Вечные

— Да любому бы начало мерещиться что угодно, если наглотаться стрихнина и каждое воскресенье заклинать змей, — в отчаянии проговорил Бью и открыл дверцу кабины. — Все они в этой семейке чокнутые.

— Мне все равно. Пусть чокнутые. Лишь бы они мне помогли.

— В чем именно они могут тебе помочь, скажи не милость?

— Точно пока не знаю, — призналась Хейвен. — Наверное, завтра выясню. Эй, ты что делаешь? — обеспокоенно спросила она, когда Бью спрыгнул на землю.

— А ты как думаешь? Заправиться собираюсь.

— Я заплачу за бензин, — решительно проговорила Хейвен. Ей хотелось хотя бы на пару минут уйти от Бью. Ей надоели его высказывания о Фризеллах. Безумцы или нет — однако они были на ее стороне. Одного этого Хейвен хватило, чтобы впервые за несколько недель воспрянуть духом.

В мини-маркете не оказалось никого, кроме Никки Коггинс и Триши Макдональд — девчонок-десятиклашек из школы «Синяя гора». Они по вечерам подрабатывали в этом магазине. Кроме них в мини-маркете находился один-единственный покупатель, выбиравший зубную пасту. Как только Хейвен вошла, девчонки принялись оживленно переговариваться. Покупатель вертел в руках коробочку с пастой «Aquafresh». Хейвен взяла пакетик шариков жевательной резинки и большой «Сникерс» для Бью. Быстро проходя мимо мужчины, который никак не мог определиться с пастой, Хейвен обратила внимание на то, как тот одет. Белая сорочка, стандартные черные брюки, черные кожаные туфли, которые можно было купить в любом магазине на Земле. Словом, одежда была настолько непримечательной, что такой человек мог без труда затеряться в толпе. В итоге мужчина выбрал пасту «Crest» и встал около кассы следом за Хейвен.

— Эй, Хейвен, как поживает Сатана? — съязвила Триша.

Дура набитая, ничего умнее не придумала. Пару дней назад Хейвен, пожалуй, струсила бы. А теперь к ней начали возвращаться силы.

— Неплохо поживает, — спокойно ответила Хейвен, подражая сильному акценту Триши, — если честно, я надеялась подыскать для него девственницу. Да вот беда, ты не подойдешь. Ты же в этом плане уже с шестого класса не котируешься.

Никки Коггинс, делавшая вид, будто укладывает ровнее пачки сигарет, зашлась смехом.

— Веселишься, Хейвен? — процедила сквозь зубы Триша. — А ты чего ржешь, Никки? Ты-то еще в пятом классе девственность потеряла.

— Короче, нет у меня времени с тобой лясы точить, Триша. Просто позвони мне, ага? И приплюсуй плату за бензин для Бью.

Хейвен бросила на прилавок несколько купюр и стала ждать сдачу.

— Прошу прощения, — послышался испуганный голос мужчины-покупателя, когда Хейвен направилась к выходу. — Мне не послышалось? Девочки, вы лично знакомы с Сатаной?

ГЛАВА 21

На следующий день, после обеда, Хейвен забралась на чердак бабкиного дома. Поднявшись на верхнюю ступеньку приставной лестницы, она вытерла пот со лба. Погода становилась все жарче, кондиционера на чердаке не было, поэтому здесь царили жара и духота. На полу стояли коробки, которые Хейвен открыла несколько недель назад. Беспорядок обнаружила горничная днем раньше, а Имоджин дождалась самого жаркого времени дня, чтобы заставить внучку прибрать на чердаке.

Хейвен опустилась на колени и приступила к работе. Она аккуратно завернула рождественские настенные украшения и уложила их в коробку рядом со старыми фотоальбомами и поздравительными открытками. Затем Хейвен подняла с пола свое детское одеяльце, успевшее покрыться тонким слоем пыли. Из складок одеяльца вывалилась книжка, а из нее выпал листок бумаги. Хейвен подняла книжку и листок, и ее взгляд привлекло знакомое имя.

В одно мгновение все вернулось к ней — видения Констанс в здании, где размещалось общество «Уроборос». Она была знакома с Августом Стриклендом. Он был наставником и покровителем Этана. Добрый старик с густой седой гривой. Он умер, оставив Этану наследство. Хейвен зажмурилась и сделала глубокий вдох. Она понимала: нужно положить эту книжку в коробку. Нельзя было позволять, чтобы какие-то новые сведения уносили ее в прошлое. Один неосторожный шаг, одно видение, пришедшее в неудачное время, — и Имоджин еще крепче сожмет ее в ласковых ежовых рукавицах. И все же искорка жизни, пробудившаяся в день поездки на Эдемский водопад, разгорелась, забушевала жарким пламенем. Хейвен ничего не смогла с собой поделать.

Придерживая пальцем страницу, на которой раскрылась книга, Хейвен рассмотрела обложку. Книга называлась «История Грамерси-парка». Ниже названия размещался черно-белый фотоснимок с изображением кованой ограды и распахнутых ворот. За оградой находился парк, заснятый в пору буйного весеннего цветения. Цвели и деревья, и цветы на клумбах вдоль дорожек. Выше деревьев были видны крыши особняков. Один из этих домов был резиденцией общества «Уроборос».

Хейвен открыла книгу и прочитала абзац, обведенный карандашом.

Взгляд Хейвен вернулся к фотографии на обложке. Стоявший в глубине парка дом с фасадом, поросшим плющом, вдруг начал вырастать. Он увеличивался до тех пор, пока Хейвен не встала перед ним, запрокинув голову. Она почувствовала гладкие мраморные ступени под подошвами туфель. Она поднялась на крыльцо к парадной двери и прижала кончик пальца к холодной медной кнопке звонка.

Она пробиралась через толпу. Все мужчины были в трагически-черных костюмах. Женщины — в черных шляпках и черных платьях ниже колена. У всех, мимо кого она проходила, глаза были красные, заплаканные. Некоторые всхлипывали. Доктор Стрикленд умер.

Она искала Этана. Гости ждали, что наследник Стрикленда скажет несколько слов. Но Этан исчез. Она услышала голоса, доносящиеся из кабинета доктора Стрикленда. Несколько человек собрались там, чтобы отдать последнюю дань уважения памяти покойного.

— Это правда, что все его состояние достанется Эвансу? — спросил какой-то мужчина.

Констанс остановилась неподалеку от двери и поспешно прижалась спиной к стене.