Темная Империя. Книга 2

«У него не выдающийся, — чисто из вредности сообщил Тахир напарнику. — Вообще с точки зрения демона смотреть не на что».

«А с точки зрения дроу?» — заинтересовался Ихар.

Ответить Тахир не успел, потому что подошедший вплотную жрец, ласково попросил:

— Прикоснись.

«Все, я отказываюсь в этом участвовать! — запаниковал демон».

«Обморок?» — предложил Ихар.

В спальне Золотого жреца магианна Сайрен стремительно потеряла сознание. На этот раз искренне и без притворства.

Великий Таэлран перевел потрясенный взгляд с девушки на собственное достоинство, и не нашел ничего столь ужасного, что могло бы вызвать обморок. Прошел к стене, подошел к зеркалу — посмотрел еще раз.

Поразмыслив несколько мгновений, накинул мантию и вышел из спальни.

«Все, он ушел, — сообщил Ихар напарнику».

«Отвянь, у меня культурный шок, — отказался выходить из несознанки Тахир».

«Да ушел же он, — раздраженно повторил Ихар. — Прекрати панику и выбирайся».

В спальне Золотого жреца Найрина Сайрен медленно открыла глаза, осторожно села на постели, огляделась увидела дверь. В следующее мгновение дверь открылась, пропуская шестого жреца с вином и двумя бокалами в руках. Девушка затаила дыхание. Таэлран же шумно выдохнул, прищурил глаза и резким движением руки распахнул полы мантии. Оно предстало свету.

«Все, я в спасительный обморок! — решил Тахир».

Несколько секунд Золотой жрец смотрел на девушку, вновь бессознательно лежащую на кровати. Затем тяжело вздохнул, переставил вино и бокалы на полочку у двери и пошел надевать штаны. Он слишком поздно вспомнил, что между невинными и уже познавшими мужчину человеческими женщинами лежит огромная, трудно преодолимая пропасть, которую влюбившемуся Таэлрану только предстоит преодолеть.

— Мы очень рады вас видеть, — в который раз произнесла я заученную фразу, улыбаясь двум аристократам.

Лорд Дегори и лорд Аенаэри, как и полагается высокородным, прибыли без супруг. Оба приветствовали меня сдержанными кивками, пытаясь вспомнить, где могли раньше видеть. Не вспомнили, я и не удивлена — мне довелось ассистировать господину Горну, когда тот спасал от отравления обоих лордов. Ситуация была не банальна — мышьяк растворив в вине подали аристократам в такой дозе, что даже магу не суждено было выжить. Лорды выжили, приняв случившееся за особо сильное похмелье.

— Странное дело, — задумчиво разглядывая меня, произнес лорд Дегори, — такое ощущение, что я уже видел вас. Мы знакомы?

— Нет, — улыбаясь наиболее радушно, ответила я.

В Уважаемых лордов ожидает лучший столик, — сообщил внезапно появившийся господин Мелоуин.

За последние два часа лично я насчитала уже втрое больше столов, чем вообще имелось в чайной. Не говоря о том, что они были вовсе не лучшими, лучшие закончились три часа назад. Однако загадка разрешилась, едва я услышала слова удаляющегося кондитера:

— Вы даже не представляете, кто составит вам компанию! Потрясающий человек! Просто потрясающий! Уверен, это знакомство будет вам крайне полезно!

Говоря простыми словами, уважаемый господин Мелоуин усаживал по пять-шесть человек за один столик, и каждого убеждал, что ему «просто сказочно повезло». И следующему тоже повезло. И вообще везучих набралась целая чайная.

Зато по всей «Магии Чая» разносился приятный чайный аромат, перекрывающий даже запах цветов, и один этот запах словно делал разговоры тише, атмосферу приятнее, лица дружелюбнее. И единственное, что меня действительно огорчало — отсутствие господина Эллохара. Почему-то, несмотря на размолвку, я искренне надеялась, что он придет… И до сих пор пустовал один кабинет, по моей просьбе, на удивление исполненной господином Мелоуином. Но моего спасителя, и спасителя всей чайной, не было. С момента открытия прошло более четырех часов, уже ушли первые гости, но все прибывали и прибывали новые, однако тот, кого я ждала с замиранием сердца, так и не пришел.

Вновь посмотрела на вход, грустно улыбнулась, усилием воли подавив желание обнять себя за плечи. Я чувствовала себя одинокой здесь, среди почти сотни людей. Я отовсюду ощущала взгляды, и мне было неловко. Хотелось уйти, давно хотелось, еще с момента открытия, я ведь даже предположить не могла, что придется стоять у входа, всем улыбаться, всех приветствовать…

Вошли новые посетители — господин Элрус, кондитер, и господин Таго, трактирщик. Они были в толпе тех, кто ухохатывался, едва мы повесили объявление о том, что «первая чашка бесплатно», а сейчас никто уже не улыбался, оба были предельно суровы.

— Приятного вечера, — да, улыбаться пришлось мне. — Мы рады вас видеть.

Торговцы переглянулись, господин Элрус толкнул локтем в бок господина Таго, и прошипел достаточно громко:

— Чего молчишь, деревенщина? Ишь, сама целая леди магианна рада нас видеть!

Внезапно поняла, что больше никогда не буду приветствовать клиентов. Что бы ни говорил господин Меллоуин, для меня это унизительно.

— Прошу вас, проходите, — стараясь сохранить улыбку, предложила я.

И мне уже было все равно есть там столики или нет, хватит им места или не хватит и что скажет господин Мелоуин. Наверное, это было последней каплей. И едва господа прошли, я повернулась, нашла Германа, и жестом показала, что ухожу.

Младший Шилли торопливо подошел, и тихо спросил:

— Надолго?

— Пройдусь, — шепотом ответила я, — не могу больше.

Кивнув, Герман ответил:

— Недалеко только, — и встал на мое место.

Ни на кого не глядя, и не обернувшись на оклик господина Меллоуина, я вышла из чайной, изобразила улыбку, проходя по заполненной клиентами террасе, выйдя на улицу, прошла мимо внушительной очереди, которая, казалось, только увеличивается, и, перейдя дорогу, вошла в городской парк. Хотелось подойти к озеру, сесть на берегу, опустить руки в прохладную воду, посмотреть на распустившиеся в сумраке кувшинки и не думать, просто забыть о сегодняшнем вечере.

Но если бы я только могла предположить, что увижу у озера, я бы осталась в чайной. Я бы навсегда там осталась. Я бы улыбалась всем и каждому, говорила заученные реплики и радовалась наплыву клиентов.

Потому что вопреки всем доводам разума, увиденное, причинило мне такую же боль, как вид сгорающего родного дома. А может и более сильную… И застыв в тени огромного, затмившего свет фонаря дерева, я с ужасом смотрела на то, как господин Эллохар, обнимая за талию одну женщину, страстно целует другую… И не было сил пошевелиться, не нашлось мужества отвернуться, не хватило благоразумия просто уйти. Я продолжала стоять там, чувствуя, как все сильнее болит сердце, так сильно, что по щекам заструились слезы.

Магистр Смерти чувствовал растущее раздражение. Бесило все — охамевшие демоны подвластного домена, ночной человеческий город, запахи, отдаленный женский смех и голод. Голод по женскому телу. Почти невыносимый голод. Идеальным решением было бы уйти в Хаос, в пустыню, сорвать усталость и раздражение в битве с нахессами, точно зная, что подобный риск дед не одобрит, но хотелось… Или женщину. Схватить, прижать к себе, ощутить как все быстрее бьется сердце, вдохнуть запах ее желания, резко решительно войти и снять проклятое терзающее все сильнее желание. Но стоит прикрыть глаза, хоть на миг, как перед мысленным взором раз за разом вставала хрупкая фигурка человеческой целительницы.

Бешенство!

И столь редчайшее для демона разделение личности, ведь одна его часть неистово желала женщину, эту конкретную женщину и только ее, а вторая с ледяной уверенностью твердила «Рано. Так нельзя. Рано!».

«Справлюсь — не справлюсь? — меланхолично подумал магистр Смерти».

Эллохар привык здраво оценивать собственное состояние. Здраво, критично, объективно. И сейчас понимал — сорвется. Слишком зол. Слишком взбешен. Слишком живы картинки и образы, выдернутые из сознания Ислана Габора.