на девочку с порога. Потом покормила ее тетиными гостинцами, поговорила немного с ней. Она какая-то сердитая и постоянно о чем-то думает. Ты не знаешь…

— Я же говорю, со мной она тоже не откровенничает. Да и мы почти не видимся, я рано утром ухожу, ночью возвращаюсь, а Лили не горит желанием со мной беседовать.

— Ну а как там мальчик Эйлин, Северус? С ним все в порядке? – вспомнив, поинтересовалась мать.

— Да, он сейчас успокоился и взял себя в руки. Все хорошо. Ему просто надо было с кем-то поговорить, чтобы его поддержали и не отворачивались.

— Хорошо, это хорошо! Нельзя оставлять детей одних в таком состоянии. Может, поэтому Лили… ведь она уехала в школу одна-одинешенька, а нас не было рядом, — миссис Эванс опять взгрустнула.

— Мам, я уверена на сто процентов, что Северус тогда не оставлял Лили одну надолго! – горячо заступилась за друга Петунья.

— Да-да, он неплохой мальчик, но все же… семья есть семья, — сказала мать. – Поэтому, Петунья, ты не ссорься с сестрой, пожалуйста. Зачем же портить отношения и скандалить из-за пустяков. Не стоит это того…

— Но, мама… — начала Петунья и бессильно смолкла. Ну как объяснить матери, что… а что, собственно?

Заставлять сестру делать что-то из-под палки – дохлый номер. Как объяснить, что ей это не повредит, а наоборот? Петунья не знала, как ведут хозяйство волшебницы, но неужели… они все, абсолютно вcе, делают палочкой? Cчастливицы…

В общем, ее тактика не принесла ожидаемого результата.

Наверное, и правда – единственный выход – пожить пару годиков подальше от семьи и не нервировать сестренку придирками и попытками приобщить к труду. А так — только им обоим расстраиваться и бояться поругаться или взбунтоваться.

========== Глава 16 ==========

Ночи становились все длиннее, и утром было уже прохладно – лето кончалось.

Снейп проснулся, и некоторое время еще лежал в теплой постели, наслаждаясь уютом и тишиной.

Две недели до первого сентября… Не очень-то он ждал этого дня. Дома, конечно, жить становилось иногда невыносимо, но все же выпадали спокойные дни, когда можно было запастись бутербродами и не выходить из своей комнаты, занимаясь или читая. Да и с Лили летом видеться всегда оказывалось менее проблематично, чем в школе – вышел на улицу, прошел пару кварталов и вот он, ее дом. Покричал совой – подруга вышла. Если она бывала в настроении – шла с ним погулять на речку или в поле за городом. Так лето и проходило – тихо-мирно, по большей части, спокойно и тягуче, как резина. А сейчас…

Сейчас внутри что-то кипело, хотелось двигаться, что-то делать, приближать поскорее тот день, когда они… вместе с Петуньей уедут отсюда. Северус пока не знал толком, как все это будет происходить – в магловском мире он ориентировался не очень. Одно хорошо – паспорт у него имелся, так как регистрировали его в местной мэрии, поэтому можно было не заботиться о магловских документах. Петунья говорила, что выехать несовершеннолетнему в Америку можно по туристической путевке. Но, кажется, нужно разрешение от родителей, какового у него быть не могло. Или не нужно? Впрочем, подделать бумажку не составляло труда – нужно лишь глянуть на образец. Это нетрудно. Ну, или в крайнем случае наложить Конфундус на чиновника в аэропорту. Уж невербально колдовать Северус умел – научился после того, как сто тысяч раз лишился палочки в стычках с Мародерами.

Парень наконец встал, быстро заправил постель, как показывала Петунья, и после водных процедур спустился на кухню уже готовым к дороге. Единственную выходную мантию, ту самую, зеленую, он аккуратно сложил в сумку – все-таки в Министерство нужно было являться в приличном виде. Заявление, нацарапанное на пергаменте и пузырьки с зельями для подкупа отправились туда же.

Выпив горячего крепкого кофе и сжевав пару кусков сладкого пирога, Северус глубоко вздохнул, жалея, что рядом нет подруги, и решительно вышел из дома, заперев дверь ключом.

Улица была пуста. Негромкий хлопок и он исчез прямо с крыльца.

Аппарация, которой его учили мать и Люциус, была выполнена ювелирно и доставила его прямо на неприметную улочку, на которой находилось несколько убогих офисных зданий, пивная и большой, переполненный мусорный контейнер.

У глухой стены, разрисованной чересчур яркими граффити стояла старая красная телефонная будка с выбитыми стеклами.