Забытая жизнь (СИ)

— Я совершила ужасную ошибку, Северус, — слезы текли по лицу.

— И ты смеешь мне в этом признаваться! — заорал Северус, схватив меня за руку и сильно встряхнув. — Зачем? Зачем ты все разрушила?

— Северус… Родной мой, я не…

—Ты довольна? Всадила кинжал в сердце, а теперь решила еще пару раз провернуть? Может быть, потом вдолбишь внутрь с рукоятью?

Северус на миг прикрыл глаза и выдохнул:

— Я все прощал…

— Северус, я виновата, — прошептала я, рыдая. — Но из-за того, что какой-то придурок меня спровоцировал, ты разрушишь нашу семью?

— Я разрушу? Решила сделать и меня в этом виноватым? — зарычал он. — О нет, моя дорогая! Это ты позволила другому мужчине прикасаться к себе! И мне жаль, если ты рассчитывала, что я и на это закрою глаза.

— Северус… я твоя жена! — В моем тихом признании звучало достоинство.

— Несчастливое обстоятельство, которое я предлагаю исправить, — сообщил Северус. — Даже когда кровь хлестала из моих вен, я думал, что был недостаточно хорош, чтобы заслужить твою любовь.

— Ты наконец вспомнил о любви? И сколько на оргиях у Реддла ты оттра…

— Мне надо было удушить тебя еще тогда, — гневно произнес Северус.

Его слова были, как удары кнута. Я забыла, что мне надо сдерживать себя…

— Мне не нужна твоя жалость. — Невероятный гнев вспыхнул внутри.

Северус посмотрел на меня:

— Моя дорогая Анри, — сказал он, — через некоторое время мы можем стать друзьями, когда воспоминания смягчатся до горьковатой ностальгии. Мы дойдем до этого, если мы оба будем терпеливы и милосердны. Но ничего больше этого.

Я опустила руки и упала на пол, ладони прикрыли лицо и я заплакала. Желание и боль заставили меня кричать в пустоту, освещенную свечами:

— Северус…

И как теперь выбраться на свет, переломанной и разбитой? Как зажить новой жизнью, как снова стать счастливой?

========== Глава LXV. Битва за Хогвартс ==========

2 мая 1998 года.

Волшебный потолок Большого зала темнел, усыпанный звездами. Под ним стояли растрепанные школьники — кто в дорожной мантии, кто в халате. Среди них мелькали жемчужно-белые фигуры школьных призраков. Все глаза, живые и мертвые, были устремлены на профессора Макгонагалл, выступавшую с возвышения в центре Зала. Позади нее стояли остальные учителя, в том числе и белокурый кентавр Флоренц, а также члены Ордена Феникса, прибывшие для битвы.

— Эвакуацией будут руководить мистер Филч и мадам Помфри. Старосты, по моему сигналу вы организуете свои факультеты и в порядке доставите порученные вам группы к месту эвакуации.

Многие ученики сидели в полном оцепенении. Внезапно одна ученица громко спросила:

— А если мы хотим остаться и принять участие в битве?

Раздались бурные аплодисменты.

— Совершеннолетним можно остаться, — сказала профессор Макгонагалл.

— А как быть с нашими вещами? — спросила какая-то девочка. — С чемоданами, с совами?

— У нас нет времени паковать имущество, — ответила профессор Макгонагалл. — Наша задача — в целости эвакуировать отсюда вас самих.

— Где профессор Снейп? — выкрикнула другая девочка.

— Он, простите за вульгарное выражение, сделал ноги, — ответила профессор Макгонагалл.

— Мы уже установили вокруг замка защитные заклинания, — говорила профессор Макгонагалл, — но вряд ли они продержатся долго, если мы не примем дополнительных мер. Поэтому прошу вас двигаться быстро и организованно и слушаться старост…

Ее последние слова потонули в раскатах другого голоса, разнесшегося по Большому залу. Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходит: казалось, говорят сами стены. Как чудовище, которым он некогда повелевал, этот голос, возможно, дремал в стенах веками:

— Я знаю, что вы готовитесь к битве.

В зале раздались испуганные вскрики, школьники в ужасе прижимались друг к другу и затравленно озирались, пытаясь понять, откуда доносится голос.

— Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников.

В Зале царила теперь полная тишина, та тишина, что давит на барабанные перепонки и распирает стены.

— Отдайте мне Гарри Поттера, — сказал голос Реддла, — и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи.

И снова Зал погрузился в тишину, во всю продолжалась эвакуация учеников.

Кингсли поднялся на возвышение и обратился к оставшимся в зале:

— До полуночи всего полчаса, поэтому нужно действовать быстро! Преподаватели Хогвартса и Орден Феникса согласовали план битвы Профессора Флитвик, Стебль и Макгонагалл поведут группы бойцов на три самые высокие башни: Когтеврана, Астрономическую и Гриффиндора — оттуда открывается прекрасный обзор, отличная позиция для применения заклятий. Тем временем Римус, — он указал на Люпина, — Артур, — он махнул в сторону мистера Уизли, сидевшего за столом Гриффиндора, — и я поведем свои группы на территорию вокруг замка. Нам нужны люди, которые организуют оборону проходов в школу…

— Это, похоже, работка для нас, — сказал Фред, показывая на себя и Джорджа, и Кингсли кивнул в знак согласия.

— Прекрасно, все предводители в сборе, давайте разделим наше войско.

— Поттер, — сказала я, торопливо подходя к нему, пока ученики, хлынувшие к возвышению, получали назначения и инструкции. — Вы ведь, кажется, искали что-то?

— Что? Да! — сказал он. — Да, конечно!

— Так идите, Поттер! За дело!

— Да, я иду…

Я вышла из Большого зала в вестибюль, где толпились эвакуируемые ученики.

Было много суматохи и толкотни. Многие младшие ученики плакали, а старшие отчаянно звали друзей, братьев и сестер.

Не дойдя до площадки, я рванула вниз по пустынному коридору. Панический страх не давал мне сосредоточиться. Я пыталась успокоиться, сосредоточиться, но мысли бились в голове бесцельно и бестолково, как осы в стеклянной банке. Я замедлила шаги, остановилась посреди пустого коридора и присела на опустевший постамент какой-то ушедшей на битву статуи.

Я прижала ладони к лицу и закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями…

Мы существуем между воспоминаниями и воображением, между призраком прошлого и призраком будущего, мы воскрешаем пережитые страхи и придумываем новые угрозы, не можем разобраться в себе, путая реальность и вымысел. В довершении всех бед нам недостаточно изводить себя тревогами сегодняшнего дня — мы принимаемся размышлять над тревогами дня вчерашнего и в конце концов начинаем бояться самого страха, который коварно подкрадывается, множится, ширится.

Я понимала, что нашла нечто поразительное, и хочу, чтобы оно оставалось со мной всегда, и каждую минуту боялась, что могу это потерять. И я действительно тонула. Тонула в море страхов, вины и раскаяния.

Разумеется, гораздо удобнее было бы расстегнуть молнию на черепе, вынуть мозг, сунуть его под воду и просто-напросто смыть в канализацию все сожаления, обиды и оскорбления, а затем начать всё заново. Но это, увы, невозможно.

Глаза мои широко открылись под прижатыми пальцами. Я вскочила с постамента и вихрем помчалась в кабинет Северуса за последней своей надеждой.

Погруженная в безнадежные раздумья, я свернула за угол, но не успела пройти по очередному коридору и нескольких шагов, как слева от меня с оглушительным звоном разбилось окно. Я едва успела отскочить в сторону — в оконный проем влетело огромная статуя, врезавшись в противоположную стену.

В конце коридора уже лежали первые жертвы начавшейся битвы — двух каменных горгулий, обычно охранявших вход в учительскую, раскололо на куски заклятием, влетевшим в другое разбитое окно. Их останки слабо шевелились на полу.

Едва я переступили порог кабинета Северуса и закрыла за собой дверь, шум битвы смолк: меня обступила полная тишина. Тут же я подбежала к полкам с зельями и, взяв первые попавшие флаконы с зельем, сунула их в карман.