Мой ангел-хранитель (СИ)

-Ваше Величество, раз уж вы теперь принимаете важные решения, то мы хотели попросить тебя, чтобы ты вернул Тора из изгнания, - Сиф опустила голову, а после произнесенных слов взглянула на восседавшего мага.

-Это был последний приказ моего отца, я не могу нарушить его своим первым, - голос Локи был спокойным, тон - решительным. -Сейчас главное - не вернуть Тора, а не допустить войны. Все мы сейчас должны сплотиться во благо Асгарда. Вы согласны со мной?

В глазах Сиф метались искры злости и дерзости, она резко поднялась с колена, пытаясь воспротивиться царю, но черноволосый воин Огун вовремя удержал её, схватив за руку и не дав сказать лишнего.

-Согласны, мой царь, - кивнул Фандрал, поглядывая на Сигюн, что даже не смотрела в его сторону.

-Отлично. А теперь идите и ждите моих приказов, - Локи поднялся с трона, спустился на пару ступень возвышения.

-Я все же осмелюсь попросить, Ваше Величество, чтобы вы пересмотрели свое решение, - Вольштагг, упитанный, с каштановыми космами и бородой решился таки вежливо намекнуть Локи, что его решение их не удовлетворило.

-На этом разговор окончен. А теперь свободны, - отрезал Локи, не желая даже слушать никого из них.

Послушно поднявшись на ноги, воины побрели к выходу, а Сиф стреляя глазами и вызывающе улыбаясь, не сводила взгляда с Локи. Её подчинения он не добьется никогда, и это было ясно. На мгновение лишь валькирия глянула на Сигюн, так и не посмевшую вставить хоть слово. Она, как и любая жена, никогда не решалась перечить мужу. Да и потом, разве Локи был в чем-то не прав? Сейчас гораздо важнее - не дать разгар войне, а Тор, так или иначе, будет возвращен в Асгард, но только позже, когда очнется Один.

И все было бы так, если бы рядом сидящий, удерживающий за руку, улыбающийся тонкими губами, сверкающий зелеными глазами, скрывающий в себе миллион тайн и загадок, не решил все повернуть по-своему…

Дни летели мимо незаметно. На исходе был уже пятый день, а Один по-прежнему почивал на широком ложе, недвижимый и только тяжело и медленно дышащий. От Тора не было вестей, а бедная Фригга все не сводила глаз с супруга, все молила небо вернуть сына и мужа, молила тихо, неслышно, и к словам добавлялись горькие слезы. Сигюн весь день находилась рядом и смогла покинуть царские покои только ближе к вечеру, когда поникшая царица Асгарда немного пришла в должное, с трудом сохраняемое спокойствие.

Ванская дева вернулась в супружеские покои, где было пусто с самого раннего утра. Локи ушел ни свет, ни заря, лишь нежно поцеловав жену на прощание. Сигюн была благодарна ему, что он не тащит её в народ под видом царицы, не заставляет быть гордой королевной, не заставляет быть высокомерной и отдавать приказы. Ведь всего этого Сигюн не имеет в своей крови и даже не изобразит из головы. Она не умеет быть такой, и маг это прекрасно знает.

Поздней ночью, когда на черных, покрытых звездными искрами небесах всплыла луна, а духоту летнего денька сменил легкий холодок, трикстер возвратился бесшумно, тихо. Сигюн сидела возле камина, задумчиво и завороженно глядя на потрескивающий огонь, слушая как за дворцами плещется море, нашептывает свои убаюкивающие мелодии. Завидев мужа, девушка отвлеклась. Взглянула на него, улыбнулась.

-Я думал, что застану тебя спящую. Хотел тебя разбудить… своими способами. Весь сюрприз испортила, - Локи сделал обиженное лицо, и Сигюн засмеялась от его выражения.

-А я специально не легла. Хотела дождаться тебя, - дева поднялась с глубокого кресла и, поприветствовав мужа крепкими объятиями, осторожно сняла с его головы золоторогий шлем.

-Ну вот и дождалась, - супруг припал к её губам, сминая их в жарком поцелуе, но девушка, спустя несколько секунд, нехотя оторвалась от него, отводя личико в сторону и заманчиво поглядывая на Локи.

-Ты что, решила поиграть со мной? Ты же знаешь, что я выйду победителем, - шепнул он, сверкая огненными зелеными искрами в глазах.

-Локи, - позвала дева, и их взгляды слились воедино. -Покажи мне его…

-Кого? - недоуменно спросил маг, щуря взгляд, делаясь серьезным.

-Покажи мне того, кто живет внутри тебя.

-Зачем? - Колдун побледнел, когда догадался о чем просит его жена. -Ты же боишься, ты не хочешь этого видеть, Сигюн.

-Я хочу перестать бояться, я хочу увидеть его, - настойчиво продолжила дева.

-Ты не увидишь в этих глазах ничего, кроме закипающих слез, которые леденеют на щеках, кроме злости, застывающей в рубиновых глазах, - предупредил Локи, чуть отстраняясь от супруги. -Ты испугаешься, Сигюн. Во мне живет монстр. Я не хочу, чтобы ты вспоминала о нем, чтобы знала, что он есть. Забудь.

-Нет, Локи. Я прошу, уничтожь мой страх. Только ты можешь сделать это. Если я не столкнусь с ним, я буду бояться всегда, а я не хочу бояться тебя, - девушка остановила отпрянувшего супруга, хватая его руку и так крепко и доверчиво сжимая в своей. Локи не ответил. Его ладонь выскользнула, и он отошел к окну. Встал спиной к жене, а она неотрывно наблюдала за ним. Видела, как ветер развевает его кожаный плащ, как гуляет в густых смольных волосах.

Медленно, очень медленно он поворачивается лицом. И она видит… монстра. Синяя кожа с узорами на лице и запястьях, глаза впиваются в душу холодным пламенем, в котором, словно два угля, горят зрачки. Она видит его, и в какие-то секунды в её голове мелькает та страшная ночь, те ужасные воспоминания. На лице её застывает дикий страх. При первом шаге, что муж делает ей навстречу, она тут же отстраняется назад. Поразительно, как же действенно его внешность пугает и отвергает её. Ещё шаг - снова назад. Позади стена, и бежать теперь некуда. Сигюн старается совладать со страхом, унять дрожь, которая колючей змейкой бежит по телу. Локи уже так близко, что мороз, испускаемый им, кажется, уже забрался в самое сердце, проник в каждый уголок тела, органов и сковал все льдом. Девушка прислоняется к стене, будто пытаясь слиться с ней, раствориться в её золоте, лишь бы он не достал её.

-Сигюн, тише, - слышит она его голос. Он все тот же. Он тихий, ласковый, нежный. -Это я, слышишь? Это я.

Локи протягивает ей руку, и девушка боязливо касается её, чувствуя, как до костей мерзнут кисть и запястье, как пробирает обжигающий холод всё её естество.

-Послушай, Сигюн, - трикстер прислоняет её руку к своей груди, и там, под тканью одежды она ощущает биение его сердца, а вместе с ним ощущает, как теплые слезы согревают его душу. Слезы злости - все, что осталось в нем. Вся его жизнь пробегает у неё перед глазами. Она видит его младенцем, которого Один держит на руках, греет, прижимает к груди. Видит подростком, одиноким и вечно печальным. Видит уже взрослым мужчиной, сеющим вокруг себя только страх и маленький хаос, который вскоре начнет превращаться в катастрофы. И Сигюн замирает. Её глаза наполняются слезами, и она изо всех сил пытается согреть его холодные руки.

-Я знаю о твоем даре, милая. Я не причиню тебе вреда. Прошу, только не бойся, - он приблизился к супруге, поднял её лицо за подбородок, заставляя её научиться тонуть не только в зеленом омуте его глаз, но и научиться гореть в красном пламени. И она сгорает, но не требует помощи. Сгорает дотла и не чувствует боли. Она верит. Она любит. И это чувство, которое для чувства слишком велико, уничтожает все страхи.

Локи осторожно касается заледеневшими губами её щеки, и девушка шипит от ожога его поцелуя, но не отталкивает его.

-Чщщ, - произносит он и чувствует, как она прижимается к нему, учащенно дыша на его руки, чувствует, как горячие слезы, бегущие по её щекам, капают на его кожу.

-Я люблю тебя, - он обнимает её так крепко, как никогда ещё не обнимал. Она мерзнет, отдает ему свое тепло и не уходит, не покидает, тонкими пальцами цепляясь за холодную кожу и, дрожа всем телом, начинает успокаиваться.

Они лежат в постели. В распахнутое окно их покоев влетает свежий ночной ветер, колыхая шторы, и легким прикосновением касается мирно горящей свечи, что блестит на прикроватном столике. В лунном свете утопает Асгард, его дворцы и мощеные улицы отливают серебром, а Бифрост, проходящий меж ними, тянущийся, казалось бы, в бесконечность, искрится всеми цветами, что есть во Вселенной. Воздух пропитан влагой и запахом мокрой травы, очевидно, совсем недавно прошелся мелкий дождь, который согнал с асгардской земли жар от летних дней, балуя своими прохладными каплями, одаривая свежестью.