Оттенки изумрудных глаз (СИ)

Облегчение накатило с такой силой, что я даже подавилась кислородом, который резко вдохнула. Приподнимаюсь на трясущихся локтях.

И снова замираю каждым мускулом, когда вижу, что Тор в этот самый момент отбросил Мьельнир, заставив тот буквально врезаться в мрамор, и выхватил у Бальдра клинок.

Секунда. Другая. Я пытаюсь заставить себя подняться, но не могу. Кровь хлещет в сосудах, переполненная адреналином. Я лишь неотрывно смотрю, как громовержец наступает на безоружного Бальдра.

На секунду теплый голубой взгляд обращается ко мне. Я вздрагиваю и вскидываю ладонь, чтобы послать ему спасительную вспышку.

Решительное движение Одинсона опережает меня. Клинок вонзается в плоть.

Моего слуха касается хруст.

И оборванный выдох так и примерзает к приоткрытым губам.

Бальдр замирает, а затем падает на пол наравне с моим сердцем, которое ухает в живот. Громовержец отбрасывает окровавленный клинок.

Ужасающий звон отдает оглушающим эхом в ушах.

И сознание скрутило врезавшееся в него понимание действительности.

Я не замечаю, как в мгновение ока подрываюсь с места и добегаю до колдуна. Как падаю перед ним на колени и стараюсь поймать тускнеющий голубой взгляд.

— Нет, нет, нет, — дрожащим голосом хриплю я, осматривая рану, из которой сочится густая кровь. Пропитывающая его одежду так же стремительно, как отчаяние мое тело. Насквозь.

— Джен, — шепчет Бальдр, закашлявшись. Я смаргиваю слезы, поднимая глаза на его лицо. Мужчина слабо улыбается, протягивая ко мне ладонь. Теплые пальцы нежно скользят по моей щеке. И от этого я задыхаюсь. Давлюсь собственной густой горечью, стекающей куда-то в горло.

— Никто сегодня не умрет, — твердо говорю я, начисто позабыв о том, что происходило вокруг. Об Аморе, которая усиливает камень, о Торе, который все еще подчинен ей, о Дарене, который пытается пробраться к Чаровнице. Все в момент стало таким неважным и мелочным. Остались лишь ярко-голубые печальные глаза. И ярко-красная кровь на моих трясущихся похолодевших пальцах.

— Береги себя, — с огромным трудом выдавливает из себя Бальдр. Его дыхание становится все тише и тише. Я обхватываю своей рукой его ладонь, которая все еще покоится на моей щеке. Каждое его слово врезалось в сердце подобно пуле. Прошивало насквозь и осколками прорезало сосуды.

И все происходящее вбивалось шипами в нутро. Колотило и кололо, раздирая меня. Уничтожая.

— Пожалуйста… — сквозь непрерывные потоки слез шепчу я. — Только не ты… Почему?

Бальдр рвано дышит, не отводя от меня взгляда. Всегда теплого. Всегда чистого. Как ясное небо. Все его тело замерло. Пальцы начали холодеть.

Я жмурюсь, чтобы разогнать пелену из слез. Меня всю сотрясает в беззвучных всхлипах. Я снова смотрю на рану, словно от моего взгляда она сможет уменьшиться, зарасти. И понимаю, что это действительно конец. Вот он.

Тот самый ужас. Настоящий, пронзающий огромным копьем четко в сердце. Бьющий настолько больно, что эта боль не сравнится ни с чем. Она наполняет тебя, заставляя захлебываться.

— Ты сильная. Ты справишься. Останови Амору, — говорит колдун, запинаясь. Его большой палец нежно стирает слезинку с моей щеки. Я еще пуще захожусь в рыданиях, крепче сжав его ладонь.

— Не говори ничего. Потерпи. Я найду Локи и он исцелит тебя. Обязательно, — бормочу я, даже не осознавая, что говорю. Просто говорю.

Лишь бы голубые глаза не меркли. Лишь бы не застывали неподвижно.

Бальдр улыбается, отчего у меня сжимается сердце. Сжимается и пропускает удар. Как же тяжело было видеть эту добродушную смиренную улыбку. Улыбку, которая означала конец борьбы.

— Не смей! — реву я, когда колдун начинает закрывать веки. Отчаяние проедает меня насквозь. — Бальдр!!!

Тяжелое дыхание прекратилось, оставив широкую грудную клетку в покое. Готова поклясться, я слышала, как его сердце остановилось. Навсегда.

И наравне с этим внутри что-то надломилось. С таким невыносимым треском и крахом. Так больно…

Я осторожно опускаю его руку, а затем не выдерживаю и просто кричу, вжимаясь щекой в его грудь. Не слыша ничего вокруг, кроме собственного отчаяния. Собственной боли.

Нет. Зачем ты бросился спасать меня? Зачем?

Из-за меня Тор напал на него. Из-за меня Бальдр погиб.

И это еще больше ломает. Еще больше бьет по спине сильнее Мьельнира. И поэтому я не сразу возвращаюсь в действительность. Не сразу слышу, как Тор снова хватает свой молот, как продолжает трещать кривая линия, пропущенная через артефакты.

А так же то, как массивные двери в хранилище резко распахиваются.

Я отнимаю онемевшую щеку от все еще теплой груди Бальдра и смотрю опухшими от слез глазами на Локи. Тот практически сразу же сталкивается со мной взглядом, и я вижу в изумрудных глазах пламя удивления и страха.

Трикстер практически сразу же отворачивается и хватает за локоть девушку, пришедшую с ним.

Я удивленно моргаю, когда внимательнее разглядываю ее. Джейн?

— Тор! — кричит она, порываясь броситься к нему по ступеням, но бог обмана останавливает ее и что-то говорит. Девушка сразу меняется в лице. Напряжение возрастает, покрывая все вокруг липким слоем, но не затрагивая мою искалеченную душу.

А между тем громовержец смотрит на них все с тем же непробиваемым спокойствием и начинает идти навстречу, сжимая в руке Мьельнир. Я продолжаю наблюдать за всем этим со стороны, так как не в силах что-либо сделать. Даже нормально набрать воздуха в легкие.

— Тор, — повторяет Джейн, медленно спускаясь по ступеням. Локи тенью следует за ней. Оба напряжены, в глазах девушки мелькает страх. Очевидно, трикстер ей все разъяснил.

Громовержец приостанавливается, держа молот наготове.

— Узнаешь меня? Это я, Джейн.

Ее голос дрожит. Девушка достигает последней ступени, встав в одном шаге от Тора. Они смотрят друг другу в глаза. Я вижу лишь спину громовержца и потому могу только гадать, спали чары или же нет.

— Джейн? — в конце концов переспрашивает он. Шатенка облегченно выдыхает и бросается ему на шею. Я выпускаю воздух из легких наравне с ней. Слава богу.

С трудом собравшись, я медленно поднимаюсь с колен. Ноги не держат. Меня всю колотит. Колючий ком слез все еще стоит поперек горла. Казалось, что он застрял там навсегда. При каждом вдохе в грудине отдавало болью. Несмотря на произошедшее, я все еще никак не могла до конца поверить в смерть Бальдра. Просто не могла. Все еще ощущалось его тепло, виделись ярко-голубые глаза.

Локи подходит ко мне, окинув внимательным взглядом с головы до ног. Он не касается меня и соблюдает допустимое расстояние между нами, чему я очень благодарна. Я не вынесу, если он коснется меня. Не вынесу, если заговорит о своем предательстве. О нас.

— У тебя кровь, — заключает он, с некоторым испугом оглядев мои руки и перепачканную одежду. Я вздрагиваю, как от удара током. В носу щиплет.

— Это не моя, — хриплю я не своим голосом, посмотрев на мертвого Бальдра и тут же отвернувшись. Он просил меня о победе. Значит, надо сражаться. А если я вновь увижу его, то не смогу биться. Просто упаду на пол и пожелаю умереть.

Локи присаживается рядом с Бальдром и приставляет к его шее два пальца. Что-то шепчет, но затем обреченно закрывает глаза и встает. Я обхватываю себя руками. Больно. Слишком больно. Настолько, что все происходящее вокруг воспринимается как через мутную пленку.

— Останови Амору, — тихо прошу я, глядя в изумрудные глаза. — Я знаю, что ты можешь ее остановить.

Бог коварства ничего не говорит, только смотрит на Чаровницу. Она подняла выше камень, заставив молнии вспыхнуть ярче и рассыпать тысячи искр по полу. Артефакты начали загораться яркими цветами, а затем вспыхнули. Мне в лицо ударила тугая волна жара. Амора рассмеялась, с довольным видом озираясь вокруг себя.

Локи подходит вплотную к преграде в виде молнии. Чаровница оборачивается к нему и вскидывает одну бровь.

— Амора, — произносит младший принц низким баритоном. — Позволь помочь тебе.