Чем заканчиваются все дороги? (СИ)

Получилось очень красиво. Увлеченные, они спели еще раз, уже с небольшой Алисиной вокализной импровизацией.

Забытое пиво выдыхалось на столе.

- Завтра будет другой день, - сказал вдруг Иорвет в темноте, обнимая Алису, обволакивая ее невидимым, дурманящим разум теплым коконом. – Совсем другой. Передышка закончилась.

- Я понимаю, - тихо сказала Алиса. – Тебе снова нужно будет стать… собой.

- Думаешь, сейчас я – это не я?

- Нет… Не думаю. Просто быть таким, как сейчас – для тебя слишком большая роскошь…

- Ты правильно понимаешь, leede mo.

- Я бы хотела выучить Старшую речь… Чтобы мы могли говорить с тобой.

- У тебя есть музыкальный слух. Тебе бы не было это особенно трудно. Если стараться, конечно.

- По-твоему, я сегодня не старалась? – искренне возмутилась Алиса, приподнимаясь на локте.

- Старалась, старалась. Просто недостаточно.

Долгое время в комнате было тихо… Почти.

- Нужно спать, - шепотом сказала Алиса. – Если завтра что-то будет…

- Еще как будет, luned.

========== Глава 8 ==========

А на другой день началось такое светопреставление, что Алиса не единожды прокляла и Иорвета, и всю его компашку, и весь его мир на корню, и собственную мягкотелость в первую очередь.

Оказалось, что Цири свое дело знала. С помощью артефакта-«салатницы» Иорвет, обернувшись за час, в течение которого Алиса сидела в гостиной как на иголках, куря сигарету за сигаретой, притащил с собой чернявого, похожего на подиумную модель эльфа Киарана. Увидев Алису, тот было принял надменный, непроницаемый вид, очевидно, считавшийся среди их расы чем-то вроде нормы этикета; но, обменявшись с Иорветом несколькими непонятными фразами, явно расслабился и даже заговорил с Алисой, коверкая слова куда сильнее своего командира и с явным трудом подбирая падежи. Тем не менее, Киаран сразу Алисе понравился. Был он какой-то неопасный с виду, корректный, приятный и чистенький, не смотря на поношенную одежду и явную худобу, которая могла свидетельствовать только об одном – эльф недоедает, и недоедает уже довольно давно, и явно не из-за тех прихотей, из-за которых отказывают себе в нормальной еде анорексичные мальчики и девочки Алисиного мира… Без лишних вопросов Алиса нажарила ему целую сковороду яищницы с салом. Пока он ел, изо всех сил стараясь держаться с достоинством и не глотать, не жуя, Иорвет стоял у окна и курил свою трубку, ту самую, которую чуть более двух суток назад забрал с собой ведьмак. Очевидно, тот выполнил-таки роль связного, доставив Киарана на место встречи, откуда Иорвет и забрал его сюда… Зачем ведьмаку это было нужно, чем был обязан он Иорвету и зачем вообще во все это полез – этого Алиса даже предположить не могла, хотя размышления об этом упорно и лезли ей в голову, мешаясь, словно заноза.

Эльфы долго и вполголоса говорили на своем наречии – точнее, говорил Киаран, а Иорвет слушал, время от времени вставляя какие-то отрывистые замечания и задавая вопросы. Алиса, не понимавшая ни слова, чистила картошку, сидя здесь же, за столом, и украдкой косилась на эльфов, ощущая, как душу ее заполняет странное чувство: смесь гордости, жалости, сожаления и чего-то еще, теплого и светлого… Глядя на Иорвета, странно было даже представить, что еще вчера он беспечно смеялся, счастливо жмурился и болтал с ней, Алисой, о пустяках, уплетая суп где-то в кафе на трассе. Более того, глядя на него теперь, Алиса отчетливо поняла: странно представить, что он когда-нибудь еще хоть раз до нее дотронется ласково, возьмет за руку, посмотрит прямо в глаза…. Теперь перед ней был лишь командир скоя’таэлей, в прошлом – офицер бригады Врихедд, опасный, собранный, как пружина, вечно настороженный и сдержанный. И очень далекий.

«Кончился самый лучший день в году», - вдруг подумала Алиса. И ей стало совсем грустно.

Но, как оказалось, ненадолго. Очень скоро не осталось времени ни на грусть, ни на размышления, ни на что вообще, в том числе даже на сон.

Киаран при помощи Цириной «салатницы» стал скакать туда-сюда, из мира в мир, словно из комнаты в комнату, притаскивая за собой то каких-то эльфов, хмурых и заносчивых до зубовного скрежета, то краснолюдов; причем от одного краснолюда шуму было примерно столько же, сколько от пятерых эльфов, вместе взятых… Алиса, не скрывая бешенства, в сотый раз повторяла, чтобы они потише, что иначе она за себя не ручается, что соседи полицию вызовут, и тогда мало не покажется никому – но никто, конечно же, ее не слушал. До тех пор, пока Иорвет, заседавший в ее гостиной за столом круглые сутки, словно Сталин в Кремле, на них не рявкнул. В квартире появлялись и исчезали колоритные, но подчас и откровенно подозрительные личности. Они прокурили все стены, потолок и мебель. Они истребили весь запас кофе и продуктов. Они топтали грязными сапогами. Они разбрасывали повсюду какие-то бумаги и карты, оружие и всякую дрянь. Они заседали, споря и совещаясь, перемежая свою непонятную речь вполне понятными матерными ругательствами и оттого напоминая Алисе азербайджанцев с рынка. Они шлялись, как у себя дома, на Алису не обращая решительно никакого внимания и, судя по всему, принимая ее за хозяйку некой местной корчмы или кухарку «явочной квартиры», в которой остановился Йорвет. Эльфы, попеременно являвшиеся к нему «на ковер», вскоре совершенно освоились, враз растеряли гордую, сдержанную заносчивость и принялись вести себя не как благородные aen seidhe, какими Алиса, не смотря ни на что, их себе представляла, а как самые обыкновенные офицеры, причем отнюдь не в офицерском собрании. Они бесцеремонно скидывали свою амуницию и сапоги, наполняя квартиру таким ядреным духом, что у Алисы в глазах щипало; приволакивали водку и немудрящую закуску и принимались за свои бесконечные совещания.

В какой-то момент Алиса подумала, что, пожалуй, ее семейная жизнь со всей свекровьиной кодлой была райским существованием. Но вот что странно – не смотря на весь ужас этого безобразия, не смотря на то, что порой при виде того, во что они превращают ее дом, у Алисы руки тряслись от злости, никуда она так и не позвонила. Ни в полицию, никуда вообще. Ей даже в голову это не пришло…

Вдобавок ко всем бедам активизировалась встревоженная ее исчезновением Сова, завалив сообщениями в «телеграме» и названивая каждый час. Звук на телефоне у Алисы был выключен давно и надолго, телефон она прятала в кровати под подушкой, понимая, что не надо осложнять самой себе жизнь еще больше; и теперь она раздраженно гадала, как бы ей улучить момент и наконец ответить. Еще большее раздражение вызывало то, что она решительно не знала, что же Сове сказать.

Наконец, улучив момент, она выскользнула на балкон, прикрыв за собой дверь. Достала телефон. Уже совсем было собралась набрать номер, но смалодушничала и быстро настрочила в «телеграмм»: «Не могу сейчас говорить. Со мной все в порядке, объясню все потом. Целую! Не обижайся, Совушка».

И тут же получила в ответ: «Если ты не возьмешь трубку, я приеду к тебе под дверь. Я знаю, что ты дома».

Выругавшись вслух скверными словами, Алиса чуть было не швырнула телефон в сердцах на пол. Но тут же взяла себя в руки, яростно почесала голову, взъерошивая волосы, и набрала номер, не имея ни малейшего понятия, что станет говорить, но отчего-то ощущая мрачную решимость.

- Что за хрень, Алиса? Что у тебя там происходит?.. Я себе тут места не нахожу, ты бы хоть позвонила!

- Сова, Сова, подожди… Дай мне сказать…

- Ты почему шепчешь?

- Так надо… Слушай, у меня всё в порядке! Ну, скажем так, несколько необычная у меня тут история…

- Какая, нафиг, необычная история, что ты, сидя дома, трубки не берешь и шифруешься? Алис, ты что думаешь, это шутки? Кто у тебя там?

Алиса глубоко вдохнула и выдохнула.

- Я сейчас не могу тебе этого сказать. Это не мой секрет. Просто поверь мне.

- Алиса, блядь! Я не хочу тебе верить или не верить!.. Я знать хочу. Ты влезла, моя дорогая, в какую-то херню мутную…