Отравленная роза (СИ)

Я старалась сдерживаться, закрывая доступ к сокровенным мыслям, отделяя разум от сердца. Вынесла страх за пределы, избавилась от дара чувствовать боль. Изверг, сидящий внутри, словно агрессивный зверь, теперь заперт в клетке, подчиняясь воле хозяина, но он продолжает сновать по периметру, выискивая слабые прутья.

Есть только один человек, способный заставить меня чувствовать первобытную ярость, целомудренную любовь и выплескивать низменную жестокость. Мужчина, снимающий все замки с рассудка. Мой поступок едва не уничтожил его разум, заставив зарубцевавшиеся раны снова кровоточить. Безмолвная жертва моих манипуляций — рыжеволосая девушка с глазами цвета весны — стала символом порабощения, обманчивой путеводной звездой заплутавшего странника. Это зазеркалье, воплощенное мной, — лабиринт, не имеющий ни входа, ни выхода. Я создала пытку, насилие, свидетельство собственной души, оставившей темный шлейф, стелящийся за мной по земле, и этот шлейф окроплен полоумной любовью.

Наконец, ноги остановили меня перед дверью из темного нелакированного дерева от старости расходящегося на волокна щепок. В последние два дня я излишне часто здесь появляюсь. Раньше, когда мы работали над эссе вместе, это было лишь смиренной обязанностью, а сейчас это наказание, на которое стоит идти с головой, что тяжестью стремится к туфлям. Все, что я видела по дороге — это хладный камень, прямоугольный, квадратный, безликий. Стук в дверь. Тишина…

Вторая попытка так же не увенчалась успехом. Если я зайду без разрешения, он меня проклянет, не стоит испытывать судьбу. Скорее всего, отошел куда-то и должен вернуться, ведь он не может забыть о моей отработке, особенно после последней встречи…

— Мисс Кэрроу, почему вы не вошли?

Взгляд резко метнулся к приближающемуся мужчине, шелестящему в коридоре полами мантии. Он подошел и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь и вошел внутрь. Немного поколебавшись, я осторожно проследовала за ним. Снейп положил принесенные с собой бумаги на стол и взглянул на меня, недовольно скривив губы, будто моя мантия была испачкана в грязи. После того разговора я не могла вымолвить и слова, хотя вчера потоки гнева и шипящей ненависти лились рекой, изливаясь гнойными высказываниями, после которых хотелось заклеить себе рот. Странно, куда подевалась вся агрессия? Сейчас я выглядела как кролик, наблюдающий свое отражение в глазах готовящегося напасть удава.

— В лаборатории вас ожидает несколько бубонтюберов, сок выдавите во флаконы, которые лежат на столе. Само растение порежете кубиками и сложите в подготовленную коробку.

И это все наказание? Работа, конечно, не из приятных (придется находиться в гниющей вони трупного запаха и препарировать склизкое нечто, похожее на разлагающийся кактус черного цвета с волдырями, которые постоянно лопаются, норовя попасть ядовитым содержимым в лицо и глаза), но это еще не самый худший вариант. Я ожидала чего-то более изощренного. Проследовав в лабораторию, я обнаружила пять горшков с этой гадостью, являющейся основой для многих целебных зелий. Стеклянные емкости покоились немного поодаль вместе с непроницаемой черной коробкой, снабжённой биркой, на которой уже было обозначено название ингредиента.

Скинув мантию на табурет, я завернула рукава школьной рубашки и сняла зеленый галстук в серебряную полоску. Изучающий взгляд пробежал по деревянным столам, однако нужную вещь отыскать не удалось. Пришлось возвращаться обратно в кабинет к корпящему над проверкой домашних работ Снейпу. Тот словно ожидал моего появления.

— Что-то не так? — осведомился он; в словах прозвучала едва различимая ирония.

— Профессор, — негромко начала я, — где перчатки?

- Их нет, — коротко ответил он.

И тут до меня дошло…

Это и было, как он выразился, обещанным «адом». Сок растения не опасен, но способен вызывать раздражение на коже, приносящие неприятные ощущения, словно ты засунул руку в колючую крапиву. Мои глаза не выдали удивления, таившегося в мыслях. Обреченно я скрылась за дверью лаборатории, готовясь принять на нежную плоть красные волдыри наказания. Я заслужила это, однако растений было слишком много для одной пары рук. Беспомощно вздохнув, я принялась за работу с первым горшком. Стоило только дотронуться, как фиолетовый водянистый прыщ на бубонтюбере лопнул, окропив рубашку желто-зеленой жидкостью. Отвратительно. Хорошо в глаза не попало. Кое-как достав омерзительного жирного червя из земли, я стала выдавливать из него гнойную массу в специально подготовленную пиалу. Ладони начинало саднить. Бледная кожа моментально покраснела и припухла. Превозмогая саднение на коже и морщась от тошнотворного запаха разложений, я смиренно выполняла миссию. Глаза начали слезиться от испарений…

Вонь протухших кабачков, обычно распространяемая Костеростом, показалась свежим ароматом цветочных духов по сравнению с этим. Гнойники растения то и дело лопались, несколько капель попало на щеку. Осторожно вытерев лицо тыльной стороной руки, я поняла, что здоровой отсюда не уйду.

Опустошенный слизень был отложен на разделочную доску. Следующий бубонтюбер оказался больше, а его сок ядовитее. Волдырики на моих руках увеличивались, не оставляя живых мест. Ощущая, как ломаются и расслаиваются ногти, я не смогла сдержать глухой всхлип. Еще немного, и я взвою от боли...

Но, превозмогая себя, я продолжала мучить отвратительное растение, превращая его в полую тряпицу. Плакать не хотелось, однако слезные железы имели другое мнение. Одинокая влажная дорожка появилась на щеке, глаза стала заволакивать пелена подступающих слёз. Руки нещадно саднило, жгло. Волдыри лопались, превращаясь в нарывы, из которых сочилась прозрачная жидкость. Повреждённая кожа пропускала в себя еще больше отравы. Яд проникал всё глубже. Додуматься до такого наказания, больше напоминающего средневековую пытку, мог только воистину бессердечный человек, коим являлся Северус Снейп. В Хогвартсе запрещено применение подобных воспитательных мер. Интересно, Дамблдор знает об ужасе, которому подверг меня декан?

Еще одна мысль родилась в голове: а что, если это месть за обман с перевоплощением? Что, если он действительно уже знает о моей мелочной, эгоистичной выходке и намеренно подвергает подобному? В глазах появилось еще больше горечи, заставляющей слепнуть и промаргиваться. Конечно, так и должно быть, я это заслужила… Еще один здоровенный волдырь растения с характерным хлюпаньем лопнул, и, ушедшая в свои мысли, я позволила гною попасть на лицо, едва не взвизгнув от обжигающей боли. Гной попал в глаз.

Продолжать я больше не могла, это было бы глупостью. Бросив работу, всхлипывая, я двинулась к ящикам с готовыми зельями Снейпа, стараясь не открывать пострадавший глаз, готовый взорваться от испепеляющего огня. Еще немного, и я лишусь зрения. Картинка теряла четкость. Передвигая склянки, я пыталась читать надписи на этикетках, но взгляд не желал фокусироваться на мелком почерке Снейпа. Неосторожное движение — и один из флаконов упал, но, к счастью, не разбился.

— Мисс Кэрроу, что вы забыли в моих ящиках? — ровным тоном произнес Снейп. — Кажется, вы решили разгромить мою лабораторию? ~~ Снейп ботинком остановил подкатившийся к нему флакончик с зельем. Как хорошо, когда есть небьющиеся чары, иначе о ценном содержимом можно было бы забыть. Аллегра стояла у ящика не оборачиваясь, копила злобу. Девочка собирается снова выплеснуть на него потоки гневных излияний. Северус уже приготовился к неизбежному.

Сок бубонтюбера должен был нанести урон её коже, вызвать небольшое раздражение — в наказание за вчерашнюю выходку. Ожидая реакции Аллегры, он сложил руки на груди и нацепил самую недовольную из своих масок. К величайшему его сожалению она так и стояла, не собираясь поворачиваться. В какой-то момент Снейп испытал нечто странное, какое-то неожиданное чувство: смесь испуга с дурным предчувствием.

Неведомая сила подтолкнула его вперед. Он обошел столы и приблизился к ней, но Аллегра снова повернулась спиной к нему.