Букет белых роз (СИ)

Небо так же бело с примесью серого оттенка.

Пора смириться.

Но хочется до хрипа сорвать голос. Заявить всему миру: «Хватит! Выпустите меня из этого лабиринта! Я так больше не играю!»

Хочется, но просто молчу.

Тут мой взгляд приковался к летящей навстречу птице. Голубь… с посланием.

В нескольких метрах от крыши он разжал свои коготки, и письмо упало мне в протянутые ладони. Развернув листок бумаги, я попыталась перевести кривые латинские буквы:

«Добрый день, Мисс Джулия!

Надеюсь, вы еще не забыли меня.

Если вам до сих пор не безразлично, то прямо сейчас отправляйтесь в Библиотеку.

Ответ на Ваш вопрос успешно найден.

Заранее извиняюсь, раньше я не могла прислать вам письмо.

Все книги с десятого шкафа рухнули на пол.

Пришлось весь хлам разбирать около недели.

Жду вас сегодня ближе к вечеру.

Тётушка Келвин»

Я уже перестала верить, но теперь… потухшая в сердце надежда снова ожила ярким огоньком.

Ласково поглаживая пальцем гладкую головку голубя, я счастливо улыбнулась этому маленькому почтальону.

— Спасибо тебе.

Грелль

Я забуду о вчерашнем вечере. По крайней мере, постараюсь забыть, но вряд ли это получится.

Влекомые влажным ветром листья взмывали к небесам и опускались, кружась маленькими вихрями над дорогой. Ветки раскачивались под резкими порывами ветра.

Тропа, усыпанная сбитыми ливмя льющим вчера дождём листьями, стелилась под колёса.

Выкатив велосипед на улицу, я понял, что такой здесь не один: по дороге носились, лавируя, стайки летучих велосипедистов. Я оставался безучастен в этих велогонках…

Из раздумий меня вывело громкое и неожиданное «шшшшпарк!» по асфальту и тонкий звон колокольчика. Чей-то недовольный возглас.

Я обернулся. На меня, остановившись, смотрел тот самый юнец, пострадавший от моей забавной битвы.

— Ох, опять ты… - усмехнулся я.

Видно и сейчас, что он продолжает меня бояться как огня.

Посмотрев на его лицо, губы, подбородок и обхватившие руль пальцы, я наконец подытожил:

— Да уж, а синяки быстро исчезли. Что, уже растрепал своей родне обо мне? Заявление в полицию подал? Нет?

Тот раздраженно хмыкнул и поднял глаза к серому небу. Потом взгляд мальчишки метнулся к моему велосипеду.

— Что, посоревнуемся? — с вызовом предложил белокурый.

Готов поклясться, что он планирует выставить себя непобедимым чемпионом по велогонкам перед друзьями, только что после его вопроса подъехавшими к нам на двухколесных транспортах. Хм, парни, наверное, услышав его слова, думают: а во что же вольется мой ответ? Согласие или отказ?

Жаль, что ничего из этого.

Моя реакция была нейтральной.

— Ты что, хочешь доказать, что быстрее меня ездишь на велосипеде? Глупый ты, не на того напал. Нечего мне с малолеткой тягаться. Ты в прошлый раз мне даже сдачи не дал, помнишь? — ухмылялся я над «своей бывшей жертвой», получая сладостное удовольствие, что отчитываю его перед всеми парнями.

Оседлав своего «железного жеребца» и надавив на педали, я отправился на прогулку. По асфальту зашуршали шины; парнишка и его компания остались позади. Тропа, усыпанная сбитыми ливмя льющим вчера дождём листьями, стелилась под колёса.

Крутя педали, я вдыхал воздух осени и, касаясь еще не опавших листьев, весело разрезал колесами лужи дождевой воды.

Свежий ветер в лицо и легкое покачивание давали моим мыслям хоть какую-то отдышку. Я был уже далёк от реальности, даже когда хорошо отпотел после трёх преодоленных километров и совершенно не собирался пускаться в обратный путь.

Слегка кропило, словно перед началом очередного дождя. Какие-то подружки продолжали идти вместе под раскрытым зонтом в жёлтый горошек. Я даже во время езды обернулся, когда простые смертные громко рассмеялись.

Девушка девушке рознь. Каждая.

Но все же, почему я, роясь в воспоминаниях, так много думаю о Юли?

Она искала луч света, не замечая того, что сама как солнечный ребёнок. Она не может без цветов. Она смеётся. Она хочет жить.

Я до сих пор не знаю, почему меня тянет к ней. Причины объяснить не могу. Потому что их нет.

Говорил же не раз себе, что её характер не совмещается с моим; что мы слишком разные. И самое главное — шинигами должны быть хладнокровны. Конечно, мне, фальшивой Алой Актрисе под силу преодолеть этот барьер, но мой «безликий» герой интересовался исключительно мужчинами.

Как назло самому себе, своим уговорам, я чувствую что-то новое внутри себя.

Юли… глупая смертная. Прекрати врываться в мою голову!

…Что ты делаешь со мной?

Несколько кварталов остались позади меня. Катаюсь уже около часа. Опостылевшая тишина улиц вдруг сменилась доносящимися откуда-то голосами. Перед моим взором возникла небольшая толпа людей. Поймав себя на том, что мне хочется посмотреть и разузнать причину столпотворения, я направил руль велосипеда в сторону уже не кричащих, а перешептывающихся горожан.

Скрипнув тормозами, я остановился, опираясь об асфальт левой ногой, другую пока что не убирая с педали. Как снег на голову, чья-то длинная пленка жизни зазмеилась вертикально в воздухе.

Хм, коллеги по работе? ..

Юлия

Библиотека встретила меня гулом подвывающего сквозняка, пустотой и чьим-то шарканьем подошв. Губы лиловеют — в Хранилище слишком холодно. Я терла друг о друга ладони, пытаясь хоть как-то согреться, но пальцы полностью окоченели…

— Вернулась! — обрадовалась уборщица, отсучив на ходу рукава.

— Да, как видите, — приветливо кивнула я.

Не растрачивая время зазря, Виктория махнула рукой.

— Пошли.

Через время, когда потайная дверь открылась, мы шагнули с Тетушкой в кабинет, из угла которого пробивался тусклый голубоватый свет. Он исходил от экранов.

Их было несколько. Камер наблюдения. Женщина объяснила, что раньше с помощью них жнецы следили за диспетчерами, так как некоторые могли прогуливать и бродить там, где захотят.

Маленькие телевизоры стояли друг на друге, как светящиеся в темноте кубики.

— И что мы можем сейчас увидеть? - не понимала я.

— Кое-что интересное.

— Например?

— Например… вон ту девицу у могил.

И правда - на экране возник уж очень знакомый образ девушки. Прищурившись, я распознала ее красивый профиль. Это была Эрика. Она стояла около каменной плиты, возложив цветы. Ветер теребил ее волосы и срывал с лица слезы.

— Фрэнс, если бы ты понимал мои желания. Мою цель… Для того ты мне всегда был нужен. Почему ты меня не понимаешь? Я так же сильно люблю тебя. А ты… избегаешь меня. Не позволю. Ты навсегда будешь моим слугой. Игра ещё не окончена! Мы должны расплатиться Хозяину! Но потом как получится… С тобой поговорить по душам невозможно, так пусть иногда буду общаться у наших могил.

Прикоснувшись еще раз к одной, Эрика спустилась с холма.

— О чем это она? — На моем лице отразилось удивление.

— Посмотри на те две могилы.

Я приблизилась к экрану, читая губами:

— Фрэнс Митчелл и Тесса Бронте. - Повернулась к тётушке. — Кто это?

Ответ был ожидаем:

— Информация лежит на полках.

После этого экраны погасли.

Где-то в глубине библиотеки, на самой верхней полке пылились отчеты за семнадцатый век.

Тетушка Келвин протянула мне книгу.

— Всё найдешь здесь.

Приняв с благодарностью архив и только собираясь было открыть, я в ужасе захлопнула его.

— Ну же, читай, что с тобой? — так же тепло улыбалась Виктория.

— А смогу ли я? У меня ведь раньше не получалось. Я видела только пустоту.

— Тебе нечего бояться. Раньше издавались специальные копии, где вкратце описывали человека, у которого была забрана душа. Эти копии можно прочесть даже обычному человеку. Много веков назад такие документы создавались специально для новоиспеченных жнецов. И не каждый после кончины им станет. Отбираются в ряды шинигами только особенные, в жизни совершившие неисправимые поступки, за которые они платят работой в Департаменте.