Песня ветра. За Семью Преградами (СИ)

- Рада, - тихонько позвала Лиара, прикрывая глаза и слушая всей собой эту сладкую, будто жасминовый запах ночь.

- Ммм? – прогудела рядом та. Голос ее был хриплым, похожим на мурчание огромной кошки, свернувшейся в калачик и довольно помахивающей кончиком хвоста. От его звучания по спине Лиары пробежали сладкие мурашки истомы.

- Ты теперь… какая-то другая, - Лиара и сама смутилась своей откровенности и принялась водить пальцем по предплечью Рады, покрытому золотыми узорами, похожими то ли на завитки морского прибоя, то ли на кучерявые облака под пронзительными копьями солнечного света. Именно такая татуировка появилась у нее на правой руке после получения крыльев.

- Другая? Ты о чем, кошечка моя? – мягко проговорила та. Мурчащие нотки так и не исчезли из ее голоса, сделавшись только гуще и как-то… призывнее. Лиара ощутила, как в груди, там, где постоянно пульсировало золотом маленькое солнышко, соединявшее их воедино, сладко ёкнуло, и нежность вновь начала растекаться по ее венам, наполнять ее всю.

- Ну… - она замялась, не зная, как продолжить, и кончиком пальца обводя узоры на предплечье Рады. Золотой рисунок на нем казался частью ее кожи, а не чем-то инородным, метами, которые были у нее с рождения. И очень шел ей, подчеркивая тугие жгуты мышц и старые бугорки шрамов, полученных в сражениях много лет назад. – Мне кажется, ты теперь как будто ближе ко мне. – Лиара с трудом подбирала слова, особенно, учитывая специфику темы. Ни с кем другим она бы никогда не решилась говорить о таком, а с Радой это было… сложновато. Несмотря ни на что. – Ты всегда была со мной, прямо у меня в груди, но сейчас как будто еще ближе. Или я говорю ерунду?

- Нет, искорка моя, - вторая рука Рады двинулась, пальцы зарылись в волосы Лиары, и та прикрыла глаза, буквально тая от ее прикосновений. – Сейчас действительно что-то иначе. Я чувствую себя по-другому. Как-то… - Рада замялась, подыскивая слово. - … мягче, что ли? Более открытой?

Это была правда, и речь сейчас шла не только о том, что происходило между ними и касалось лишь их двоих. Речь шла обо всем.

Прошла почти неделя с тех пор, как они вступили в Рощу Великой Мани вместе с отрядом Младших Сестер. Осталась далеко позади церемония принятия крыльев и праздник, что последовал за ней, как всегда бурный, полный радости, танцев, пения и игр. Иногда Лиаре казалось, что анай в общей совокупности времени пляшут едва ли не больше самих эльфов, про которых говорили, что в их городах вечный праздник из музыки и танца. Только вот энергичные пляски анай, их громкие гуляния и шумное веселье даже здесь, в самом сакральном для них месте, кардинально отличались от сухой чопорности торжеств в эльфийских государствах.

День Жизни отмечали как раз в утро принятия крыльев, и празднование продлилось на целую ночь и весь следующий день. С окрестных гор от святилищ клановых Богинь спустились Младшие Сестры вместе с опекающими их Жрицами, и у костров, разожженных перед основным храмом Рощи, начался праздник. К тому времени Рада и Тиена уже успели пошептаться о том, о чем бы они там ни шептались, и крыльями своими Рада с грехом пополам, но овладела. Впрочем, у других Младших Сестер получалось далеко не лучше, чем у нее. Они тоже то и дело бледнели и взмывали в воздух, а кое-кто даже валился на ровном месте, когда уже открывшиеся за спиной крылья вдруг начинали отчаянно хлопать, толкая их вперед.

Жрицы утверждали, что так будет еще несколько месяцев. Та, что проводила им обряд, предупредила Лиару, чтобы они с Радой не слишком надеялись на скорый успех.

- Учиться летать так же сложно, как и учиться ходить, если не сложнее, - негромко проговорила она, положив мягкую руку Лиаре на спину перед тем, как уйти. Та тревожилась, что у Рады ничего не получается, и спросила об этом Жрицу. Любовница Небесных Сестер только по-матерински улыбнулась ей в ответ и поправила на плечах ничего не скрывающую тонкую шаль. – Ты ведь не помнишь, как трудно тебе было заставить собственные ноги держать вес твоего тела, сохранять равновесие, шагать вперед. А сейчас ты даже не думаешь о том, как легко бегаешь или взбираешься на гору. Тело учится гораздо тяжелее, чем голова, Светозарная, но тело, в отличие от головы, запоминает раз и навсегда, и ему не нужно повторять постоянно, чтобы не забыть. Тело не забывает ничего.

В словах Жрицы ей чуялась какая-то очень верная, очень правильная простота. Они подтверждали уже не раз прочувствованное откровение, которое вновь приходило к ней и здесь, в Роще, накануне получения крыльев. Тело могло стать посредником между тонким миром и миром физическим, и все вокруг, на что смотрели глаза Лиары, это подтверждало, в том числе и Рада.

С той поры, как с нее спал блок, как Тиена о чем-то негромко побеседовала с ней, в Раде что-то изменилось. Едва заметно, со стороны почти не ощутимо, но Лиара слишком любила ее и слишком внимательно смотрела, чтобы это прошло мимо нее. В Раде появилось как будто больше терпения, усидчивости, вдумчивости. Она теперь все больше слушала и смотрела вокруг большими глазами, словно хотела одним своим взглядом объять весь мир, раз и навсегда впустить его в собственную грудную клетку. Она меньше раздражалась по мелочам или обращала внимание на какие-то досаждающие вещи, вроде ситуации с той же Дани или задиристых Дочерей Воды, которые попытались все-таки привязаться к ним в ночь празднования Дня Солнца.

Тогда не произошло ровным счетом ничего страшного. Просто какая-то не в меру наглая девчонка, вскинув голову и окидывая Лиару хозяйским взглядом, пригласила ее потанцевать, не обращая никакого внимания на хмурый взгляд стоящей рядом Рады. Когда Лиара вежливо отказала ей, сообщив, что ее это не слишком интересует, Дочь Воды принялась жеманничать, посмеиваться и уламывать ее так нагло и беспардонно, словно Лиара и не дала ей прямого и твердого отказа. В обычной ситуации, если бы все так произошло где-нибудь в становище Сол с месяц-два тому назад, Рада моментально напряглась, набычилась бы и сама начала объяснять зарвавшейся девчонке, почему той лучше немедленно отойти в сторону и забыть обо всех своих предложениях. Сейчас же она лишь молча и без выражения смотрела на Дочь Воды достаточно долго, чтобы та сама неловко затопталась на месте, а затем и вовсе ушла.

Что же касается Дани, то на нее Рада теперь совсем не обращала внимания, даже головы не поворачивала, когда та с ней заговаривала. Не то, чтобы Дани уж очень активно пыталась это сделать, и уж тем более не в присутствии Лиары, которую она с той памятной ночи упорно избегала, но раза три упрямая Клинок Рассвета улавливала возможность подойти к Раде, пока Лиары не было рядом, и все три раза Рада даже ухом не повела, даже не поглядела в ее сторону. И в этом не было никакой агрессии или напряжения, не было видно, что ей сложно игнорировать девчонку. Ее словно больше не существовало на свете для Рады, не существовало и все. Или она была чем-то настолько мелким и незначительным, что на него и внимания обращать не стоило. Не будет же человек долго и упорно объяснять какой-нибудь мошкаре, чтобы та у него перед носом не кружилась.

Правда, когда в один прекрасный момент Лиара все-таки отошла от Рады, чтобы налить им обеим еще пряного меда Нуэргос, специально привезенного в Рощу для празднования Дня Солнца, Дани все-таки добилась того, чтобы Рада взглянула на нее. И сделала это самым топорным из всех возможных способов, что явно продемонстрировало всю степень ее отчаяния.

Изрядно перебравшая Младшая Сестра протолкалась сквозь толпу танцующих и празднующих Каэрос прямо к Раде, дернула ее за рукав, резко разворачивая к себе, и принялась что-то горячо и быстро говорить ей, настойчиво глядя в глаза. Лиара была слишком далеко, чтобы увидеть подробности или прочитать по губам, о чем они говорили. Но Раде хватило всего пары коротких, произнесенных спокойным тоном фраз, чтобы Дани вспыхнула и так же быстро бросилась прочь сквозь толпу, зло утирая текущие по щекам слезы. Рада только задумчиво посмотрела ей вслед и вновь вернулась к изучению собственной тарелки со съестным.