Феникс (СИ)

— Я люблю тебя.

Маргери повернулась и посмотрела на него растерянным полусонным взглядом.

— Я ждала этих слов, — тихо сказала она, — не умею первой говорить о чувствах.

Маргери представила, как насмешливо фыркнула бы леди Оленна, но сейчас она не хотела думать о бабушке. Она вообще не хотела думать.

… В это же время этажом выше, в полутёмной спальне тоскливо напивался Мизинец, ютившись на узкой кушетке и наблюдая за уютно устроившейся на широкой постели Сансой.

========== Глава 16. Неотправленные письма ==========

Итак, я почти целый месяц писала эту главу, и и теперь не без удовольствия выкладываю её на ваш суд. Всем спасибо за понимание и терпеливое ожидание, надеюсь, следующие главы (а их осталось немного) будут выходить чаще, тем более, что я поставила себе “дедлайн” до конца апреля :)

Жду ваших отзывов!

Впервые за долгое время он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Прилив сил, уверенное спокойствие и главное — желание жить. Предстоящая осада столицы и встреча с Королевой из-за Моря уже не казалась ему обречённой на провал авантюрой, хотя он по-прежнему не мог знать, чем всё это обернётся. Но в жизни вообще не бывает гарантий, важно было другое — у него появилась надежда. Маленькой Розе Хайгардена удалось рассеять тот непроглядный мрак, что всё теснее смыкался вокруг него, но перед Маргери эта тьма была бессильна — пряталась обратно в свой тёмный угол, робея перед светом, что принесла с собой Тирелл.

Они по-прежнему скрывали ото всех свою связь, хотя в том и не было особой нужды: Фрида уже и не спрашивала, где Маргери пропадает по ночам, делая вид, что ничего не замечает; Санса поглядывала исподтишка, молчаливо наблюдая за ними обоими, и взгляд её был красноречивее слов. Давос вёл себя как обычно, но лишь в силу природной деликатности, и Джон не сомневался — десница Станниса тоже был в курсе. Тормунд, которому светские условности, что собаке пятая нога, то и дело подшучивал, делая это совершенно недвусмысленно, чем доводил до бешенства Фриду, за честь госпожи готовую убить любого. Мизинец, занятый собственными проблемами, не говорил ничего — куда больше его волновала Санса, что по-прежнему не подпускала мужа к себе. Правда, случайно услышав разговор двух служанок, Джон узнал, что они всё же подтвердили свой брак, но почти каждую ночь спали в разных комнатах.

— Бейлишу это пойдёт на пользу, — хихикнула Маргери, и Джону показалось, что в её голосе скользнуло злорадство.

Не то, что бы он сам был в восторге от Мизинца, но, Маргери, как ему казалось, вполне ладила с протектором Долины.

— Он тебя чем-то обидел?

— Нет, — ответила она, — но будет полезно сбить с него спесь.

Не могла же она сказать Джону об их договоре? Да и какое это теперь имеет значение? Дело почти сделано, и они с Бейлишем квиты: он получил Сансу, а она вот-вот станет королевой Севера. “Наверное, я его люблю”, промелькнуло в голове, и Маргери улыбнулась собственным мыслям. Она уже не думала о том, что сказала бы леди Оленна, о её иронично-снисходительной ухмылке, и о том, что счастливейшие из браков держатся отнюдь не на любви. Ей просто нравилось находиться рядом с ним, засыпать и просыпаться в обнимку, нравился его запах. С ним Маргери вновь чувствовала себя живой. И даже Винтерфелл уже не казался ей мрачной молчаливой громадиной — Маргери видела его красоту, чувствовала это суровое северное очарование, и начинала понимать, почему отец так много и с восторгом рассказывал ей о северных замках. Ничего здесь больше не напоминало о Болтонах, и Санса была права, обещая Рамси, что вся память о нём исчезнет.

Тем временем подготовка к войне шла полным ходом: двор превратился в кишащий муравейник, ежедневно прибывали всё новые и новые люди, пестрели под окнами знамена Великих Домов, а возле стен всего за неделю вырос настоящий палаточный городок. Кузнецы без устали ковали оружие, конюхи приводили в порядок лошадей, шумели и кричали рядовые солдаты… Маргери всё это было знакомо — то же самое творилось и в лагере Ренли Баратеона, но сейчас казалось, что с тех пор минула целая жизнь.

С Джоном она теперь виделась лишь по вечерам: с рассвета и до темноты он пропадал в лагере, взяв подготовку под личный контроль. Иногда она выходила на стену, наблюдая за ним и понимая, что не ошиблась. Устав ждать очередного письма (а прошел уже целый месяц), она написала бабушке, что армия северян готовится к походу, и через неделю выйдет на столицу.

Маргери и Арья должны были остаться в Винтерфелле, а Санса с Петиром отправиться в Долину. Младшая Старк, к удивлению всех, смиренно отнеслась к такому решению, что, конечно, вызвало подозрение. Арья оставила свои тренировки, и на все указания отвечала “да, хорошо”, “конечно” и всё в таком духе.

— Когда они двинутся в путь, я переоденусь рядовым и пойду с ними, — поделилась она с Маргери. — Ты со мной?

— Не боишься, что выдам тебя Джону? — усмехнулась Тирелл.

Но Арья лишь фыркнула:

— Можно подумать, он и сам этого не подозревает. Но у меня есть свои счёты к королеве Серсее. Как и у тебя, — добавила она многозначительно.

Конечно, Маргери не собиралась её “сдавать”, к тому же в том, как сказала сама Арья, не было никакой нужды.

— А ты не думала о том, каково будет Джону и Сансе, если ты погибнешь?

— Возможно, мы все скоро умрём, — Арья пожала плечами, — да и потом… разве здесь мы будем в безопасности? Что с нами будет, если армия Иных прорвётся за Стену? — младшая Старк передёрнулась, — лучше уж пасть от меча, чем стать… вот такой. Да и не смогу я сидеть здесь.

В словах Арьи был резон. Давно ли сама Маргери едва ли не каждую ночь грезила о том, как будет смотреть в глаза умирающей Серсее? И всё же… теперь, ей было, что терять.

— Поступай, как знаешь, — ответила она. — Мешать тебе я не стану, но и помогать тоже.

— Ты хочешь выйти за него замуж? — напрямую спросила Арья.

— Может, для тебя это и странно, — усмехнулась Маргери, — но не все женщины грезят о том, как будут рубить головы врагам.

— Я тоже об этом не мечтала, — ответила Арья с неожиданной серьёзностью, — мне всегда нравилось оружие, нравились тренировки с моим учителем Сирио Форелем, — вздохнула она, вспомнив погибшего наставника, — но я никогда не хотела становиться убийцей. Однако, пришлось, — тихо сказала Арья.

— Что ты чувствовала, когда убивала Фрея и его сыновей?

Воцарилось молчание. Этот вопрос с самого начала не давал ей покоя, Маргери было важно, жизненно необходимо услышать на него ответ.

— Торжество, — Арья посмотрела ей в глаза, — правда, длилось оно недолго. И так бывает всегда.

То же самое говорил ей и Джон.

— И ты всё ещё хочешь убить Серсею?

— Да провались она в пекло, — сплюнула Арья, — не я, так кто-нибудь другой отправит её в ад, — несколько секунд она молчала, и, наконец сказала, вздохнув, — я должна быть там. Должна, понимаешь?

Маргери была не уверена, что понимает. Вернее, что понимает до конца. Одним лишь богам ведомо, что пережила эта маленькая девочка с глазами старого уставшего воина, и что творится у неё на душе.

— Ну а мне-то ты почему доверилась? — спросила она. — Ты же меня почти не знаешь.

— Я знаю Сансу и Джона, — Арья мягко улыбнулась, — они не пустили бы в наш дом плохого человека. А потому и я верю тебе.

От её слов Маргери сделалось совсем уж нехорошо. Не она ли всего несколько месяцев назад собиралась использовать этих людей в своих интересах? И не она ли в письмах к бабушке презрительно называла Джона бастардом, сетуя на то, что в случае успеха ей придётся жить с ним остаток своих дней? Но теперь ведь всё изменилось, успокоила себя Маргери, и то, что она тогда говорила, больше не имеет значения.

— Эй, ты чего? — Арья легонько потрясла её за плечо, увидев столь резкую перемену в лице.

— Я ошибалась, — тихо сказала Маргери, — когда я только приехала сюда, то не думала ни о чём, только пыталась бороться за жизнь, потом бабушка написала мне, что нам нужен союз с Севером, и я должна соблазнить твоего брата и стать его женой. Если бы ты знала, как тогда раздражал меня Джон! Я видела перед собой бастарда, дикаря, но делала то, что велел мне долг.