Отравленная роза (СИ)

Дамблдор следил за мной. Неужели нашел способ беспрепятственно проникать в мои мысли, да еще и так чтобы это было незаметно? Было бы досадно. Быстро переключив мысли на учебу, я придала выражению лица немного добродушия и перевела взгляд на гриффиндорский стол, откуда мне махали Рон, Гарри и Невилл. Я ответила тем же и постаралась заставить себя съесть как-то машинально схваченный с тарелки бутерброд, хотя была не голодна. За последние несколько дней я заметно исхудала, брюки сваливались, а джемпер болтался, как на вешалке. Худые руки аккуратно потянулись за блюдом с курицей и картошкой. Нужно есть, нужно есть, ешь, Аллегра…

Темные круги под глазами тоже достали, но злоупотребление сонным зельем вредно для работы мозга. Дар, конечно, мог бы спасти положение, но сейчас мой образ был призван пробуждать сочувствие. Так надо. Я чувствовала, как голубые глаза следят за мной, словно ожидая чего-то. Но я больше не поворачивалась к профессорскому столу.

Последняя пара была у Снейпа. Ничего хорошего это не предвещало, однако он вел себя как всегда строго, деспотично. Тишина, какой не бывало ни на одном уроке, делала его голос единственным звуком, отражавшимся от стен кабинета зельеварения. Нотки бархата изредка прослеживались из-под маски резкости и остроты. Он заполнял свой тембр негативом, остро влиявшим на сознания учеников, заставляя подчиняться, слушаться. Поддавшись размышлениям, я забыла как зла на него, как сильно хочу отомстить за пощечину, пропала в мужественной хрипотце, пропала в черных глазах, которые не были красивы, но, в то же время, обладали какой-то невероятной притягательностью. Иные бы и не заметили, но только не я…

Этот сумеречный взгляд без отражения вытягивал из меня последние силы злиться. Крепкий черный чай, тон полуночи, эти глаза безучастно обводили студентов, склонившихся над котлами. Как я могла позволить этому человеку ударить меня? Снова рассудок заволокло обидой, которая превращала любовь в оружие, взывая к греховному желанию мести, раскатами разливающемуся от головы до кончиков пальцев. От воспоминаний о вчерашнем вечере бросало в жар, лицо пылало, покрываясь испариной. Однако злоба снова затихала, оставляя в сознании только его голос, исполненный непередаваемыми интонациями, паразитами проникающими в сердце, способными лечить и калечить. От любви до ненависти один шаг, обратно так же, но что делать, когда твоя душа прыгает с места на место, развевая по ветру последние частицы разума и самообладания? Как понять саму себя?

Эти скупые серые маски Северуса, за которыми скрывался человек, потерявший свою любовь, обрекший себя на вечные муки в омуте памяти… И как можно, будучи обременённой этими знаниями, продолжать злиться на него?

Конечно, ничто не оправдает его темную суть и служение Лорду, однако Лили

Эванс может помочь обратить его к свету. Откроет истинное лицо, которое необходимо мне как воздух.

* * *

Аллегра, словно отсутствовала, смотрела в пустоту весь урок, кое-как добавляя в зелье ингредиенты, не задумывалась над правильностью приготовления. Влезать в ее голову слишком опасно, это не останется незамеченным. Темные круги залегли под глазами, прибавляя лет молодому лицу, черты лица стали более острыми. Диагноз очевиден: отсутствие аппетита и бессонница. С высоты своего опыта Северус с легкостью мог определить это состояние, так как сам частенько страдал им. Депрессия…

Внезапно он поймал на себе её взгляд. В нем не было злобы и агрессии, а лишь какая-то отрешенность. Он решил пройти мимо рядов, но её взгляд не проследовал за ним. Значит, он предназначался вовсе не ему. В её голове либо отсутствовали мысли, либо их было слишком много, чтобы отвлекаться на неинтересную реальность. Несмотря на состояние транса, зелье Аллегры было приготовлено правильно, лишь звон колоколов, оповестивший об окончании пары, вернул ее на землю. Она торопливо стала складывать учебник, перья и пергаменты в портфель.

Северус знал о предстоящей встрече Аллегры с директором и питал надежду, что Дамблдор найдет к ней подход, однако не был в этом уверен. Он боялся, что её воспаленный рассудок выложит Альбусу все предположения, касающиеся Снейпа — Пожирателя Смерти, но это могло бы стать зацепкой, гранью доверия между ней и стариком. Северус не знал схемы предстоящего разговора, не ведал, есть ли она вообще. Вторник, осталось совсем немного времени до страшного дня, когда Аллегра переступит черту невозвращения, или же скроется от волшебного общества.

Сейчас в ней было нечто, что ставило под сомнения побег. С опущенными руками она может пойти прямиком в лоно зла, не оглядываясь назад. Так было со многими, так было и с самим Северусом, когда он от безысходности попал в лапы Волан-де-Морту, монстру, пообещавшему ему золотые горы, возможность заниматься любимым делом. Но знал ли Снейп тогда, что ему придется участвовать в убийствах? Лорд казался просто ученым, наставником. Вот только путь Аллегры очевиден: она знает, на что пойдет, на что обречет себя. Без обещаний светлого будущего станет слугой.

Все же, Северус надеялся, что она свернет с пути, уготованного ей отцом, как бы сильно эти сволочи не отсекали все пути к отступлению. Надежда должна быть всегда…

Последний её взгляд перед уходом из кабинета зельеварения все же заставил поежиться, словно молния сверкнула в серых глазах, отдавая враждебной искрой.

«Её ненависть ко мне слишком велика, в чем причина? Это не бестолковое отношение к нелюбимому профессору, все намного глубже».

Голос в голове не давал покоя, смиренно призывая к бдительности, отвергая все попытки объяснить природу поведения нелюдимой девушки, идущей наперекор всему факультету и, в частности, ему самому…

* * *

— Сливочная помадка, – бросила я едва ли не с отвращением.

Каменная горгулья тотчас отъехала в сторону, открывая винтовую лестницу в

круглую башню директора. Яркое освещение ужалило глаза. Седовласый старец сидел за столом, добродушно глядя на меня. Серебряная борода будто подсвечивалась изнутри, придавая Дамблдору поистине магический облик. Голубая мантия спадала на пол. Распластанный на полу краешек её подола чуть выглядывал из-за стола.

Свет исходил в основном от прекрасной птицы, восседавшей на высокой жерди по правое плечо от директора. Помещение было заполнено множеством различных предметов: сферический глобус внушительных размеров стоял у стеллажей с книгами. Ни единой пылинки, комната, обрамленная мягким светом множества подсвечников и канделябров, являла собой спокойствие и умиротворение, особенно в сравнении с темными подземельями Слизерина, огражденными от солнца.

— Добрый вечер, Аллегра, — гостеприимно поздоровался Дамблдор.

— Здравствуйте, профессор, — ответила я как-то устало, но настороженно.

— Присаживайтесь.

Он указал на стул напротив. Я покорно села и приготовилась сдерживать нервы, однако собеседник не торопился. Не спрашивая, наколдовал чайник и две чашки, затем наполнил их и жестом предложил мне одну. Стараясь вести себя под стать собеседнику, я придвинула к себе чай. Он обратился ко мне по имени, это странно.

— С сахаром? — поинтересовался он.

— Нет, спасибо.

— Итак, вы догадываетесь, зачем я вас позвал к себе? — перешел он сразу же к кульминации.

— По поводу вчерашнего вечера, вероятно? — произнесла я, стараясь скрыть волнение.

— Верно, но это лишь второстепенно.

Мерлин, что это может быть, неужели…

— Вы не хотите мне ничего сказать?

Его многозначительный взгляд из-под бровей и вкрадчивый голос заставили бежать мурашки по моему телу.

— Если честно профессор, я не понимаю…

— Аллегра, вам сейчас тяжело, я вижу.

— Профессор, я не хотела угрожать Малфою… — выдала я себя с потрохами сразу же.

— Речь идет вовсе не о Драко.

Сердце потихоньку готовилось упасть в пятки, невыносимо захотелось спрятаться, а лучше убежать, исчезнуть… Я не была уверена в том, что сейчас услышу, однако нервный голос разума начал подсказывать вероятные догадки. Пульс учащался, в то время как Дамблдор изучающее смотрел на меня, ожидая реакции, но внешне во мне ничего не изменилось.