Последний вздох (СИ)

Stretched across my shame.

All the torment and the pain

Leaked through and covered me

I’d do anything to have her to myself

Just to have her for myself

Now I don’t know what to do,

I don’t know what to do

When she makes me sad.

She is everything to me

The unrequited dream

A song that no one sings

The unattainable,

She’s a myth that I have to believe in

All I need to make it real is one more reason.

I don’t know what to do,

I don’t know what to do

When she makes me sad.

But I won’t let this build up inside of me

I won’t let this build up inside of me

I won’t let this build up inside of me

I won’t let this build up inside of me

A catch in my throat choke

Torn into pieces

I won’t, no!

I don’t wanna be this…

But I won’t let this build up inside of me

I won’t let this build up inside of me

I won’t let this build up inside of me

I won’t let this build up inside of me

She isn’t real

I can’t make her real

She isn’t real

I can’t make her real[1]

Голос Джимма, казалось, обволакивал помещение. Саманта, затаив дыхание, слушала песню мужчины. Его пальцы уверенно касались струн, рождая нечто невообразимо прекрасное. Слова песни проникали прямо в сердце девушки, затрагивая какие-то потаенные частички ее души. Сэм даже не двигалась, лишь следила за умелыми движениями рук Бротта.

Безусловно, это только песня. Наверняка, это было первое, что пришло в голову Джимма и не несло в себе никакой смысловой нагрузки, однако, глупая голова почему-то все переиначила, воспринимая слова на свой счет, и никак иначе.

Услышав последние аккорды, девушка вдруг опустила взгляд, и в комнате повисло молчание, нарушаемое лишь их тихим дыханием.

— Красивая песня, — наконец, смогла произнести она, по-прежнему разглядывая пол. А что если Джимм спел ее неспроста, а вполне умышленно? Что если он действительно чувствует то, о чем пел? О Боже… Ну, почему все должно быть именно так?

Саманта сознавала, что они с Джиммом из разных миров… Или нет? Она ведь и сама не обычный человек. Пусть Сэм жила в мире людей, по их законам, но теперь именно ее преследует целый клан этернелей, а если верить Бротту, то и остальные кланы не откажутся от столь ценной добычи.

Джимм спас ее, и только это имело значение.

Саманта подняла взгляд и посмотрела прямо в яркие янтарные глаза.

— Я бы тоже не отказалась от уроков, если у тебя хватит терпения заниматься с нами обоими, — чуть улыбнулась она. — Руперт будет рад, если ты сам ему это предложишь… Ну, конечно же, если тебе это будет не очень сложно, — Саманта сделала несколько шагов вперед, оказавшись совсем близко к мужчине.

Еще лишь шаг, и рука ложится поверх ладони Бротта.

— Джимм, я… — Саманта глубоко вздохнула, переводя дыхание, и продолжила раньше, чем мужчина смог заговорить. — Я не могу так. Ты отталкиваешь меня, а потом… Потом я слышу, как с твоих губ слетают все эти слова. Просто не хочу, чтобы все оставалась так, как сейчас. Я вовсе не считаю тебя опасным, — Сэм пристально смотрела на Джимма, а тот, казалось, и вовсе замер, не отводя взгляда и почти не мигая. — Я не верю, что ты сможешь мне навредить, — прошептала она, склоняясь к Джимму. Их дыхания смешались. — Просто оттолкни меня, если ничего не чувствуешь, — с этими словами она прижалась к его губам, отчаянно надеясь на ответ.

Вампир прекрасно чувствовал ее именно сейчас, знал, что она сделает, и в его силах было помешать. Хотел, но почему-то не стал. Мог не отвечать, но опять же, помимо воли, шумно выдохнул и с зажатым между пальцами медиатором, положил правую ладонь на затылок Сэм, легко дотрагиваясь до мягких волос. Не стоило. Глотку тут же обожгло пламенем, показались клыки и почти невесомые аккуратные касания губ стали адом. Когда клыки заныли в желании вонзиться в плоть, почуять кровь, Джимм резко отстранился и отвернул голову, зажмуриваясь и зажимая собственный рот рукой. Так быстро он оказался над пропастью кровавого омута желания. И ведь кое-как сдержался. Трудно было предсказать, выживет ли Саманта, если хищник в нем возобладает.

Какое-то время он приходил в себя, багряное марево перед глазами начинало спадать, пульс стал замедляться, а пожар в горле утихать.

— Очень опрометчивый поступок, — еле выговорил он, до сих пор пытаясь не смотреть и не дышать. — Не надо больше… — Глупец. На долю секунды поверил в ее слова о том, что он не сможет навредить. — Дело не в том, что я не хочу, а не могу, — он перевел взгляд на Сэм. — Не думаю, что ты знаешь, что такое жажда или вампирский голод.

Вот же идиот. К чему было играть именно эту песню? Пусть бы так и оставалась в голове никем не услышанная, а сейчас… Дурак.

Он встал с сундука, выпрямившись во весь свой немалый рост, и отошел в полном молчании поставить гитару на место. Сэм не могла видеть, как искривились губы басиста в горькой усмешке, пока он аккуратно водружал на подставку инструмент. Они из разных миров и не стоило вообще питать какие-либо иллюзии. Иногда сущность способна управлять тобой. В первую очередь Бротт — вампир, а уже потом все остальное. Темная сила, что была в каждом этернеле, не давала спокойно существовать в мире людей, не навлекая на смертных опасности. Может, это от того, что сила эта была потусторонней и чуждой этой стороне, поэтому окружение отталкивало темную мощь обратно, как иммунитет в организме борется с вирусом? Кто знает. Но факт того, что этернель и человек не могут, как в сказке или глупом романе, быть вместе, оставался и останется неизменным. Рано или поздно, кто-то кого-то либо убьет, либо превратит в себе подобного. Что-то третье — полная чушь мечтательных писателей. Бэлла и Эдвард, существуй они на самом деле, никогда бы не продержались вместе, парень бы просто загрыз девчонку, а в нынешнее время так просто обратить кого-то уже не получится. Всем нужны только особенные, яркие и расчетливые гении. Все для дурацких политических игр.

— Скоро закат, мы с Рупертом съездим в город, купим продукты, телефоны и…что захочешь. Если за пару часов надумаешь, скажи, что тебе надо…купить, — мужчина запнулся, уловив ее мысленный позыв, который даже не стал разбирать.

— Ничего не нужно, — прошептала Саманта, спустя несколько минут. Молчание затянулось, но Джимм так и не оборачивался, поэтому девушка все же взяла себя в руки и заговорила. Сердце билось так часто, что казалось, будто бы оно стремится выпрыгнуть из груди. — И не надо никаких объяснений. Я все поняла, — двушка грустно усмехнулась. — Ты — этернель, я — человек, хоть и не полностью: слух, быстрота реакции, зрение… все, как у вас. Наверное, самое главное наше с тобой отличие в том, что мне не нужна ничья кровь. Я всю жизнь питалась, как люди… в отличие от тебя, — она глубоко вздохнула, переводя дыхание. — Ты боишься навредить мне, но я до сих пор в это не верю. Может, у тебя и удлинились клыки — я их почувствовала — но это вовсе не значит, что ты должен отрекаться от чувств, если, конечно, те и правда существуют, — Сэм качнула головой, хотя Бротт и не мог сейчас этого видеть. — Ты не можешь думать, что не сдержишь ту тьму, которая закралась глубоко в твою сущность. Ты постоянно держишь ее под контролем. В конце концов, именно поэтому Руп до сих пор жив. Именно поэтому и я жива, Джимм, — проговорила она. — Тебе не кажется, что все это связано? Почему ты предельно собран в одном и пасуешь перед другим? — Саманта двинулась к выходу, но обернулась у самой двери подвала, чтобы посмотреть на Джимма. — Просто подумай об этом, — тихо проговорила девушка и вышла, прикрыв за собой дверь.

«Я — самая настоящая дура», — мысленно простонала Сэм, чувствуя, как подкатывает запоздалый стыд. Как только она осмелилась подойти к Джимму? Сейчас это и вся последующая речь казались чем-то невероятным… и совершенно не свойственным девушке. Будто та песня взывала к ее душе, моля подойти к вампиру как можно ближе. «Какая глупость», — фыркнула Саманта, решив подняться в свою комнату.