Партион (СИ)

— И правильно. У тебя ещё смысл не потерян. Вот про что я тебе Арина говорил. Когда есть смысл, то и жить хочется, — сказал он.

— Сияешь, как солнце в ясный день, — заметил Теран.

— Так сегодня солнце целовал, вот и заразило оно меня своим сеянием, — ответил Гарт. Теран покосился на меня. Я молчала. Занималась своей работой, а именно ему повязку меняла.

— Не слышно чем вчера всё закончилось?

— Пока нет. Раз войска всё ещё отступают, значит ничем хорошим не закончилось, — ответил Гарт.

— И что теперь?

— Думать надо. И решать. Или ждать. Всё равно мы на больничной койке валяемся.

— Что-то я не вижу, чтоб ты валялся, — не выдержала я.

— Так тебя жду. Одному как-то скучно, — последовал ответ. — А ты краснеешь от смущения или злости?

— Я не краснею.

— Тогда почему щёки пунцовые? Мне правда это интересно. Наши женщины обычно белеют. Щёки сразу такие белые в пятнышку становятся. А у тебя красные.

— Гарт, будь другом, отстань.

— Не, не буду я тебе другом. Даже не проси. У меня другие планы.

— Так держи их за зубами.

— Не получается. Язык слишком длинный. Не помещается полностью. Ох матушка намучилась одно время со мной. Но если у неё за столько лет ничего не получилось мне вбить, то не думаю, что это получится у тебя.

— Может язык подрезать? Я могу. Или вколоть чего-нибудь, чтоб не болтал лишнего.

— Не получится. Игла не возьмёт, — не скрывая хвастовства, ответил Гарт. И чего в этом такого, чтоб так гордиться?

— Так я под язык тебе укол поставлю. Там возьмёт.

— Какая ты вредная, — хмыкнул Гарт. О чём-то задумался. Я этому значения не придала. Потом отмывала операционные. Помогала отвозить трупы в морг. Гарт в это время куда-то пропал. Время уже было после обеда, когда он появился с тюком из скатерти за спиной. Первая мысль была, что он ходил мародёрить. Я же обсуждала с Рейжем и нянечками, как мы работать будем. Нужно было войти хоть в какой-то график. Гарта я просто проигнорировала. Но разве он это допустит! Кинул мне тюк под ноги. Тюк распался. На скатерти лежала охапка подсолнухов. Маленькие, средние, полностью распустившиеся или ещё в бутоне. Только зацветающие или уже почти закончившие цветение.

— Выбирай, — сказал он, окидывая охапку широким жестом руки.

— Угу, я выберу, а это что-то да значит. И что потом? — сказала я, разглядывая цветы. — Сам же сказал, что я не знаю мелочей вашей жизни.

— Замуж он тебя зовёт, — подсказал Рейж.

— Так я пока не собираюсь, — ответила я.

— А я собираюсь. Выбирай, — упрямо сказал Гарт.

Он смотрел на меня прямо, поджав губы. По вискам стекал пот. Ноздри как у быка вздымались. Вцепился в костыль. В коридоре стояла тишина. Из двух палат вылезли любопытные лица тех, кто начал отходить. Какой он жених? Это же смешно. Не хочу. Я его и не знаю совсем. Мы с ним разного вида! Но если откажу, так ведь всё об этом узнают. Да какое мне дело до его самооценки?

Я наклонилась к цветам. Взяла небольшой цветочек. Укоротила его и воткнула в волосы. Шапка была в кармане. Постоянно в ней ходить было жарко.

— Так пойдёт? — не спуская глаз с Гарта, спросила я.

— Пойдёт, — ухмыльнулся он.

Потом скажу ему, что это только на время и несерьёзно. Фиктивно. Не хотелось мне, чтоб его на смех подняли. Не думаю, что здесь местные чем-то отличаются от других народов. Будут ему ещё эту неудачу припоминать.

— А остальные, я в столовой поставлю, — сказала нянечка. — Надо сегодня что-то вкусное приготовить.

— Тогда сегодня в ночь я пойду, — сказал Рейж.

— Это необязательно...

— Арина, как-никак ты сегодня замуж вышла по местным законам, — заржал он. И чего тут весёлого? Хотела спросить, но не стала. Ответит ещё со всеми пояснениями, что его так развеселило. А мне потом краснеть.

Поздравляли все. И смеялись. Сквозь боль, забыв о раны, но подкалывали сильно. Гарт отвечал в тон. Его это ничуть не смущало. Кто-то честно сказал, что ему завидует. Чему тут завидовать? Надо было всё-таки поподробнее о местных законах было разузнать.

Мы сидели на ступеньках чёрного хода и смотрели, как медленно садиться солнце. В руках по куску сладкого пирога. На тарелки ещё лежало по одной порции. В кружках компот, на душе спокойствие, а на губах желание жить.

— Ты понимаешь, что всё это фиктивно? — спросила я Гарта.

— Всё по-настоящему. Ты согласилась, — ответил он.

— Только чтоб не отказывать тебе при всех. Сказал бы наедине, то я тебе бы объяснила, что не хочу замуж, что я тебя не знаю...

— Что я тебе не нравлюсь. Тут ты пройдёшься по всей внешности, от носа, заканчивая ростом, потом по моей родне, обстоятельствам и причинам, которых слишком много. Я это уже слышал, — ответил Гарт.

— И поэтому ты решил спросить меня при всех?

— Да. Мне было интересно откажешь ты или нет.

— А если бы отказала?

— Но не отказала, — ухмыльнулся он.

— Я серьёзно.