Песня ветра. За Семью Преградами (СИ)

- Вероятность того, что вы врежетесь в трубу, должна придавать вам большего рвения в том, чтобы этого не допустить, - преспокойно проговорила Гутур. – А теперь смотрите внимательно, что я делаю. Больше я повторять не собираюсь.

С какой-то стороны это можно было бы назвать медленной и очень изощренной пыткой, но у Лиары уже просто не было возможности размышлять об этом. Ветер слегка усилился. Еще пару месяцев назад она бы и внимания не обратила на такую перемену: подумаешь, листочки на деревьях зашелестели чуть быстрее, чем раньше. Сейчас же разница была буквально размером с пропасть. В безветрие ей еще как-то удавалось держаться в воздухе на одном месте, и, хвала Роксане, последние недели днем было довольно тихо, что позволяло спокойно тренироваться. Но когда ветер крепчал, Лиара выть была готова.

Хоть крылья на вид представляли собой сгусток золотого света за ее плечами, хоть это была «всего лишь энергия», как выразилась в первый день тренировок Гутур, да только чувствовались они самым непосредственным образом. И когда Лиара ими махала, ощущение было сродни тому, как если бы она махала руками. И несмотря на то, что уставать там было просто нечему, потому что не было мышц, спина у нее все равно уставала так, будто она бегала вниз вверх по склону крутой горы с коромыслом и таскала на себе воду. И по вечерам спина болела точно так же, как если бы она действительно таскала эту дурацкую воду.

Единственным плюсом педантичности Гутур было то, что она четко следовала расписанию уроков. Коли гонг, созывающий первую смену обитателей становища на обед, звенел как раз в тот момент, когда сама она объясняла следующее движение, Гутур могла прекратить объяснение буквально на полуслове и отпустить Младших Сестер на положенный им отдых. Каждый раз, когда занятия у них вела именно она, Лиара буквально всем Небесным Сестрам и Их Великой Мани молилась, чтобы проклятущий гонг прозвенел как можно скорее. И едва не плакала от облегчения, когда он все-таки звенел.

Вот и на этот раз Лиара отрабатывала простейший разворот, который Гутур выполняла так легко, что, казалось, и во сне бы справилась, отрабатывала и молилась всей душой только об одном, чтобы кто-нибудь уже позвонил в этот гонг. Пот буквально ручьем тек по лицу, капал с кончика носа, щипал в глазах, грудь разрывало от ужасающе жаркого дыхания, сердце стучало так натужно, словно в любой момент могло лопнуть. Это не говоря уже о том, что руки и ноги Лиары тряслись, будто желе, а спину кто-то облил раскаленным кипятком, и теперь кожа едва не лопалась от напряжения, и…

Оглушительно бухающую в ушах кровь внезапно заглушил мерно брякнувший три раза гонг, и Лиара застонала от такого громадного облегчения, словно с ее плеч сняли гору размером с Перст Тары.

- Занятие окончено, - лишенным эмоций голосом объявила наставница Гутур. – Можете пообедать и отдохнуть. Следующая тренировка: в пять часов по полудни.

Едва дослушав ее слова, Лиара неловко кивнула головой и принялась спускаться на землю. Это тоже было очень тяжело, особенно после долгой и трудной тренировки, когда сил ни на что, казалось, уже не осталось. Они еще не умели красиво и плавно слетать с неба и закрывать крылья. Они просто били ими по воздуху чуть медленнее, чем обычно, а потому рывками падали вниз, пока наконец не врезались больно пятками в твердый гравий. Но сейчас Лиара была счастлива уже и этому. Да даже если бы она лицом этот гравий проскребла и полный рот его набрала, она бы тоже от счастья едва не пела. Еще четыре часа отдыха до вечерней тренировки, когда солнце будет жечь уже не так яростно, да и ветер к ночи поутихнет. И что самое главное: тренировку эту будет вести не Гутур. Она и так мусолила их с девяти часов утра, не прекращая, и за это время спина Лиары превратилась в задубевшую, почти лишенную гибкости доску, в которую кто-то немилосердно вбивал один гвоздь за другим, пуская по всей длине алые трещины боли.

- Проклятье! – хрипло бормотала рядом Анрут, болтаясь в воздухе так неровно, словно в любой миг крылья за ее спиной готовы были закрыться с концами. – Бхара! Проклятье!

Сама Лиара была не в силах выдавить их себя ни звука. Когда ее ступни наконец-то коснулись гравия, она только со стоном позволила крыльям исчезнуть и повалилась на колени, больно врезавшись мягкими ладонями в резкие грани битого камня. Но это все равно было лучше, гораздо лучше, чем болтаться в воздухе. Сейчас все болело так сильно, что у нее и в мыслях не было подниматься в воздух через четыре, шесть, десять часов, а то и через месяц. Только Лиара прекрасно знала, что как только наступит проклятущее время, и клонящееся к горизонту солнце протянет длинные косые лучи через всю Рощу, позолотив верхушки криптомерий и сделав небо еще бездоннее и синее, чем оно есть на самом деле, наставница Морико, охранница самой Великой Царицы, заставит их вновь открыть крылья и начнет гонять по всему небу над становищем. И в каком-то смысле эта тренировка будет гораздо тяжелее занятий с Гутур, хоть Морико – женщина спокойная, рассудительная, деловитая, хорошо объясняющая и щадящая своих учениц. Только вот к концу дня спина у каждой из них уже буквально разламывалась пополам, а потому выполнять даже то, что с утра давалось более-менее легко, к вечеру было уже практически невозможно.

Ей потребовалось как минимум пять минут сидения вниз головой в попытках отдышаться и вернуть сердце в привычный ритм, и только после этого Лиара наконец с трудом подняла голову. Вокруг нее на гравии расселись и остальные Младшие Сестры, тоже не глядя по сторонам и стараясь восстановить дыхание. Длинноногая худощавая Лафь навзничь растянулась на земле, далеко разбросав руки и ноги. Лиара видела только, как резко вздымается ее грудь, рваными движениями опадая вниз и вновь поднимаясь.

- Проклятье, - пробормотала рядом Рада, вторя тихому ворчанию Анрут, сидящий неподалеку от нее. Тяжело утерев тыльной стороной руки пот со лба, она с трудом подмигнула Лиаре и вымученно улыбнулась. – Ну что, искорка, управились. Мне каждый раз кажется, что на этот раз я точно умру. Но каким-то чудом этого не происходит.

- Вот и мне тоже, - с трудом протолкнула сквозь зубы слова Лиара. Говорить было физически больно: легкие все еще резало от воздуха, и стоило хоть немного сбить дыхание, как боль начинала невыносимо терзать все нутро.

- Иногда я завидую сальвагам, - в голосе сидящей неподалеку от них Иштум слышалась горечь. – У них-то крыльев нет.

- У нас тоже не было, - сообщила Рада, громко шмыгнув носом. – Но с ними все равно лучше, чем без них. Даже так. – И она вытянула ладонь перед собой, демонстрируя остальным Младшим Сестрам, как ходят ходуном от напряжения и усталости пальцы.

Очень медленно, с трудом, Младшие Сестры поднимались на ноги. Иштум поддерживала под плечи маленькую пухленькую Шатур, под которой заплетались ноги, да и выглядела она так, будто вот-вот потеряет сознание. Лафь долго стонала и грубо ругалась, не позволяя никому себя тронуть, но, в конце концов, кое-как встала, приняв руку Анико. Анрут справилась сама, кривясь и продолжая ругаться без перерыва, словно это помогало ей держаться на ногах.

Лиаре вдруг подумалось, как забавно, должно быть, они выглядят. Дочерна загорелые на палящем солнце, с выжженными его прикосновениями волосами, покрытые пылью, едва ковыляющие на в любой миг грозящих подогнуться ногах. И на всех лицах мрачная решимость идти до конца. В любом случае, выбора-то у них не было. Нужно было учиться обращаться с крыльями любой ценой, потому как вынуть их из себя или куда-то убрать уже не получится никогда.

Ты так мечтала о том, чтобы парить в небе. Наслаждайся, деточка! Лиара в очередной раз прокляла свой мозг за навязчивое бесконечное бурчание.

Все обитатели становища принимали пищу в три смены, и молодняк по традиции кормили самыми первыми. Небольшое здание едальни, срубленное из сосновых бревен, не слишком-то отличалось от точно такого же в становище Сол, и Лиаре подумалось, что, наверное, все кланы придерживались единообразия в постройке зданий. Двускатная крытая соломой крыша держалась на толстенных балках перекрытия, с которых вниз свешивались большие чаши с огнем Роксаны на бронзовых цепях. По помещению были расставлены широкие столы и лавки, за которыми уже шумели стекающиеся к обеду обитатели становища. В конце располагался раздаточный стол, возле которого у двух огромных котлов суетились поварихи. Сквозь открытые настежь окна проникал свет и легкий ветерок; даже несмотря на вовсю готовящийся за перегородкой, отделяющей кухню от общего зала, обед, здесь было прохладнее, чем снаружи.