Песня ветра. За Семью Преградами (СИ)

- Сальваги, - довольно сверкнула острым клыком Торн, когда Рада поинтересовалась у нее о причине этого. – Они приказали волкам покинуть эти места и уйти глубже в горы, и те подчинились. Сами сальваги держат слово и не нападают на наши стада. Даже больше. Их молодняк приглядывает за отарами, время от времени перегоняет их с места на место, не дает разбредаться. Так они обучают малышню не трогать домашний скот и не бояться анай.

- И что же, ни разу ни одной овцы не подрали? – недоверчиво покосилась на нее Рада.

- Ну, бывает, конечно, когда кто-то из мелких все-таки начинает показывать клыки, - развела руками Торн. – Но случаи эти так редки, что на них никто и внимания не обращает. Когда Младшие Сестры пасли стада, скотины пропадало гораздо больше, так что мы в любом случае в плюсе.

- А что насчет контактов с анай? – заинтересовалась Рада. – Щенята ведь, скорее всего, любопытные, да и ваши девчонки не сильно от них отличаются. Вы пресекаете эти контакты?

- Раньше пресекали, потому что слишком сильно было недоверие. Теперь, спустя девять лет, все уже так привыкли, что и внимания не обращают. Детишки, коли не заняты учебой или помощью Садовницам, вечно кувыркаются с щенками сальвагов. Кое-кто уже даже подружился. – В голосе Торн звучала удивительная мягкость, которой в нем обычно не было. Так странно было слышать это от нее. – Я сама слышала, что некоторые разведчицы из тех, что только-только испили из Источника, дружат с сальвагами, охотятся вместе с ними. Мне даже подавали прошение о переводе в форт Аэл на основании того, что разведчица привыкла работать в паре с сальвагом. – Торн мотнула головой, и на лице ее отразилось удивление, искреннее и глубокое. – Даже спустя столько лет я не могу привыкнуть к этому. Когда я росла, мне приходилось скрывать свою кровь ото всех, а сейчас уже некоторые анай на полном серьезе братаются с щенками сальвагов. Так, глядишь, через пару лет появятся наставницы, которые будут обучать сальважьему языку образов в обычной школе.

- Я считаю, что это прекрасно, - негромко проговорила Рада, серьезно глядя на первого клинка. – Война причиняет много боли, война отвратительна сама по себе, но удивительным образом после нее порой случаются и такие вот чудеса. И это – настоящее счастье.

- И то правда, - твердо кивнула Торн.

Рада прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как мерно ходят за спиной золотые крылья. Теперь она ощущала их частью собственного тела, неотъемлемой и прочной, будто обладала ими с рождения. Впрочем, возможно так оно и было на самом деле. Возможно именно здесь, в Данарских горах, она и родилась вновь. Ведь целая пропасть отделяла ту Раду, что прошла Семь Преград и буквально ворвалась в становище Сол с голодными до знаний глазами и неутолимой тоской в душе, от той Рады, что теперь летела на укромную поляну среди старого леса, чтобы связать свою жизнь с самой прекрасной женщиной на земле под взглядами Небесных Сестер и Великой Мани и танцевать всю ночь для Них до самого утра.

Мысли сами потекли вспять, возвращая из глубин памяти все, что приключилось с ней за эти полтора года. Долор и крылья, зима в Сол и обучение у Уты, благодаря которому она теперь летала так же хорошо, как ходила пешком по земле, и Источник Рождения, в который они окунулись целиком этой весной, став полноправными членами клана.

Наверное, это было как раз самым безумным воспоминанием из всех. Впрочем, опыт не слишком сильно отличался от произошедшего с ними у Черного Источника за Семью Преградами. Разве что сама структура энергии показалась Раде иной. Черный Источник походил на пружину, до предела скрученную, которая готова в любой миг рывком распрямиться, на сгущенную до физической ощутимости энергию, едва ли не молниеносный разряд, который каким-то чудом удерживается на одном месте. Там Раду буквально распирало от энергии, пространство вокруг нее дрожало и звенело, почти что искры в стороны сыпались. Белый же Источник был спокоен, словно озеро, прозрачный, легкий, как прикосновение тумана к лицу или шали из тончайшего шелка к обнаженным плечам. Когда Рада вынырнула из него, вытаращенными глазами глядя перед собой, улыбающаяся Жрица мягко обвила ее руками, приникла совсем близко, объясняя суть слияния, благодаря которому у анай рождались дети.

- Светлоликая, а есть ли какая-то разница в этом для меня? – с беспокойством задала она наконец так долго тревожащий ее вопрос. – Ведь я была не только в Белом, но и в Черном Источнике. Это меняет что-то для моих детей?

- Я не могу ответить тебе на этот вопрос, Дочь Огня, - помотала головой Жрица, на лице которой не было ни тени тревоги. Лишь мягкая зовущая нежность. – Никогда еще не было такого, чтобы кто-то вступил одновременно в оба Источника. Но не бойся, Небесные Сестры уберегут тебя и не сделают ничего дурного твоим дочерям.

- Скажи еще, светлоликая, а что именно унаследуют мои дети? – Рада никак не могла правильно сформулировать свой вопрос, но очень надеялась, что Жрица поймет ее. – Мою внешность? Мою кровь? Какова разница между детьми, рожденными мной или моей спутницей?

- Ты сальваг? – с интересом взглянула на нее Жрица.

Раде не слишком-то хотелось откровенничать с ней на эту тему, но и не сказать совсем ничего она не могла. Вряд ли кто-нибудь еще смог бы объяснить ей все возможности прикосновения Источника к ее душе и телу, кроме этой Жрицы. Второго шанса спросить уже не будет.

Помявшись, она все-таки неохотно пробормотала:

- Я не сальваг, но в моей крови тоже есть зверь.

- Этого зверя унаследует дочь, выросшая в твоем лоне. Дочь твоей спутницы не примет от тебя эту черту.

- А если этот зверь так или иначе связан с эльфийской силой? – Рада нахмурилась. – Ведь способности Первопришедших не только не исчезают, но еще и усиливаются при смешении эльфийской крови с кровью анай. Пример тому – Держащая Щит.

- Она тоже взяла силу от своей мани. В крови Илейн ничего подобного не было, и царица Каэрос почти полностью лишена эльфийских черт. – Жрица вдруг ласково погладила ее по щеке, глядя на нее сочувственно и тепло. – Не беспокойся, дель Каэрос, все у тебя и твоей спутницы будет хорошо. И детки будут здоровые, и сами вы будете в полном порядке.

- Это предсказание? – Рада с опаской покосилась на Жрицу. – Ты способна видеть в узорах Марн, светлоликая?

- Я способна видеть в человеческих душах, дель Каэрос, - мягко отозвалась та. – И я могу тебе совершенно точно сказать, что у людей, которые искренно и всей душой любят друг друга, ничего дурного и не случается вовсе. А в тебе я вижу огромную любовь, такую яркую, что едва ли ее способно вместить иное сердце, кроме твоего. И все у тебя будет хорошо, верь в это.

Какими бы расплывчатыми ни были слова Жрицы, Рада почему-то поверила в них всей собой. И успокоилась. Все мысли о том, что она причинит вред своим детям, что они могут взять в себя ее проклятье, что она сама может угрожать своей искорке, соединяя с ней свое сердце, в конце концов, ушли прочь. Жрица была права. Неужели же Небесные Сестры позволили им встретиться и полюбить друг друга, если бы им с искоркой было предначертано что-то по-настоящему страшное? А даже если и так, то Рада готова была на все. Проклятье, я полмира прошагала, я Семь Преград преодолела ради того, чтобы оказаться здесь. И это не может окончиться трагедией для нас с искоркой. И коли так, то неужели же я позволю своим страхам и пустым шепоткам встать на пути нашего счастья? Разве же я устрашусь хоть чего-нибудь, когда Твое золотое сердце стучит у меня под ребрами, Великая Мани?

Видимо, что-то все-таки отразилось у нее на лице, потому что Торн покосилась на нее, улыбнулась уголком губ и спросила:

- Нервничаешь?

- Немного, - призналась Рада.

- Не волнуйся. Все пройдет хорошо, - твердо проговорила Торн. Только это не слишком-то успокоило Раду.

Под ногами заскользили верхушки деревьев, которые прорезала насквозь тропа, ведущая к поляне для Танца. По ней шагали возбужденные анай, громко смеясь, переговариваясь, обсуждая грядущий Танец. Промелькнули темные макушки Дочерей и Младших Сестер, гурьбой спешащих на поляну, какая-то совсем маленькая девчушка в светлом льняном платье скакала перед ними, взмахивая руками.