Игра, финал которой - жизнь (СИ)

- Невежливо не провожать гостей, - смущенно улыбнулась девушка. Она торопливо сбежала по ступенькам и подошла к Реддлу и отцу. – До свидания, мистер Реддл! – девушка подняла на него огромные глаза в обрамлении пушистых ресничек. В их глубине сверкнуло что-то странное…

- До свидания, Розалина, - улыбнулся мужчина, скользнув взглядом по ее лицу. – Думаю, я поговорю с Дамблдором и со своим начальником и после Пасхи мы позанимаемся подготовкой к аврорату… - он покинул гостеприимный дом. Розалина, проводив его взглядом, ускользнула наверх. Обмакнув перо в чернила, девушка, прикусив нижнюю губку, начала писать письмо… Скомкав несколько листов пергамента с множеством перечеркнутых слов и даже целых абзацев, она лишь поздно вечером закончила письмо, просящее Наставницу Оливию о скорейшем визите и помощи. Помощи для Розалины крайне важной…

***

- Очень длинное письмо, - Оливия дочитала наконец текст и отложила пергамент в сторону. – Но если коротко, Розалина очень настоятельно просит помочь. Она сделала огромную ошибку и теперь не знает, как ее исправить. Долохов сделал ей предложение…

- И что же она ему ответила? – женщина, стоявшая спиной к ней у широкого окна, открывавшего вид на красивую оранжерею, в черном плаще в пол, сцепила в замок тонкие бледные пальцы.

- Дала согласие, - Оливия тяжело вздохнула. – До такого мы, как правило, не доводим, Анна. Вы сами знаете, насколько это опасно. Тем более в случае Розалины. Мы не знаем, как сильно ее дар скажется на его к ней отношении и без того. Так мало этой опасности – он сделал ей предложение!

- Я знала об этом, - холодно заметила женщина.

- Знали и не попытались воспрепятствовать?! Анна, он… Кто знает, что из этого выйдет? Я хотела дать совет, но вы не пускали меня… А ведь успей я раньше – этого не произошло бы! – Говьер вскочила на ноги. – Нельзя было доводить до этого и я говорила об этом!

- Это должно было произойти, - женщина в черном плаще медленно обернулась лицом к взволнованной валькирии. – Я знаю…

- Что именно? – Оливия подошла к Экале, заглянув той в черные глаза. – Что именно ты знаешь, Анна?

- Я знаю, что из этого выйдет… - Женщина вздохнула. – Знаю, что ты жалеешь девочку и переживаешь за нее, что ты боишься последствий. Но вспомни третье правило Кодекса.

- Чтобы спасти многих, иногда нужно пожертвовать жизнью одного… - прошептала валькирия.

- Именно, - Анна кивнула. – Розалина родит девочку, дочь. Этому ребенку суждено будет совершить немыслимый для нас поступок. Один она уже совершила, она разбила маховик. Я хорошо помню прошлую реальность, из моей памяти она не стирается… Эта девушка была воплощением зла на земле, Темной Валькирией…

- Мерлин, - Говьер тяжело опустилась на ближайший стул. – Она использовала дар во вред?

- Да. Более того, она едва не надела Диадему Света. Представь, что было бы, надень она ее… Мне удалось тогда скрыть от нее и Хранителей корону, ценой страшного сражения ее забрав, ценой многих жизней… Но было предречено кое-что… - она сглотнула и опустилась в соседнее с Говьер кресло. – В тот день, когда падет Темный Лорд, когда часы во Дворце Сов пробьют полдень, валькирии потерпят поражение и мир накроет тьма более страшная, Хранители Равновесия достигнут небывалого ранее могущества и им покорится мир. Все умы и сердца людей подчинятся им по приказу, отданному Темной Валькирией Диадеме Света…

- Но она ведь разбила маховик! Значит, все было совершенно плохо? И зачем это было ей-то это делать?

- Долгая история, - Тезла-Экала покачала головой. – Могу сказать лишь, что Темный Лорд тогда пал. Маховик разбит был еще до полудня. Она нарушила все древние заветы нашего Ордена, все традиции, все, во что мы верим и чему служим. Но у нее все же был выбор…

- Из-за выбора? – ахнула Оливия. Анна кивнула.

- Его смерть стала последней каплей на ее пути к исполнению второго варианта пророчества. К переходу на эту версию событий. Но сейчас она должна родиться снова, и при иных обстоятельствах. От тех же людей. И получить дар, став Валькирией Британии… Вот ради чего я отдала Розалину Браунам и почему Вирджиния по моему указанию передала дар именно ей.

- И что же… Что ждет Розалину? – Оливия тяжело сглотнула. В общем-то, ответа Анны не требовалось. Существовали всего несколько способов передать дар другой женщине. Самый распространенный и частый – смерть.

- Вот для этого и нужно было, чтобы их отношения зашли дальше, чем простые прикосновения и взгляды. Чтобы у него родилась прочная и большая надежда. Такая, которую не разорвет ее отказ… - отозвалась Анна. Говьер с тихим стоном закрыла глаза.

- Он ее и должен убить? – прошептала она. Экала, поднявшись, поправила воротничок платья, надетого под плащом.

- Да… Именно так. И он это сделает. И да, Оливия. С Розалиной поговорю я сама…

***

Февраль принес с собой мокрый снег и промозглый ветер. Тоскливое серое небо висело над замком, пока еще не обещая скорого прихода весны. Розалина с нетерпением ждала ответа Оливии или ее визита, отправив письмо в тот же день, как вернулась в Хогвартс.

Ее отношения с Долоховым становились все страннее и непонятнее, приобретая форму какой-то странной игры в любовь. Она по-прежнему ходила с ним в Хогсмид на выходных, делала вместе с ним домашние задания, сидела за одной партой, когда у Равенкло и Слизерина были общие уроки. Они играли в волшебные шахматы и заколдованные снежки. Но с каждым новым днем это все больше напоминало отношения, что были между ними до летнего первого поцелуя. Дружбу. Поцелуи, раньше сопровождавшие каждую встречу наедине, стали практически редкостью, и инициатором уже никогда не выступала Розалина. Напротив, прикосновения ее и ответы на его объятия становились все холоднее. Пропасть между ними стала шире, но тоненькая ниточка связывала прочнее стального троса… Одному из них суждено было стать убийцей, другой – жертвой… И каждый день приближал их к моменту, когда фигурки на чужой доске окажутся в положении, именуемом «мат»… И игра закончится.

Розалина всячески подавала намеки на то, что чувств к нему почти не осталось, что выбор, как следствие дара, заслонил уже все человеческое… Что отныне они не могли больше быть парой. Их роман, едва начавшись, подошел к концу. Она подавала намеки, пытаясь показать это наименее болезненно, но безрезультатно. Этих намеков Антонин не видел. Точнее говоря, скорее он и не хотел их видеть.

В это воскресное утро, однако, Розалина была одна, без Антонина. Все чаще их видели по отдельности, все реже – вместе. О том, что у Браун и Долохова что-то случилось, знала вся Школа, да и мрачная глубина из глаз Антонина уже практически не исчезала. Лишь когда Роззи, еще совсем недавно его Роззи была рядом, он немного менялся, становясь человечнее… Парень же, и раньше увлекавшийся темными искусствами, интересовался ими теперь еще больше и сильнее. И чаще, чем прежде, он составлял компанию Беллатрисе и Люциусу, интересовавшимся темной магией еще с первого курса. Дружба с Розалиной, обещания, даваемые ей, роман с ней – а ведь они перед Рождеством и даже в январе обсуждали свадьбу, ведь в декабре она даже мечтала, каким будет платье! – именно это удерживало его от общения с Блэк и Малфоем. Но чем меньше Роззи становилось в его жизни, чем страшнее была ее холодность и в то же время то, что она продолжала держать его рядом, тем больше он сближался с будущей Темной Леди.

Девушка медленно прогуливалась по внутреннему двору замка, наблюдая за первокурсниками, играющими в заколдованные снежки. Один из мальчишек, взъерошенный, в очках, слепил громадный снежок и кинул его в рыженькую девочку с зелеными глазами и множеством веснушек, в компании мальчика-слизеринца с крючковатым носом и болезненного цвета кожей гулявшую во дворе. Гриффиндорка, ойкнув, потянула друга за рукав в сторону от снежка. Роуз чуть замешкалась, посмотрев на девочку, и снежок угодил ей в плечо. Гриффиндорец, бросивший его, замер. Трое других мальчишек – его друзей – тоже.