Ты моя, Ангел, а я твой....(СИ)

В кабинете я уставилась в монитор и уже собралась было заняться своим исследованием, как вдруг меня осенило. Поверить не могу, что мне раньше это в голову не пришло. Убедившись, что никто мне через плечо не заглядывает, я набрала в Гугле «Стайлз Стилински». Может быть, я наткнусь на статью, которая сможет пролить свет на его темное прошлое, а может у него есть блог.

Я нахмурилась, увидев результаты. Ничего. Ни одной страницы, ни на Facebook, ни на Myspace, блога тоже не было. Будто он и не существовал вовсе.

- Что в твоем прошлом, Стайлз? - пробормотала я, - кто же ты на самом деле?

Полчаса спустя я уже прочитала несколько театральных рецензий и глаза начали слипаться. Я стала просматривать все газеты Мэйна. На глаза попался ярлык школьной газеты Кинг Хорн. Через пару секунд я уже впечатывала знакомое имя. Айзек перевелся из школы Кинг Хорн. На всякий случай я решила это проверить. Если школа настолько элитна, насколько ее описывал Айзек, возможно у них будет достойная газета.

Я нажала на ярлык, пролистала вниз по архивным страницам, и наобум выбрала 21-ое марта годом раньше. Через секунду я прочитала заголовок:

Ученик дает показания по делу об убийстве в частной школе Кинг Хорн.

Я придвинула стул поближе, увлеченная возможностью прочитать что-либо более интересное, чем театральные рецензии.

«Шестнадцатилетний ученик частной школы Кинг Хорн, который допрашивался по так называемому делу о «Повешении в Кинг Хорн», был отпущен без предъявления обвинения. После того, как тело восемнадцатилетней Коры Хейл было найдено повесившимся на дереве возле кампуса школы Кинг Хорн, полицией был допрошен второкурсник Айзек Чарльз Лейхи, которого видели рядом с жертвой в день ее смерти».

Мой мозг с трудом переваривал информацию. Айзека допрашивали по делу об убийстве?

«Хейл работала официанткой в бистро «У Слепого Джо». Полиция установила, что, по словам свидетелей, в субботу поздней ночью Хейл и Лейхи вместе вошли в кампус школы. Тело Хейл было найдено в воскресенье утром. Лейхи был отпущен в понедельник днем, после обнаружения в квартире Хейл предсмертной записки».

- Нашла что-то любопытное?

Я подскочила от звука голоса Айзека за своей спиной. Я резко развернулась и увидела его, прислонившегося к косяку. Глаза чуть сужены, губы сжаты в прямую линию. Меня окатило волной холода. Я медленно подтянула стул вправо, стараясь прикрыть собой монитор компьютера.

- Я… я доделываю домашнее задание. А ты? Что ты здесь делаешь? Не слышала, как ты вошел. Давно тут стоишь?

Моя нервозность висела в воздухе.

Айзек оттолкнулся от косяка и вошел в кабинет. Я вслепую шарила в поисках кнопки выключения монитора.

- А я пыталась подтолкнуть свое вдохновение для театральной рецензии, которую должна отдать редактору сегодня вечером, - я все еще говорила слишком быстро. Где же эта кнопка?!

Лейхи глянул мне за плечо:

- Театральные рецензии?

Мои пальцы нащупали кнопку и я услышала, как монитор отрубился.

- Прости, не расслышала, а ты что здесь делаешь?

- Да проходил мимо, увидел тебя. Что-то случилось? Ты какая-то…дерганая.

- А…низкий уровень сахара в крови, - Я схватила свои тетради и книги в охапку и с силой запихнула их все разом в рюкзак, - с ланча ничего не ела.

Айзек схватил рядом стоящий стул и приставил к моему, уселся на него верхом и наклонился ближе, вторгаясь в мое личное пространство:

- Может, я смогу помочь с рецензией?

Я отклонилась.

- Ух ты, очень мило с твоей стороны, но я хочу отложить это дело. Мне просто необходимо что-нибудь съесть. Самое время для перерыва.

- Давай я тебя угощу, - предложил он, - кажется, тут есть закусочная прямо за углом.

- Спасибо, но мама будет ждать меня. Ее не было в городе целую неделю, она возвращается сегодня, - я встала и попыталась его обойти. Он вытащил свой телефон и чуть ли не ткнул меня им в живот.

- Позвони ей.

Я посмотрела на телефон, лихорадочно думая об отговорке:

- Мне нельзя задерживаться по вечерам в будние дни.

- Это называется ложью, Лидия. Скажи, что твое домашнее задания оказалось сложнее, чем ты думала. Скажи, что тебе нужен еще один час в библиотеке. Она ведь и не узнает.

Голос Айзека изменился до неузнаваемости, его глаза резали меня холодом, рот превратился в сплошную линию.

- Моей маме не по душе, когда я встречаюсь с ребятами, которых она не знает, - сказала я.

Лейхи улыбнулся, но тепла в той улыбке не было.

- Мы оба знаем, что ты не очень-то соблюдаешь мамины правила, раз уж ты ездила со мной в Дельфийский парк.

Я повесила рюкзак на плечо и вцепилась в лямку. Я ничего не сказала. Я проскользнула мимо Айзека и поспешила на выход из кабинета, понимая, что если он сейчас включит монитор, то увидит статью. Но я уже ничего не могла с этим поделать.

Пройдя до середины стеллажа с подшивками, я осмелилась бросить взгляд через плечо. Судя по отражению в зеркальных стеклах на стене, кабинет был пуст. Айзека нигде не было. Я рванула назад к компьютеру, озираясь на случай его появления. Я включила монитор, статья об убийстве все еще была открыта. Я отправила копию на ближайший принтер, сунула ее в рюкзак, выключила компьютер и поспешно направилась к дверям.

========== 10 глава ==========

Районный медицинский центр представлял собой трехэтажное здание из красного кирпича с выложенной дорожкой, ведущей к входу. Пройдя через вращающуюся дверь, я остановилась около стойки регистрации, чтобы спросить о Эллисон. Мне сказали, что она переведена в отдельную палату полчаса назад и что приемные часы закончатся через пятнадцать минут. Я вошла в лифт и нажала кнопку нужного этажа.

— Элли? — приоткрыв дверь в палату 207, я отодвинула связку шаров и прошла внутрь.

Девушка лежала на кровати, с рукой в гипсе и поддерживающей повязкой через плечо.

— Привет, — сказала я, как только заметила, что она не спит.

Элли расслабленно вздохнула.

— Я люблю лекарства. Правда. Они восхитительны. Даже лучше, чем капучино «Энцо». Слушай, а это рифмуется. Капучино «Энцо». Это знак. Мое призвание — быть поэтом. Хочешь услышать еще стихотворение? Я мастер импровизации.

— Эээмм…

В палату зашла медсестра, шурша халатом, и занялась капельницей Эллисон.

— Нормально себя чувствуешь? — спросила она.

— Нет, я не поэтесса, — не отвечая, продолжила Эллисон. Я создана для комедийных шоу. Тук-тук.

— Что? — спросила я.

Медсестра закатила глаза.

— Кто там?

— Хватайка, — ответила девушка.

— Какая хватайка?

— Хватай-ка полотенце, мы идем на пляж!

— Может, не стоит давать ей столько обезболивающих? — сказала я медсестре.

— Поздно. Я только что ввела еще дозу. Тут такое начнется минут через десять, — и она так же, шурша халатом, удалилась.

— Ну, так что? — спросила я Элли. — Каков диагноз?

— Диагноз? Мой доктор болван. Очень напоминает умпа-лумпу. Не смотри на меня так строго. В последний раз он зашел ко мне, исполняя танец маленьких утят. И все время ест шоколад. Особенно любит шоколадных зверей. Помнишь, на Пасху продают таких шоколадных зайцев? Вот их умпа-лумпа и ест на ужин. А на обед у него шоколадная утка с желтым суфле.

— В смысле, диагноз… — я указала рукой на гипс и остальные больничные атрибуты.

— А… Сломанная рука, сотрясение и разные порезы, царапины и синяки. Спасибо моей быстрой реакции — я отпрыгнула, поэтому избежала больших травм. В вопросах реакции я как кошка. Я женщина-кошка. Я неуязвима. Дождь — это единственная причина, почему он смог меня ранить. Кошки не любят воду. Она нас ослабляет. Это наш криптонит.

— Прости меня, — сказала я с искренним сожалением. — Вместо тебя должна была быть я.

— И чтобы ты вместо меня кайфовала от лекарств? Ну уж нет. Ни за что.

— Полиция нашла какие-нибудь улики? — спросила я.

— Нет, пусто, ноль.

— А свидетелей?

— Мы были на кладбище в грозу, — заметила брюнетка. — Нормальные люди сидели дома.